Битва за Крым 1941–1944. От разгрома до триумфа - Валентин Рунов

В каменоломнях воду стали собирать буквально по каплям. Было найдено несколько мест, где вода капала с потолка. Все эти места находились под строгой охраной, а собранная вода тщательно учитывалась и раздавалась по несколько глотков раненым в госпиталях.

Но так как воды для больных и раненых все равно не хватало, из ходячих раненых в гарнизоне Центральных каменоломен были созданы специальные команда «сосунов». Членам этих команд позволялось высасывать воду из стен, находя влажные места. Другие же были лишены и такой «привилегии».

Вся добываемая вода подлежала строжайшему учету и распределению службой водоснабжения, возглавил которую старший политрук Н. П. Горошко. Так же плохо обстояло дело с водой и в Малых каменоломнях, где ее также собирали с водоканалов, а раненым в первые дни выдавали всего по одной столовой ложке воды в сутки.

С целью решить эту проблему защитники Центральных каменоломен в конце мая начали сооружать подкопы к наружным колодцам, которые немцы не только держали под постоянным прицелом, но и завалили сверху досками и камнями. Один из этих подкопов был обнаружен противником и взорван. Прокладку второго удалось завершить к 3 июня. Это был подземный ход длиной около 20 м, высотой в один метр и шириной 70 см. В стволе колодца была сооружена площадка с ручным насосом и бочкой, с которой по шлангу вода перекачивалась во вторую бочку, установленную уже в пещере.

Но таким образом полностью решить проблему водоснабжения всего гарнизона было очень сложно, и в конце мая командование приняло решение об одновременном строительстве двух подземных колодцев. Но эта работа была крайне тяжелой, так как камень приходилось долбить вручную, используя кирки, ломы, лопаты. Тем не менее бойцы взялись за дело, постоянно сменяя друг друга. Но на следующий день после того, как в одном из колодцев удалось дойти до водоносного слоя, он был завален мощным взрывом с поверхности.

И все же один колодец удалось вырыть к середине июля. Он располагался в глубине каменоломен, и подходы к нему первое время охранялись. Таким образом, проблема водоснабжения в Центральных каменоломнях была успешно решена.

Защитники Малых каменоломен тоже пытались вырыть подземный колодец, но прокопать его удалось только на 5 м, после чего работы были приостановлены, по той причине, что к тому моменту людей под землей оставалось немного, и воды с водокапов хоть и с большим трудом, но хватало для удовлетворения их первых жизненных потребностей.

Защитники каменоломен, борясь с жаждой, также активно боролись и с противником. С конца мая 1942 года по ночам проводились вылазки небольших групп, которые внезапно нападали на сторожевые посты противника, велась разведка, делались попытки установить связь с Большой землей и керченским подпольем.

Этот этап завершился проведением противником газовых атак, которые стали для аджимушкайцев полной неожиданностью. 24 мая, во время первой газовой атаки, в каменоломнях возникла паника, и к жертвам от удушья прибавились задавленные в темных подземных галереях. Вспоминая этот день, участник обороны

В. С. Козьмин впоследствии писал: «Газ, пущенный немцами, застал меня в охранении входа… Я сидел на камне лицом к выходу, услышал сзади шум (гул), оглянувшись, увидел темную стену, двигавшуюся ко мне. Людей не было видно. Я не сразу сообразил, в чем дело, но, когда первые клубы дыма накрыли меня, понял… Я упал за камень, закрыв нос пилоткой. В это время гул перерос в топот ног и тяжелое дыхание… К вечеру газ рассеялся».

Описание этого страшного дня сохранилось и в дневнике Сарикова-Трофименко, найденном в каменоломнях в 1944 году. В нем он писал: «…грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум, быстро схватываюсь, но было уже поздно… Чувствую, что я задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю, кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпитале… Вопли, раздирающие стоны, кто может – идет, кто может – ползет, кто упал с кровати и только стонет: «Помогите, милые друзья! Умираю, спасите!..»

Я не буду описывать, что делалось в госпитале на Центральной, такая же картина, как и у нас, но ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону… Чу! Слышится пение «Интернационала». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояли четыре лейтенанта. Обнявшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн. «За товарища Сталина!» Выстрел. «За Родину! За нашу любимую партию Ленина – Сталина!» Выстрел. Четыре трупа неподвижно лежали. Какой-то полусумасшедший схватился за рукоятку «максима» и начал стрелять куда попало».

Последствия этой газовой атаки были страшными. По свидетельству очевидца, на территории только одного батальона было обнаружено и похоронено 824 трупа. Кроме того, известно, что после ее проведения большое количество военнослужащих, не имевших противогазов, вышли на поверхность и сдались в плен. Правда, спастись им таким образом не удалось, большая их часть была расстреляна немцами и румынами тут же, у выхода из каменоломен.

На 3 июня 1942 года гарнизон Центральных каменоломен сократился до 3 тыс. человек. Затем еще неделя понадобилась аджимушкайцам, чтобы похоронить погибших, восстановить боеспособность после газовых атак и найти средство, защищающее от газов. С этой целью повсеместно в каменоломнях начали строить «газоубежища», отгораживая толстыми каменными стенками тупиковые отсеки выработок. Эти укрытия оказались достаточно надежным средством защиты от газов для оставшихся под землей бойцов и в дальнейшем свели на нет эффективность использования химического оружия, применявшегося еще неоднократно.

Второй период обороны каменоломен начался с 25 мая и продолжался до начала августа 1942 года. В это время вылазки, проводимые подземным гарнизоном Центральных каменоломен, нередко носили характер крупных войсковых операций, в которых участвовало по несколько тысяч человек. Все они тщательно планировались и готовились, с предварительным наблюдением через тайные наблюдательные пункты, оборудованные в нескольких местах, и проведением разведки для уточнения сил противника на разных направлениях. При этом, как вспоминал участник обороны Г. И. Тютин, на поверхность обычно выходили два батальона, а третий всегда оставался в каменоломнях в резерве, в готовности в нужный момент прийти на помощь товарищам.

Также деление было обусловлено еще и тем, что катастрофически не хватало оружия и боеприпасов. Для участников вылазки выделяли все самое лучшее, а остававшимся приходилось довольствоваться малым. Проблему пытались решить созданием специальных «трофейных команд» и организацией ремонта стрелкового оружия под землей. Эти вылазки настолько беспокоили немецкое командование, что вскоре в район Аджимушкая были переброшены дополнительные силы, насчитывавшие до трех полков пехоты.

В июле тяжелейшим ударом для защитников каменоломен стало известие о падении Севастополя.

Памятник героям Аджимушкая