Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан

Фаэтон попытался сконцентрироваться на следе от колес, что тянулся по небу и которым отец приказал ему следовать, но его хватило минут на пять, настолько это было утомительно однообразно. И мотом, даже с работающим на полной мощности кондиционером, даже с волшебным солнцезащитным кремом в колеснице стояло пекло. Скоро Фаэтон был весь потный, раздраженный и жаждущий действа.

Мне скучно, сказал Фаэтон. — Это скучно.

Звучит невероятно, но я в чем-то его понимаю. Большинство полубогов страдают синдромом дефицита внимания и гииерактивности. Не важно, чем

154

Греческие герои. Рассказы Перси Джексона

бы потрясающим или ужасным ты ни занимался, минут через пять тебе захочется чего-то другого. Все же... нестись в стратосфере, в раскаленной до миллиона градусов огненной колеснице и говорить, что тебе скучно, — это все равно что показывать язык судьбе.

Фаэтон взглянул вниз, на далекую землю. Вид открывался восхитительный. Он никогда не был так высоко. Как и любой другой смертный его эпохи, потому что до изобретения самолетов было еще очень далеко. Он был почти уверен, что различил синюю линию Нила. Значит, посередине нее должен был стоять его родной город, прямо вон там.

— Эй, Эпаф! — закричал он. — Как я тебе сейчас?

Но, разумеется, Эпаф не мог его слышать. Никто дома не знал, что Фаэтон управлял солнцем. Через несколько дней, пережив самое удивительное событие всей своей жизни, Фаэтон вернется и начнет хвалиться, но никто ему не поверит. Он окажется там, где все началось, — осмеянный, отверженный и вынужденный носить шлем и спасательный жилет весь остаток своей безопасной и скучной жизни.

— Если только... — Он ухмыльнулся. — Если только я нс совершу нечто необычное, что станет подтверждением, что это я управлял колесницей.

Лошади достигли зенита пути. Небо над ними было черным. Воздух вокруг разреженным, но не стоит думать, что свое решение Фаэтон принял из-за недостатка кислорода.

Его фатальной ошибкой была опрометчивость. Очевидно же.

Конечно, можно обвинить его маму и сестер в чрезмерной опеке. Возможно, их бесконечная тревога сделала Фаэтона опрометчииым. А возможно, они слишком хорошо его знали и понимали, что может случиться, если они перестанут за ним приглядывать.

Как бы то ни было, Фаэтон подумал, как будет здорово пролететь так низко над родным городом, чтобы все внизу услышали его крики и узнали, что это он на водительском сиденье.

— Вниз! — приказал он лошадям.

Те и так скакали быстрее обычного. Животные были растеряны и раздражены фактом отсутствия привычного возницы. Но они хорошо знали дорогу и упрямо держались курса.

Фаэтон схватил кнут и хлестнул им по спинам лошадей, оставляя на них огненный след.

— Вниз!

Лошади заржали и зафыркали: «Ты сам напросился, приятель».

Они ушли в крутое пике. К счастью, поводья закрутились вокруг левой руки Фаэтона, иначе его бы выбросило из колесницы вместе с кнутом, ковриками и отцовской коллекцией дисков.

Парень исторг душераздирающий вопль, став первым человеком в истории, испытавшим невесомость, но какая-то часть его пребывала в восторге. Он уже мог видеть свой город: дома, дворец, гоночный трек становились все отчетливее.

— Они меня заметят! закричал он.

О да, еще как. Первым намеком па его приближение стали вспыхнувшие пальмы. Затем воды Нила закипели. Соломенные крыши домов загорелись. Фаэгон в ужасе наблюдал, как вся северная часть Африки, всегда зеленая и цветущая, высыхает и выгорает, обращаясь в пустыню.

— Нет, - пробормотал он. — Нет, нет, нет! Вверх! Поднимайтесь, Комета, или Блитцен, или как там вас зовут!

Лошадям это не понравилось. Они забились и закружили, тряся колесницу в надежде выбросить из нее глупого подростка.

Скорее по чистой случайности, чем следуя намеченному плану, они оказались на севере и вознеслись в небо над Европой. По мере их подъема северная часть континента начала замерзать. В горах копился снег. Землю сковывал лед, поглощая целые города. Температура внутри колесницы резко опустилась, что было нехорошо, учитывая, что она должна была достигать выше шестидесяти радусов. На упряжках лошадей заблестел лёд. Их огненное дыхание сменил пар.

Посреди дня на небе вспыхнули звезды - чудовищные созвездия в виде разъяренного быка, свернувшейся змеи и готовящегося ужалить скорпиона.

Не знаю, что Фаэтон увидел в космосе, но от ужаса он обезумел. До него с запозданием дошло, что не стоило просить разрешения управлять этой колесницей. Лучше бы он вообще не рождался.

«Пожалуйста. — взмолился он, — позвольте мне вернуться к семье. Я больше никогда нс буду плохо себя вести».

Смертные на земле тоже молились. Самое короткое утро в истории перешло в самый затяжной и худший день. Южные земли были сожжены и обратились в i стыни. Северные замерзли и покрылись льдом. Люд умирали. Посевы гибли. Планы отпусков летели ко под хвост. Метеорологи свернулись клубочками на по телевизионных студий, хныча и истерически хихикая.

В каких-то версиях этой истории говорится, будто бы из-за этой веселой поездочки Фаэтона жите ли Африки подгорели и их кожа потемнела. Даже не знаю. Думаю, так греки пытались объяснить, почему у людей разный цвет кожи, но лично я считаю, что с тем же успехом можно утверждать, что изначально вес люди бы темнокожими, а потом какой-нибудь бог стирки случайно вымыл европейцев отбеливателем, и они посветлели.

В общем, Фаэтон окончательно потерял контроль над ситуацией. Солнце скакало по небу, рисуя петли и зигзаги. Смертные возносили отчаянные молитвы парю богов: «Эй, Зевс! Мы тут погибаем! Не хочешь немного помочь?»

Зевс сидел в своем тронном зале, уйдя с головой в последний выпуск «ЕБ» («Ежеквартальник богов»), но, услышав одновременно столько обращений, выглянул в окно.

— Святой я! — Он увидел пылающие города, умирающих людей, кипящие моря и сгорающие дотла свои храмы. Мои храмы! Не-е-ет! Кто управляет солнцем?

С помощью божественного зрения он навел фокус на колесницу и быстро понял, что тощий пацан за поводьями никак не мог быль Гелиосом.

— О, ненавижу водил-студентов. Эй, Ганимед! Сюда!

Из-за угла выглянул царский виночерпий.

— Да, босс?

— Принеси мне одну из моих молний. Они на краю стола в коридоре, рядом с ключами.

— Какого размера молнию?

— Номер десять.

Глаза Ганимеда расширились. Зевс очень редко брался за десятые номера. Они были для особых случаев, вроде свадеб и Армагеддонов. Минутой позже Ганимед вернулся с цилиндром из небесной бронзы размером с ракетный двигатель.

Зевс поставил его на плечо и тщательно прицелился. Нужно было сбить водителя, не уничтожив при атом колесницу. Он не знал наверняка, что случится, взорви он солнце, по едва ли что-то хорошее Все же... колесница продолжала бесноваться. Она уничтожила его храмы и несколько его лучших статуй. Необходимо было срочно принимать меры.