До новой встречи - Василий Николаевич Кукушкин

следя за режущей кромкой резца, любуясь, как дымится стружка, он не прислушивался к тому, о чем шепчет Антон.

— Не мешай.

— Куток приказывает, стал, гад, еще злее.

Отведя суппорт, выключив привод и медленно вытирая руки о ветошь, Евгений испытующе смотрел на товарища, все еще надеясь, что это шутка, пусть недобрая, но только шутка.

Антон только вздохнул. Одна у них была судьба, оба они ненавидели Кутка, человека жестокого, злобного, и оба его боялись. Этот человек на все был способен. Сам хвастал, что в 1930 году на Смоленщине спалил свой дом, чтобы его добро не досталось колхозу.

Теперь Евгений не мог работать спокойно. Он завидовал товарищам. Ничто их не тревожит. Он был так подавлен, что даже не принял участия в игре, затеянной Алексеем.

В этот день, сразу после утренней линейки, Евгений Владимирович уехал на завод отобрать чертежи. Присматривал за его учениками мастер соседней группы, но он часто уходил в свою мастерскую. Алексею наскучило стоять у станка. Смастерив бумажного голубя, он ловко пустил его вдоль мастерской. Голубь пролетел над двумя рядами станков и уткнулся в скат пожарного рукава.

— Ловко, Алеша, по-снайперски, — крикнул Антон, выключая мотор.

Забава увлекла ремесленников. Даже Яков пустил станок на холостой ход.

Вадим зло крикнул:

— Заказ-то военный, а вы озорничаете, время крадете.

Ребята увлеченные игрой, не обратили внимания на слова Вадима. Только Оленька и Евгений остались у своих станков.

Когда неудачно запущенный голубь упал к Вадиму на станок, Вадим смял игрушку и сунул в карман. Сразу же к нему подскочил Алексей.

— Отдай голубя.

— Вор, — сказал Вадим.

Алексей опешил.

— Я? Вор?

— Да, ты вор. Твоя глупая затея украла у солдат две мины.

Почему Вадим сказал — две мины, он и сам не знал, подсчета не делал. Но эта точность подействовала на ребят. Яков нахмурился, — как это он, растяпа, недодумал: заказ военный, разве можно терять время на баловство? Ученики молча расходились по рабочим местам.

Подростки не могли ругать Алексея, сами участвовали в игре, но больше они не хотят красть ни минуты у военного заказа и, конечно, отработают. Когда без пяти минут двенадцать прозвучал сигнал: «Обеденный перерыв», Яков вскочил на табуретку и крикнул:

— Станки останавливать пять минут первого…

Остались у своих рабочих мест Вадим, Евгений и Оленька, хотя они и не принимали участия в игре.

И вот настала суббота. Куток жил в Гавани, на узкой улице, упирающейся в залив. Занимал он маленький деревянный домик, отгороженный от панели низкой ветхой изгородью. Под окнами одиноко росла старая береза с дуплом, зашитым ржавой жестью.

Антон и Евгений квартиру Кутка отыскали не по фонарю с домовым номером, а по мелодичным звукам аккордеона и разноголосому хору. Празднество происходило в небольшой, жарко натопленной комнате; там пахло вином, пивом собственной варки и табаком. Гости тесно сидели за столом, накрытым расписной холщовой скатертью. И, как успел заметить Евгений, виновницей торжества была молодая хозяйка дома — привлекательная девушка. Черные волосы подчеркивали удивительно белый цвет лица, ее карие глаза светились детской доверчивостью. В сборище пьяных знакомых Кутка она казалась чужой, случайно попавшей в эту компанию.

Опоздавших гостей усадили на диван. Куток наполнил две стопки вином. Антон решительно отставил свою стопку и налил пива в стакан. Куток хмуро взглянул на девушку, та кокетливо поправила пышный бант, искусно вплетенный в волосы, и под дружное одобрение гостей наложила двойной штраф на ремесленников.

Кто и о чем говорил, разобрать было невозможно, Куток любил угощать щедро. Из-за стола он не выходил, но из какого-то тайника то и дело извлекал бутылки с водкой и вином.

Стенные часы в соседней комнате пробили одиннадцать. Евгений вдруг спохватился — в училище заметят их отсутствие. Он подмигнул Антону и выбрался из-за стола. На вешалке пальто висели грудой, Евгений с трудом нашел свою шинель. Теперь он обнаружил, что пропала фуражка. Случайно подняв чью-то шляпу, он увидел под ней свой головной убор. Он уже протянул руку, но кто-то его опередил. Фуражка исчезла. С Евгения стащили шинель, у него за спиной послышался женский смех.

— Взять дезертира!

Сильные руки обхватили Евгения, да так цепко, что ни шелохнуться, ни повернуться. Так он и не узнал, кто его втолкнул в комнату, где уже кружились танцующие, и поставил лицом к стене, увешанной семейными фотографиями в позолоченных рамках. Когда Евгений обернулся, чтобы выругать обидчика, он увидел хозяйку. Девушка успела переодеться. В темно-сиреневом платье она выглядела еще миловиднее, голову теперь украшал не бант, а белая роза.

— В училище скоро отбой, — оправдывался Евгений, — да и я здесь лишний.

Девушка смело положила руку Евгению на плечо.

— Кто же мог обидеть такого большого мальчика?

Она тихо засмеялась.

— Не будем ссориться в первую встречу. Как вас зовут?

— Евгений.

— Женское имя, правильно его вам дали, вы очень похожи на девушку… А меня — Эмилия.

Обернувшись к музыканту, Эмилия повелительно крикнула:

— «Розы юга»!

Антон выпил меньше своего товарища и соображал, что нужно вернуться в училище до побудки, но теперь Евгений и слышать ничего не хотел, пил, танцевал с хозяйкой, даже спел старую песенку «Позабыт, позаброшен».

Танцы прекратились внезапно. Музыкант мертвецки заснул тут же, у стола, крепко обняв аккордеон. Гости начали играть в карты. Евгений, оставшись на руках с дамой пик, охотно отбывал наказание. Эмилия снимала с плеч легкий цветной платочек, повязывала ему голову. Евгений лазил под стол, пел петухом, мяукал и снова брался за карты.

Под утро Антону удалось уговорить товарища. В прихожей их встретил Куток, зло вырвал шинели. Из кухни торопливо выскочила Эмилия, держа поднос, заставленный рюмками. Евгений взял три стопки — себе, Антону и Кутку.

— Выпьем отвальную.

— Прикажете за металлистов тост поднять? — Куток засмеялся. Это был страшный смех озлобленного человека. Беспризорники говорили Антону, что будто бы Куток одно время был немецким бургомистром в Невеле. Антон тогда не поверил, не хотел верить, но теперь ему невольно вспомнились эти слухи.

Тем временем Эмилия бесцеремонно выпроводила гостей, заложила деревянным засовом входную дверь. Куток позвал ремесленников. Долго Антон и Евгений ничего не могли разобрать в пьяном бормотании Кутка. Ругался он последними словами, а из училища не велел уходить. Наконец, поняла, чего он от них хочет.

— Триста карточек, триста рабочих пайков, — шипел Куток, — принесете мне их на блюдечке, иначе будет худо…

20

Минувшей осенью