Обреченная на любовь. Невеста зверя - Валерия Алексеева

— Смотри, не отвлекайся, а то все пропустишь! — Я вернулась взглядом к желе. Оно продолжало висеть в воздухе, на высоте около двух метров, чуть покачиваясь, словно от дуновения ветерка — но на самом деле воздух вокруг нас был совершенно неподвижен.

Тем временем, Кларенс опустил сундук на землю и сделал шаг назад; Раллен сделал то же. С правой стороны к ним подошла девушка, на которую я раньше не обратила внимания. Она тихо сказала несколько слов сначала Кларенсу, потом Раллену. Осмотрелась, затем подняла руку, выждала и громко произнесла:

— Начали! — опуская резко руку и делая одновременно шаг ближе к желе. Теперь она стояла почти рядом с ним, а мужчины чуть дальше.

Повисла напряженная тишина. Минута тянулась, словно час. Взгляды всех присутствующих были направлены на желе — как и мой, но, в отличии от меня, остальные явно знали, чего ждать. Поэтому когда из желе вдруг выросли вниз четыре тонкие ножки, я вздрогнула и ахнула, а остальные разразились аплодисментами и начали болтать и шуметь, вразнобой подбадривая своего кандидата.

Желе дернулось и стало плоским, а ножки теперь были почти перпендикулярны плоскости. К тому же, цвет желе с прозрачного стал желтовато-коричневым, с разводами, как на древесине.

— Это стол? — повернулась я к Кьяре, но та лишь замахала в направлении желе, и мне ничего не оставалось как продолжать смотреть.

Тем временем, сходство желе со столом не ускользнуло и от остальных собравшихся. С обоих сторон начали доноситься теперь уже конкретные слова:

— Стол!

— Трапеза!

— Деревянный стол! Обеденный стол!

— Столовая!

Ножки стола чуть дернулись и стали толще, кончики их будто набухли. А поверхность тем временем подернулась белым матовым цветом, видимо, изображающим скатерть. С одного торца из скатерти вырос набор тарелок с бокалами и столовыми приборами вокруг, а в центре, ветвясь и вытягиваясь, словно росток деревца, рос громоздкий подсвечник. Я залюбовалась мелкими деталями, которых становилось больше с каждой секундой, и пропустила то, что вызвало взрыв криков и смеха у команд и зрителей: с противоположного торца стола вдруг вынырнула вытянутая голова, увенчанная остроконечным гребнем, а набухшие кончики ножек лопнули, выпуская когтистые пальцы.

— Дракон! — Крикнул кто-то, и девушка в центре подняла в верх обе руки. На миг все застыли, глядя на нее, а она, чуть помедлив, повернулась к Раллену.

Теперь уже только наша команда предавалась ликованию и чествованию победителя, а вот противники притихли, переговариваясь в полголоса и ободряюще похлопывая вернувшегося к ним Кларенса.

Девушка, видимо, ведущая игры, подняла руку, призывая всех к тишине, и звучным голосом произнесла:

— Слово Кларенса — ужин!

Теперь уже Кьяра сама дернула меня за рукав, привлекая внимание к себе.

— У нас есть пара минут, пока команды выбирают, кто будет следующим. Как тебе «Желе»? — ее глаза лучились весельем и задором.

— Весело! — искренне ответила я, — Только объясни мне, как эта штука работает?

— Каждый из магов представляет свое слово, а желе улавливает оба послания и выводит нечто среднее. Раллен — чемпион в желе. Он всегда очень тонко перехватывает образы соперника и позволяет тому изображать свой предмет. А сам дожидается момента, когда тот увлечется или немного ослабит контроль — как вышло у Кларенса с подсвечником — и добавляет в желе характерные признаки своего слова. Конечно, в этот раз ему повезло, с ножками стола удалось аккуратно и незаметно провести метаморфозу. Иногда участники таких монстров вытворяют, ух! Как-то раз пятнадцать минут гадали, что за зверя изображает команда — оказалось, так парнишка видел жадность!

— А если кто-то из магов сильнее — он же будет сильнее воздействовать на желе?

— Нет. Желе — это артефакт с уникальными свойствами. Никто не воздействует на него сильнее — он просто не воспринимает силу магического сигнала. Имеет смысл лишь передаваемая форма и цвет. Желе из них делает нечто среднее и показывает. Кстати, еще одна фишка игры — никто не знает, чье слово отгадывает, так что запросто можно угадать слово соперника и своими руками отдать ему победу.

— Жаль, что мы не играем, — вздохнула я. — Это очень весело.

— Ничего, поверь, ты и не заметишь, что не участвуешь — тем более, артефакт имеет еще несколько дополнительных свойств. Никто не слышит, что судья говорит игрокам, кроме них. Никто снаружи зоны игры не слышит воплей команд. А так же — никто из команд не слышит наших слов, так что мы спокойно можем угадывать и не бояться, что собьем ход игры. Все, смотри, следующие игроки выходят!

Следующие пара часов остались в моей памяти как смесь азарта, восторга и разочарования. Мы яростно болели за нашу команду, подбадривали, махали руками, прыгали — конечно, нас никто не слышал, но это нисколько не уменьшало наш энтузиазм. Игра шла ужасно напряженно: мы то выигрывали, то отдавали победу сопернику, но разрыв никогда не становился больше одного очка (о чем сундучок любезно информировал нас, показывая на своих боках светящиеся числа). Кьяра мимоходом пояснила мне, что число игроков в команде должно быть нечетным — чтобы не было ничьей. Но в этот раз азарт был таков, что после первого круга команды практически без раздумий и пауз пошли на второй, а затем на третий.

Маги играли очень изобретательно, изображая что-то отвлеченное, а затем делая резкую смену картинки. Многие, как я заметила, старались намекнуть своим, добавляя в желе еле заметные символы или элементы, по которым команда могла узнать "своих". Но частенько и это не помогало — потому что желе превращали в такого монстра, что обе команды растерянно замолкали — никто не мог предложить варианты.

А запомнились мне больше всего слова, которые в третьем круге показывали капитаны. Кларенсу досталось слово «вечер», и он быстро изобразил из желе крыльцо дома, качели, сад вокруг и звездное небо над ними. Все ахнули, насколько красивой и детализированной показалась картинка, и только Раллен подозрительно молчал. А уже через несколько секунд грянули оглушительные аплодисменты — черное, усыпанное звездами небо Кларенса продолжало расти и расширяться, заполняясь тысячами и тысячами звезд, собирающихся в созвездия и галактики. Командам ничего не стоило отгадать его слово – «Вселенная».

Это очко склонило весы в нашу пользу, увеличив разрыв до двух, и привело к финальному перевесу в единственное очко. Мы были счастливы — но и соперники не грустили. После окончания игры, когда Кларенс аккуратно убрал желе в сундучок и закрыл, начались массовые обнимания и пожимания рук, а капитаны, смеясь и хлопая друг друга по плечам, договаривались о следующей игре.

А мы наконец-то погрузились в атмосферу общего веселья, обсуждая вместе со всеми загаданные слова и как их изображали маги.

И только холодный, скользкий взгляд, который я мимоходом то и дело ловила, немного подпортил этот прекрасный день…

Я постаралась аккуратно увлечь Кьяру на противоположный край толпы, подальше от лорда Асантэля, и мне прекрасно удался этот маневр. Так что на какое-то время можно было не беспокоиться об этом мужчине и полностью сосредоточиться на разговоре с подругой.