Магистерий. Черный Петер - Анастасия Воскресенская
Шрифт:
Интервал:
— Ой, нет! — испугался Лео. — Даже не думай. Я вообще не в школе живу.
— Я могу чьей-нибудь сестрой назваться. Твоей. Приду уговаривать тебя вернуться в отеческое гнездо. А сама немножко похожу, посмотрю, может, ты чего не заметил, а я увижу.
— Нет, нет, нет. Дис, нельзя. У нас там… ну… неприятности.
— Ах, все-таки неприятности? Что ж ты, паршивец, лгал?
Зеленые глаза снова засверкали. Как не было грустных воспоминаний и сморканий в платочек.
— Я не лгал, — попытался оправдаться Лео, — я умалчивал.
— «У меня все нормально» — это не лгал? Ну-ка выкладывай все, что умалчивал. Ну?
— У нас два убийства, — Лео сдался и опустил голову, — и у нас инквизитор в школе.
— Что-о-о? — Дис даже подскочила, чашечка звякнула о блюдце. — Лео, ты, обезумел? Инквизиция в школе? Какую шишку там убили, что этим занялась инквизиция?
— Убили не шишек, истопника и физрука. Но там замешан какой-то артефакт, похоже что работы самого Эхеверии.
— И откуда в школе такая ценность?
— Никто не знает. Убийства вроде бы из-за артефакта случились. В любом случае, инквизитор не по мою душу приехал, у них там свои дела.
Дис посмотрела на него долгим внимательным взглядом, которым обычно смотрят на сумасшедших, и покачала головой.
— Лео, я и не предполагала, что ты такой рисковый. Мой тихий мальчик-заучка. Кто бы мне еще пару недель назад сказал…
— Да я ничем особо не рискую. Инквизитор сам говорит — если маг… в смысле, малефик, ничем не отличается от обычного человека, то его не трогают. Я и не отличаюсь. Но тебе туда не надо приходить.
— Ну, хорошо. Стоит ли этот ваш простецовый чудо-ребенок таких рисков? Он ведь даже не из долины.
— Откуда ты знаешь? Может, он как вы с Визом, из потерянных наших детей. Сколько из них считаются погибшими, пропавшими без вести?
— Это исчезающе малый шанс. Меньший даже, чем обычный простецовый мажонок.
— И его надо проверить. Попрошу тебя по возможности поискать мне информацию о волшебных существах. Может, никакой связи между волшебным ребенком и тварью нет, но я хотел бы точно знать.
— Хорошо, я поспрашиваю Артура. Завтра сможешь прийти сюда же?
— Да, давай завтра в то же время. И еще вот что… — Лео запнулся, но все же отодвинул свою гордость и продолжил: — Дис, дай мне пожалуйста, немного денег, я что-то не рассчитал, и мои все уже закончились.
Дис еще раз выразительно посмотрела на него и, душераздирающе вздохнув, достала из сумочки портмоне.
— Спасибо.
— Лео, какой же ты невозможный! Зачем такие мучения, простецовые мажата все равно не смогут адаптироваться среди нас.
— Давай не будем начинать этот спор по кругу, прошу.
— Не будем. Вот, возьми еще это, — невеста Лео подняла с пола простую холщовую сумку с чем-то, судя по всему, легким и объемным.
— Что это?
— Шарф теплый. А также перчатки, носки и кашемировый свитер. Твои простецы все равно не отличат дорогое от дешевого. Так я и знала, что ты послушаешь Беласковы бредни и будешь ходить на свою так называемую службу в рваных опорках. Надевай хотя бы шарф, а не то заболеешь и умрешь, и тогда я тебя сама дополнительно убью, честное слово!
* * *
— Доброго вечерочка!
Лео, стараясь не морщиться, вежливо кивнул.
— И вам добрый вечер.
Он без приключений добрался до дома в Сиреневом квартале, где снимал квартиру, однако никакой кисмет не смог прикрыть его от соседа с третьего этажа.
Сосед, в несвежей белой майке, обтягивающей широченную волосатую грудь, торчал в дверях и курил, осыпая пеплом порог.
— И чего ты как не родной, — с ласковым укором сказал он в спину Лео, когда тот совсем было проскочил мимо, — что ж ты никогда не остановиться, не поболтаешь. Как дела, не спросишь. Ты ж учитель, ты ж детей должен вежеству учить, а сам мимо пробегаешь, будто украл чего.
Лео едва не оступился на скольких ступенях.
— Откуда вы знаете, что я учитель?
— У тебя, милый, это на лбу написано, — сосед негромко засмеялся. В широкой, как чемодан, пасти не хватало двух зубов. — Ну, ну, не пугайся, мне тётка Луца с первого сказала, а откуда она знает, у неё спроси. Может, догадалась, она баба приглядливая. Да ты не стой столбом, в гости заходи, — сосед приглашающе посторонился, — выпьем по маленькой, поболтаем. Надо же познакомиться наконец.
— Простите, — пробормотал Лео, поднимаясь на пару ступеней повыше, в кромешную темноту, — мне очень рано вставать завтра. Как-нибудь в другой раз, спасибо.
Сосед еще что-то сказал, но Лео не расслышал за стуком подошв по лестнице. На площадке он не вписался в поворот и задел плечом… стену? Стена вдруг поехала в сторону и с деревянным грохотом рухнула едва ли не Лео на голову — он едва успел отскочить.
— Эй, ты там цел? — крикнул сосед снизу.
— Я что-то уронил, — Лео нагнулся, ощупывая что-то большое, громоздкое, перегородившее дорогу, похожее на обтянутый тканью шкаф.
Зашаркали шаги, вспыхнул огонек зажигалки.
— Ты поосторожней, — сосед поднимался, освещая дорогу пляшущим от сквозняка огоньком. — Разобьешь, Ганна тебя возненавидит. Давай поднимем, пока она не вышла и не разоралась.
— Что это? — Лео никак не мог сообразить, чем является этот огромный пустой короб странной формы, кое-как обтянутый темной материей, лежащий у него под ногами.
— А то не видишь, — огонек мигнул, сосед снова крутнул колесико, нагнулся. — Берись с той стороны, поставим на попа, как стояло.
В голове у Лео медленно и тяжело повернулись ржавые колеса, и в сердце кольнуло — да так больно, что онемела левая рука.
Они с соседом вернули крышку в вертикальное положение.
— Что же, — голос у Лео сел, пришлось откашляться, — что же, денег так ни у кого и не нашлось?
— Да наскребли, — сказал сосед. Зажигалка, похоже, догорела, и теперь они стояли в темноте. — Толку-то. Когда этот коновал приперся, лечить уже было некого. А ты, может, все же зайдешь? Помянем.
— Я не знал ее.
— Э-э… — в темноте сосед махнул рукой, — какая разница, знал, не знал… Нас тоже кто-нибудь когда-нибудь помянет.
Если я сейчас начну поминать, подумал Лео, то к утру забуду, зачем я тут вообще нахожусь. Буду сморкаться в майку соседу и каяться, что мол, трус я малодушный, ведь мог, а не сделал, побоялся сам попасться и дело провалить. И что отца и маму, и братьев похоронил — и все из-за малодушия, из-за желания в стороне остаться, не влезать в чужие дела. И что теперь бегать, суетиться, пытаться что-то исправить… бессмысленно. Никого уже не вернешь.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!