До последней капли - Андрей Ильин

— Ну, кто что видел?

— Северная, северо-западная и западная стороны объекта соответствуют описанию. Освещение среднее: шесть уличных фонарей, прожектор вблизи ворот, двухсот- трехсотсвечовые лампы над входами в помещение. В удалении ста-четырехсот метров от забора две высотки, с которых возможен обзор внутренних территорий. Передвижений личного состава и транспорта не зафиксировано.

— Юг, юго-восток, восток. Совпадение с планом. Дополнительное освещение в районе гаража. Одна подходящая для организации наблюдений высотка. Со стороны юго-юго-запада вблизи забора заболоченные участки грунта, в обход которых проложена слабо протоптанная тропинка. Сегодня и вчера по тропинке никто не проходил. Людей, транспорта не замечено.

— Что будем делать?

— Надо продолжать наблюдение. То, что мы увидели, слишком мало для того, чтобы делать какие-либо выводы. Предлагаю два НП поднять на высоту хотя бы десяти метров. Один — поставить вблизи дороги, возле ворот. Еще один на высотке с северной стороны. Анатолий в арьергарде, на случай непредвиденных обстоятельств.

— Другие предложения? Тишина. Других предложений нет.

— Тогда приступаем.

Потушили фонарик, сбросили вниз плащ-палатки, походной колонной, словно лесные призраки, двинулись к намеченным точкам.

Первое облюбованное для наблюдательного пункта место. Три близко расположенные друг к другу, почти сросшиеся березы.

Тише, чем сама тишина, разговор жестами.

— Кто?

— Михась. Он самый легкий.

— Давай!

— Один не смогу. Подмогните.

Сан Саныч и Анатолий подставили колена.

Михась, опершись на плечи друзей, встал на эту шаткую ступеньку, приподнялся по стволу, ухватился за сук. И на этом все закончилось. Подтянуться, обвить ветку ногой, перебросить тело дальше он не смог. Сил не хватило.

— Жрать надо меньше, чтобы задница не отвисала! — показал Сан Саныч.

— На себя погляди! Тоже ж… не из самых маленьких, — ткнул в седалищное место Полковнику Михась.

Решили изменить тактику. Сан Саныч и Борис опустились на колени, Михась взобрался им на плечи. Теперь нижнему ряду ветеранов надо было встать, чтобы поднять стоящего на них товарища на высоту роста. С тем, чтобы там он мог оседлать ветку. Но встать они не смогли. Они пыхтели, кряхтели, шатались, цеплялись руками за гладкий ствол и наконец уронили Михася на выступающие из земли корни. Упал он молча, не раскрыв рта, не издав ни звука, как и положено разведчику. На этом героические сходства и закончились. Раньше они подобные гимнастические упражнения проделывали легко и красиво без какой-либо помощи извне. Раз-два — и готово. Теперь, чтобы усесться на вершину дерева, в пору было его подпиливать и валить на землю.

— Ну? — мотнул головой Сан Саныч.

— А черт его знает, — пожал плечами Михась.

— Может, попробовать его убедить? — показал свой пудовый кулак Анатолий.

— Не поможет, — безнадежно махнул Сан Саныч. — Рожденный ползать взлететь не сможет. Даже с помощью мер физического убеждения.

Старики сели на землю возле дерева. Нет, все-таки они не были разведчиками. Они только изображали их. В меру сил.

— Может, пирамиду? — показал пальцами Борис.

— Да ты что! Мы простую лесенку изобразить не смогли!

— А если с помощью шеста?

— Где его взять, шест? И как его поднять? С нашими-то силенками.

Выход нашел Семен. Он расстегнул, снял с пояса ремень и завязал на его конце петлю.

— То есть если он не захочет одолеть это деревце, то мы его… — показал на петлю и на шею Михася Борис. — Как не выполнившего боевой приказ?

Михась красноречиво постучал костяшками пальцев по лбу.

Семен подвязал к петле веревку и протянул ее Михасю.

Борис оживленно закивал. Мол, конечно, должен избавить от греха друзей, должен сам, не вынеся позора переедания и связанного с тем избыточного, мешающего оседлать березу, веса.

Михась перешагнул через петлю, поднял ее по ногам до туловища, затянул на бедрах. К другому концу веревки Семен подвязал небольшой камень и швырнул его в листву. Камень с шумом, который всем показался оглушительным, упал обратно на землю. Семен прицелился еще раз, но его схватил за руку Сан Саныч.

— Тише! — прижал он палец к губам, потом снял плащ-палатку и растянул ее между руками. Остальные сделали то же самое. Теперь камень не мог упасть на землю, не мог шумом падения демаскировать разведчиков.

— Бросай! — показал Сан Саныч большим пальцем вверх.

Семен бросил один раз, второй, третий. Каждый раз камень падал в растянутую ткань. Практически без звука. На четвертый он перекинулся через ветку. Семен ослабил веревку, и камень пополз вниз.

— Готов? — поднял подбородок Сан Саныч.

— Готов! — кивнул Михась, закусывая между зубов свернутую в несколько слоев ткань плащ-палатки. Он не исключал возможность падения с высоты в несколько метров. Он готовился упасть. Он готовился упасть молча.

— Вира?

— Давайте.

Ветераны дружно навалились на веревку. Вряд ли они смогли бы поднять своего товарища вдвоем или втроем, но вчетвером, с его отчаянной помощью кое-как справились.

Михась дотянулся до ветки, потом до другой и словно по лесенке полез выше. Прежде чем окончательно исчезнуть в темноте, он показал большой палец.

— У меня все нормально. Работайте дальше. Следующего, с противоположной стороны забора, на березу взгромождали Бориса. На этот раз операция прошла без сложностей. То ли опыт появился, то ли веток было гуще, то ли Борис был ловчее.

Семен и Сан Саныч наблюдение вели с земли.

Тяжелее всего пришлось Полковнику. Его засада должна была располагаться как можно ближе к воротам. Желательно в пределах слышимости тихого разговора. А это всего лишь в нескольких метрах.

Подходящее место было только одно — небольшая, заполненная жидкой грязью и сухими ветками канава, с заросшими кустарником берегами. Сан Саныч углубил в одном месте дно канавы, перемешал грязь с более сухой землей, подождал, пока влага впитается, подсыпал еще земли, застелил ее сверху сырыми, чтобы они не ломались под весом тела, ветками, потом листвой. Расстелил плащ-палатку, накидал по всей поверхности ветки, листья и прочий лесной мусор, аккуратно заполз под нее сбоку. Наблюдение он вел через прорезь в ткани и через наваленные сверху в несколько слоев ветки. Заметить его, если не искать специально, было невозможно.

Не менее надежно устроились и его боевые соратники. Что вы хотите — опыт! Когда чуть не полвойны проводишь в засадах и скрытых от глаз противника логовищах и гнездах, поневоле овладеешь этой наукой в совершенстве.

Засевшие на березах облюбовали места разветвления толстых веток, которые по возможности закрывали бы их со всех четырех сторон. Недостаток естественной листвы они компенсировали искусственной. Для этого в направлении, куда следовало вести наблюдение, и сверху, откуда замечать их, кроме птиц, было некому, они срезали ветки с густой листвой, заострили с одной стороны и воткнули в отверстия, просверленные в стволе и толстых суках, со сторон, где крона была наименее густа. То есть они сделали то же самое, что делает любящий своих малолетних отпрысков отец, превращая перед Новым годом две чахлые елки в одну — пышную. Но сделали не для того, чтобы обвесить елочными шарами и гирляндами, а для того, чтобы укрыться от случайных посторонних взглядов.