Пуля для следователя - Фридрих Незнанский

— Как ее полное имя?

— Балахонова Оксана Леонидовна.

— Значит, вы совершенно не помните, где она прописана?

— Что не в Зеленодольске, это точно. Она вообще приехала откуда-то с севера — не то из Мурманска, не то из какого-то городка рядом. В общем, с Кольского полуострова.

— А здесь где жила?

— Понятия не имею.

— Кто может знать? Подруги у нее здесь имелись?

— В банке? Нет. Какие подруги?! Сидела целый день в своей конуренке, ни с кем не общалась.

Если у нее был настоящий паспорт, еще куда ни шло. А если нет? Неужели никто в банке не знал человека, который занимался валютой? Кто-то же ее сюда привел, рекомендовал. К тому же в пункте обмена есть охранники, тоже могут что-то про нее знать.

Выйдя из банка, Романова подошла к находившемуся в торце того же здания пункту обмена валюты. На крыльце стоял охранник и лузгал семечки. В левой руке он держал газетный кулек. Шелуху аккуратно снимал с губы ладонью правой руки и по мере накопления этого «бункера» выбрасывал ее в стоящую возле дверей урну.

Романова без лишних слов показала ему свое удостоверение, прочитав которое охранник вытянулся по стойке «смирно».

— Скажите, пожалуйста, вы давно здесь работаете?

— С августа.

— Оператора Оксану Балахонову знали?

— Да, конечно.

— Мы ее не можем найти. Может, вам известно, где она живет?

— Не знаю. Она была не шибко контактная.

— В чем это выражалось?

— Молчаливая, замкнутая. Хотя вся из себя, — он сделал руками жест, призванный, видимо, изобразить хорошую женскую фигуру, — видная. И на лицо симпатичная. Но веселых компаний чуралась — мы, когда собирались, пару раз приглашали ее посидеть, выпить. Она отказывалась. Дикая.

— Мы — это кто?

— Ребята знакомые ко мне заходили.

— Может, Оксана отказывалась, потому что у нее был муж или молодой человек.

— Нет, она не замужем, это точно. А уж какой-нибудь бойфренд наверняка был. Очень симпатичная.

— Почему вы так решили? За ней кто-нибудь заходил после работы, заезжал на машине?

— Чего не видел, того не видел. Врать не стану.

— Говорят, Балахонова приезжая. А у кого она здесь жила: у родственников или снимала?

— Что-то я краем уха слышал, будто снимала. Причем где-то недалеко отсюда. Во всяком случае, на работу пешком ходила.

Не добившись толку от охранника, Галина вернулась в банк. Ведь кто-то рекомендовал девушку, каким-то образом она оказалась на этой работе. Вряд ли в такую организацию взяли бы случайного человека.

У президента шло недавно начавшееся совещание. Не оказалось на месте и кадровички, пришлось ее дожидаться. Благо в коридорах здесь стояли удобные кожаные диваны. Наконец пришла Тамара Васильевна, удивилась:

— Вы опять ко мне?

— Да. Тамара Васильевна, я хотела узнать, как эта Оксана появилась в банке? Наверное, она чья-то знакомая, кто-то ее рекомендовал.

— Не такое уж это завидное место, чтобы требовались особые рекомендации. Все получилось очень просто. Сотрудница пункта обмена уходила на другую работу и вместо себя предложила Оксану. Балахонова в свое время закончила бухгалтерские курсы, и ее взяли.

— У вас есть координаты той женщины?

— Что есть, то есть. Она местная жительница, сейчас я скажу вам ее адрес и телефон. — Тамара Васильевна выудила из шкафа нужную папку. — Записывайте: Земцова Татьяна Борисовна.

— Скажите, Поливанов тоже про нее спрашивал?

— Спрашивал и записал ее данные…

Пока Романова циркулировала в недрах банка, Александр Михайлович двигался по схожей траектории в райвоенкомате. Кто-то из нужных ему сотрудников был на выезде, кто-то ушел на совещание. В конце концов Курбатову удалось выяснить, что на учете состоит около двухсот флотских офицеров в отставке. Количество не умопомрачительное, но достаточно выразительное, чтобы представить, какую прорву времени может занять проверка каждого человека. А кортик имелся у всех, поскольку это предмет парадного обмундирования.

Хорошо хоть, точно известен один человек, у которого кортик пропал. Сын начальника УВД, нужно будет с ним встретиться. Узнать, при каких обстоятельствах это произошло. Александр Михайлович попросил разрешения познакомиться с личным делом Гордиенко. Сейчас ему тридцать семь лет. После окончания питерского военно-морского училища служил на Кольском полуострове, в Северограде, сразу попал в элитную часть подводных диверсантов, так называемых «морских котиков». Это, видимо, отец постарался, туда многие мечтают попасть. Дослужился до капитана третьего ранга, два года назад ушел в отставку.

Прямо из райвоенкомата Курбатов позвонил начальнику УВД:

— Альберт Васильевич, я хотел бы встретиться с вашим сыном. Уточнить, при каких обстоятельствах был похищен его кортик. Вдруг он всплывет в связи с одним из преступлений. Сами понимаете каким.

— Откуда вы говорите?

— Сейчас я в Зеленодольске, зашел в райвоенкомат.

— Вот досада так досада, — шумно вздохнул Гордиенко. — Анатолия, как назло, нынче в городе нет. Уехал на зимнее плавание. Он же у меня не только «котик», но и морж. Привык на севере бултыхаться в холодной воде, так и теперь продолжает свои молодецкие забавы.

— Это ж хорошо — укрепляет нервы.

— По-моему, расшатывает, — усмехнулся полковник.

— Анатолий когда вернется?

— Через день-другой. Я точно не знаю, где у них это сборище проходит. Но где-то поблизости. Надо будет вам предварительно созвониться.

Последней муровскую «Волгу» покинула Светлана Перова. Когда она вышла на Октябрьской улице, табло над козырьком заводской проходной показывало ровно одиннадцать часов. Как раз на это время была назначена аудиенция у Запольского. Правда, Светлана предупредила, что из-за пробок может слегка задержаться. Ее опоздание было бы совсем минимальным, если бы не тетка в бюро пропусков, которая заполняла бланки с невыносимой медлительностью.

В этот раз исполнительный директор встретил ее гораздо любезней, чем в прежний. Понятное дело — тогда Перова свалилась как снег на голову, нарушила ее планы. А теперь предупредила о своем визите, к тому же они уже были немного знакомы.

Войдя в кабинет, Перова сразу сообщила:

— Всеволод Михайлович, я дозвонилась до Ладошкина.

— Ну и где сейчас носит его нелегкая? — насмешливо спросил Запольский.

— В Ярославле.

— А-а, он же оттуда, волгарь. Слышал я краем уха, что там его вотчина.

Светлана села перед столом, дождалась, пока собеседник займет свое кресло, и лишь тогда вручила ему распечатку своего разговора с Ладошкиным. Прочитав текст, Запольский вопросительно взглянул на следовательницу. Она сказала: