Влюбленный герцог - Гэлен Фоули

Он посмотрел в ее глаза, и желание вспыхнуло в нем как молния, но он сдержал свой порыв и лишь затаил дыхание.

— Да?

Сердце у нее громко билось. Она робко взглянула на него:

— Я… я чудесно провела время, спасибо.

— Прекрасно. Полагаю, такова и была наша цель. Я тоже. — Он облизнул губы и отвел взгляд, своей неподвижностью напоминая доспехи, поблескивающие внизу в вестибюле. — Ну… тогда доброй ночи.

— Доброй ночи, Роберт.

Он поклонился. Она повернулась и пошла к своей комнате, но вдруг остановилась и обернулась к нему. Он все еще стоял, сунув руки в карманы и глядя на нее, — одинокий, задумчивый и несчастный; скулы его обрисовывал тусклый свет, падающий из узкого окна.

— Что такое, дорогая? — тихо спросил он.

— Вы отвезете меня завтра во «Флит»? Помните? Вы обещали…

— Я никогда не забываю своих обещаний, мисс Гамильтон. Приятных снов.

Она улыбнулась ему на всякий случай, а потом поспешила уйти к себе, прежде чем сделает что-то опрометчивое.

Общество честных и прямодушных мужчин, которых Хоук встретил в своем клубе на следующее утро, на время излечило его от вожделения к женщине, которую он не хотел хотеть.

Он был немного раздражен, потому что снова плохо спал ночью, ворочаясь на кровати, охваченный желанием. Розыгрыш внутри розыгрыша, подумал он и дал себе слово, что будет и впредь изображать из себя гипсового святого. Он вернулся, как и обещал, в час, с видом бодрым и деловым, чтобы сопровождать Бел во «Флит». Хотя это его и не касалось, но все же он почти решил высказать мистеру Гамильтону, что именно он думает о его легкомыслии и безрассудстве.

Белинда ходила утром за покупками; она купила для отца много подарков, чтобы устроить его поудобнее, в том числе и свежий номер «Тайме». Сидя в карете Хоука, катившей в сторону многочисленных тюремных строений, она раскрыла газету.

— Проверим… — пробормотала она, просматривая страничку со сплетнями.

Он заметил, что всю дорогу, пока они ехали в карете, она почему-то нервничала. Бел была хороша, как вешний день, в синем платье с высокой талией, светлом коротком жакете и белых перчатках. Вдруг она побледнела, быстро сложила газету и с гримаской отбросила ее в сторону.

— Плохие новости? — спросил он.

— Там о нас.

Он фыркнул и покачал головой. Ну почему общество так волнует, кто за кем ухаживает? Почему нельзя оставить людей в покое?

Когда они приехали во «Флит», она не взяла с собой газету. Просунув руку под его согнутый локоть, она вошла вместе с ним под высокую входную арку, держась немного сзади.

Глядя на ее бледное лицо, можно было подумать, что она идет на казнь. Ее взгляд метался по толстой каменной стене, а руки теребили ленты ридикюля с такой силой, что они чуть не порвались.

— Идемте, Белинда. Я уверен, здесь вам ничто не угрожает, — сказал он нетерпеливо. Ему не хотелось задерживаться здесь больше чем необходимо. Место было малоприятное, а в два часа Хоуку нужно быть в палате лордов.

Она затравленно посмотрела на него. Лакей, нагруженный подарками для ее отца, стоял рядом, равнодушно глядя перед собой.

— Если вы не хотите, давайте не будем входить, — предложил Хоук, смягчившись. — Можно послать слугу…

— Нет. Мне нужно повидаться с папой, — с трудом проговорила она. — Я — это все, что у него есть.

Он тронул ее за подбородок, понимая, какое это унижение для нее — признаваться ему, как низко пала ее семья.

— Ваша преданность очень мила. Я только сомневаюсь, заслуживает ли он ее.

— Он мой отец. Разумеется, он ее заслуживает. Роберт, вы сказали, что пойдете со мной. Не бросайте же меня сейчас…

— Я здесь, — мягко произнес он, недоумевая, почему у нее такой испуганный вид. — Вы готовы?

— Да… да. Я отплачу вам за это, Роберт. — Она постаралась улыбнуться как можно теплее, поправила изящную шляпку с широкими полями и опять взяла его под руку. — Помните же, он не знает… обо мне.

— Это я помню, — серьезно ответил он. Господи, зачем он ввязался в это? Кто бы мог подумать, что ему когда-нибудь придется встретиться с отцом его любовницы-куртизанки? Конечно, это плохая идея, мысленно ворчал он, ведя Бел по коридору. Куртизанка она или нет, но она хорошо воспитанная молодая женщина, и ей незачем показываться в таких местах. Но он не мог не восхищаться ее пониманием дочернего долга.

Он чувствовал, что она напряжена. Пока они шли, она жалась к нему, а когда проходили мимо конторы надзирателя, задрожала. Дверь была приоткрыта, и Белинда быстро спрятала лицо под полями шляпки.

Сторож провел их через несколько коридоров. Тюремные камеры были переполнены, из них несло потом и испражнениями; заключенные попрошайничали и ругались, когда они проходили мимо. Хоук, угрюмо стиснув зубы, обнял Бел за плечи и притянул к себе, жалея, что не может оградить ее от этой грязи.

Когда они остановились перед крепкой деревянной дверью отдельной камеры, Белинда сдвинула шляпку на затылок. Ее лицо было болезненно-бледным. Хоук поджал губы и отступил, не зная, хочет ли она, чтобы он вошел внутрь вместе с ней или подождал в коридоре. Белинда вздернула подбородок и заставила себя улыбнуться. Что-то внутри у него дрогнуло при виде того, как она расправила узкие плечи.

Тюремщик открыл дверь, и лицо ее внезапно просияло.

— Папа!

Простирая руки, она бросилась в камеру со смехом, звучавшим как-то странно хрупко. Хоук стоял на пороге, глядя, как она кинулась в объятия седого человека в очках.

— Линда-Бел! Добро пожаловать, дорогая, добро пожаловать! Ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз. Наверное, французская еда пошла тебе на пользу, а? Ну-ка скажи, тебе понравился Париж?

Без какой-либо видимой причины она расплакалась. Старик поправил очки и воззрился на нее.

— Что за глупости, дорогая?

Она была слишком расстроена, чтобы отвечать. Хоук решил, что настало время вмешаться. Он откашлялся, чтобы сообщить о своем присутствии, вошел, снял цилиндр и жестом велел лакею внести подарки.

— Мистер Гамильтон, полагаю? — Он протянул руку старому ученому. — Роберт Найт, к вашим услугам.

Гамильтон, внимательно разглядывая посетителя, нерешительно пожал ему руку.

— Мистер Найт, вы сказали? Как поживаете? Вы что же, друг Бел? А если так, скажите: почему моя девочка плачет?

Белинда повисла у отца на шее.

— Просто потому, что я очень рада видеть тебя, папа. Я так соскучилась, пока была в… — она умоляюще посмотрела на Хоука, — в Париже.

Хоук, нахмурившись, уставился на нее, но тут же отказался от попыток что-либо понять.