В Пасти Льва - Майкл Фрэнсис Флинн

Она вновь отвернулась к окну, за которым над небоскребами, окружавшими площадь Героев, вздымался дым. Тень выглядела обеспокоенной, и Доновану вдруг вспомнилось, что в гражданской войне, как правило, две стороны.

Человек со шрамами сидел в баре под названием «Апотет» в трех кварталах восточнее и на один уровень ниже того пожара, который вспыхнул в центре города. Заведение представляло собой затемненное помещение с хитроумно скрытыми лампами, отбрасывавшими на стены имитацию пляски языков огня, и столиками, расставленными в выложенных кирпичом нишах. Благодаря полумраку и преломлению света на краях кубков виски казалось расплавленным золотом. Стоило отдать должное обитателям Генриетты — во всяком случае, нижнего яруса городского центра, — они разбирались, как правильно подавать этот напиток, пусть видавшие виды кубки и были металлическими, а не глиняными и имели шаткие ножки.

Встреча была организована на скорую руку, и место для нее выбирали случайным образом.

Две Сороки, ученики Смертоносных, встали на страже занятой собравшимися ниши.

— Привет, привет, моя радость, — проворковал Фудир, обращаясь к кубку, а точнее — к его содержимому. Он использовал диалект, подсказанный ему уховерткой. На нем разговаривали на Геллер-Коннате, и он был предельно близок к гэлактическому языку Периферии.

Затем, уже другим голосом, Донован съязвил сам над собой:

— Нет связи крепче, чем между алкоголиком и его любимцем.

Даушу Йишохранн, сидевший с противоположного края столика, отхлебнул из кружки красного пива и плавно опустил ее. Его лицо хранило каменную неподвижность. Вначале он обменялся взглядами с Гидулой, а затем посмотрел на Олафсдоттр. Та пожала плечами:

— Таким я ехо-о и нашла.

Гидула наклонился над столиком и шлепнул Донована по щеке. Не нападение еще, но уже и не нежное поглаживание.

— Ты можешь сосредоточиться? — спросил Смертоносный. — У тебя глаза бегают.

— Каждый осколок его сознания желает смотреть на окружающий мир, — пришла на выручку Олафсдоттр. — Его глаза дергаются в такт внутренней борьбе за обладание ими.

— Меня бы это не так раздражало, — проворчал Даушу, — если бы они хотя бы синхронно дергались. Донован! Ты осознаешь, что происходит?

Фудир сделал изрядный глоток виски.

— Конешно. — Он крякнул и утер губы рукавом. — Вы, Тени, мутузите тут друг дружку. Не хотеть в этом участвовать я.

Даушу покачал головой.

— Неужели Названные тебя не только мозгов, но и яиц лишили?

Затем, обращаясь к Гидуле, он добавил:

— Что же, больших надежд я не строил. В последнем письме Билли Чинса говорилось, что Донован разваливается на части.

— Билли Чине был предателем и лжецом, — ответил Гидула. — Я думал, он по какой-то личной причине преувеличивает.

— Послушайте, — сказал Донован, позволяя одному из страхов Внутреннего Ребенка вырваться на волю, — просто скажите мне, чего вам от меня надо; я объясню, почему ничего не выйдет, потом мы разойдемся, и я смогу вернуться домой.

— Избавься от него, — приказал Даушу, посмотрев на Равн, и начал подниматься.

— Погоди, — произнес Гидула.

— Надеешься ухватиться за сломанную соломинку? — спросил Клюв.

— Он еще может пригодиться, пусть даже и в таком состоянии; поверь, просто так бы я вмешиваться не стал. Названные наверняка боятся его до дрожи в коленках, раз устроили тот взрыв на станции.

Несколько мгновений Даушу мрачно всматривался в свое пиво, затем одним глотком опорожнил кружку до половины и отставил ее в сторону. Сжав руки в кулаки и опустив их на стол, он неохотно попытался встретиться взглядом с мечущимися глазами Донована.

— Нам нужно, чтобы ты проник в Тайный Город и убил Тайное Имя.

Глаза человека со шрамами перестали дергаться, все его личности застыли в ужасе перед подобной перспективой.

— Ха! Ну и кто здесь теперь сумасшедший?

— Эта война, — сказал Гидула, — слишком затянулась. Давно пришло время поставить в ней точку.

— Но почему мы? — спросил человек со шрамами. — Для такой задачки вам нужны самые лучшие отмычки, а не старый и ржавый молоток.

Даушу, судя по всему, был склонен согласиться, но Гидула улыбнулся, не разжимая губ.

— На то две причины, хотя они и сводятся к общему знаменателю.

В нишу просунулась голова Сороки.

— Ошуа здесь, — сказал он.

Сорока отошел и пропустил третьего участника сговора. Олафсдоттр подвинулась, освобождая новоприбывшему место на скамье.

— Есть новости? — спросил Даушу.

— Была заложена бомба, — подтвердил Ошуа их предположения. — Солдатня похожа на пчел из потревоженного улья. Значительные потери среди мирного населения. Администратор по гражданским делам встал на дыбы и требует ответов от суосвая. Военные, служба безопасности и полиция просто повсюду. Опрашивают, останавливают и обыскивают всех подряд, хотя и безрезультатно. Мое мнение таково: бомба приведена в действие смертником. Безопасникам его не найти, поскольку он превратился в розовый туман, взлетевший в небо над станцией. Суосвай не рискнет выступить ни против нас, ни против наших врагов. И в то же время он не может ничего не делать. Нас ждет представление в стиле кабуки[13]. Но чем быстрее мы уберемся с планеты, тем лучше…

— Согласен, — отозвался Гидула. — Сегодняшние события показали, что лоялисты начинают к нам подбираться. Пора переходить к решительным действиям. Если мы не ударим в скорейшем времени, нас раздавят.

Ошуа дернул большим пальцем в сторону человека со шрамами.

— Это он?

— Да, это Донован, — ответила Олафсдоттр.

Лис повернулся к человеку со шрамами и постучал себя сжатым кулаком по лбу.

— Большая честь наконец-то с тобой встретиться.

Доновану даже не пришлось изображать удивление.

— Честь? Мы же пока ничего не сделали.

— Он все забыл, — сказал новоприбывшему Даушу. — Названные отняли у него память.

— Ага… Но как же тогда вы ожидаете, что он?..

— Воспоминания могут и вернуться, — произнес Гидула. — Либо ты можешь придумать другую схему. Либо…

— Либо могу научить лошадь петь?

Старик улыбнулся.

— Тоже вариант. Впрочем, возможно, нам хватит одного только его имени.

Ошуа поджал губы, но кивнул.

— Не исключено. — Он вел себя так, словно полагал, будто шансы на это и в самом деле велики.

— Дружочек акетанянин, — вздохнул Фудир. — Бедная глупый человек. Твоя друг Гидула говорить две причины для ржавый молоток в тонкий работа.