Роза в ее руке - Александра Астафьева

— Немного развязно, я это имела в виду.

Она громко вздохнула и проговорила задумчиво:

— Всего лишь хочу дарить ему то, что он заслуживает — женскую ласку. Бьорн мне нравится очень давно. Я просто тащусь от его таланта, манеры поведения, исходящей от него сексуальной брутальности.

Даже глаза Мег засияли по-особенному при упоминании об этом мужчине.

— Но он непреклонен, — продолжала она, глядя на дорогу. — Его жена — единственная женщина, которую он любил и продолжает любить, храня память о ней.

Оглушительная тишина между нами длилась минут десять. Сложилось впечатление, что мы обе переживали за прошлое Бьорна, и я, в который раз, провела параллель между ним и своими воспоминаниями.

Детство, мама, юность. Затем как по цепочке Томми и Флойд. Если первый подтолкнул к пропасти, то последний скинул в нее, отобрав всякую надежду на жизнь, которую заслуживал любой свободный человек. Играя в свои непонятные игры, он слишком увлекся присутствием незнакомки в своей судьбе, от чего не замечал моих желаний и потребностей. В тот день я попала в его ловко сплетенные сети изо лжи и предательства, когда явилась к нему по собственной воле.

— Приехали, — вырвала меня из облака воспоминаний Меган. Она вопросительно взглянула в мою сторону, ощутив нерешительность.

— Все в порядке?

Улыбнувшись, я согласно кивнула головой, и мы обе поспешили покинуть салон машины.

Здание, внешне похожее на обычный бар, удивило необычным контрастным оформлением внутри. Вместительная площадь, две танцплощадки и одна сцена. Все было выполнено в стиле ночного клуба. Я заметила несколько зон отдыха, выполненных в разных направлениях. Но ретро был преобладающим, одинаково с темно-красными тонами, создающих впечатление интимной обстановки. Мег похвасталась, что по вечерам она лихо крутится на одном из двух пилонов, установленных по бокам сцены.

— Ты… стриптизерша? — нерешительно поинтересовалась я, когда в поисках свободного столика мы проходили мимо сцены.

— Сейчас это основная моя работа. Присядем?

Она шлепнула своей черной замшевой сумочкой по поверхности стола, как будто это место было за ней.

— Ты раздеваешься по-настоящему, когда танцуешь?

Я была больше увлечена Меган и некоторыми фактами из ее жизни, пока мы устраивались неподалеку от сцены, чем на парне, что продолжал регулировать стул и стойку с микрофоном.

— А как же иначе? — откровенно засмеялась она, заставив почувствовать меня глупо.

— Довольно смело, — сказала я и тут же осеклась, когда девушка приобрела серьезный вид.

— Это еще цветочки. Захочешь жить не хуже другихи не на такое пойдешь.

В этом и был весь горький смысл. Зачем нужна такая жизнь, взамен которой отбирали свободу и не только. Заставляли «любить» и подчиняться против воли, чувствовать себя вещью, что являлось самым обидным в моменты озарения. В своей жизни я постоянно была никем. И только сейчас приобрела то, к чему всегда стремилась. Пусть и не приложила для этого собственных усилий.

От одной мысли, что я могу лишиться покоя, охватил страх. Стало не по себе. Грудь сковала боль, и к горлу подкатила тошнота.

А затем отпустило.

Дыхание выровнялось, и я вспомнила, что находилась среди людей в каком-то баре.

Прикрыв ладонью рот, я надеялась, что меня не стошнит на виду у всех.

— Ты побледнела. Тебе плохо?

— Немного кружится голова, — призналась я.

Меган полезла в сумочку, чтобы достать салфетку наряду с тюбиком мази и протянуть их мне.

— Помажь виски, это от головной боли.

Я даже не успела открыть средство, когда знакомый голос вмиг заставил позабыть о недомогании и повернуть голову в сторону сцены.

— Доброй ночи. Я принес с собой несколько новых песен.

Бьорн негромко проговорил в микрофон, и люди за столиками замолкли. Он представлял интересный образ задумчивого парня-музыканта. Сидя с гитарой в руках на высоком стуле, мужчина выглядел совершенно по-другому. Одно можно было заметить, сцена была для него. На ней он чувствовал себя в своей стихии.

— Вы знаете, я не люблю долгие словесные вступления, — последовала тишина, отдаваясь своеобразным гулом в ушах, — поэтому лучше вам спою.

— Бьорн такой сексуальный, — пролепетала возле уха Мег, мешая мне сконцентрироваться на происходящем. Впервые в жизни, мне захотелось нагрубить и заткнуть ей рот ее же салфеткой. Я жаждала скорейшего представления, а не слышать всякий раз, как хотела его другая женщина.

Не прошло и нескольких секунд, и мой слух наполнился прекрасным мелодичным вступлением. Необыкновенные звуки гитарных струн — самое ласкающее и приятное для восприятия явление. Зрение было направлено только на одного человека в этом зале. На Бьорна. Меган не переставала нашептывать свои восхищения, но все было бесполезно, я была поглощена только его образом. Целиком и полностью. Только Бьорном.

Все исчезло вокруг.

И сердце застучало быстрее обычного.

Неслось с огромной скоростью, плавно вибрируя в груди.

Почему?

Я вряд ли могла описать чувства словами… Легкое головокружение, влажные ладони и покалывание где-то внутри меня. Его бархатный голос вызывал приятные мурашки, щекотал внутренности, наполняю грудь дыханием, а сердце любовью.

Невольно я закрыла глаза и представила нас наедине. Только вдвоем на сцене этого бара. Руки Бьорна обнимали мою талию, позволяя мне обхватить его крепкую мужскую шею. Карий взгляд поглощал зеленый, правильно очерченной формы губы постепенно приближались к моим. Ласкающее тепло добавилось к остальным не менее приятным ощущениям.

Внезапно, когда исходящая со сцены волна жара охватила атмосферу, я открыла глаза. Зажмурившись и покачиваясь из стороны в сторону, он пел, отдавая всего себя: свои эмоции, свой талант, свою любовь. Я принимала последнее, наряду с горечью и той печалью, что он испытывал в момент исполнения.

Во время длительного проигрыша без особого труда глаза Бьорна нашли меня среди остальных. Пользуясь энергией взгляда, я посылала ему свое восхищение, мысленно призывала держаться друг за друга, чего бы нам это ни стоило.

Остаток концертного выступления мужчина пропел, захватив в плен не только внимание, но и сердца зрителей. По крайней мере, одно из них теперь стучало чуточку быстрее.

Знакомое отражение чувств заключалось в нас самих. Мы были необходимы друг другу, как две частички одного целого.

***

— Он так пристально смотрит на тебя, — протянула слегка захмелевшая Меган.

Повернув голову в сторону бара, я увидела, как Бьорн был занят разговором с парой незнакомых людей.

— Вот ты и попалась, — из ее бутылки выплеснулось пиво, когда, смеясь, девушка размахивала им в разные стороны. — Я же говорила, он нравится тебе. А если бы ты шире открыла глаза, то увидела, что тоже ему небезразлична.