Межмировая таможня - Алексей Свиридов

— Еще кружечку? — с легкой томностью поинтересовалась она. Вблизи она выглядела так же миловидно, но легкий муар на бархатистой коже подсказывал, что это косметика, и отнюдь не самая дорогая. Однако отступать было некуда.

— Да, пожалуйста. А что, крошка… — как же все просто выглядело в сериалах! И как по-дурацки, наверное, звучит такое обращение, когда сам его говоришь! — А что, крошка, вы тут только на разнос работаете, а подсесть-поговорить никак?

Официантка оскорбилась:

— Это вы, молодой человек, не туда попали. У нас тут люди… — Она сделала паузу и со значением провозгласила: — Пиво Пьют! — большие буквы прозвучали довольно отчетливо.

— Так я тоже…

Она смерила взглядом меня, единственную мою пустую кружку, но высказывать мнение вслух не стала, а лишь коротко бросила:

— Заказывайте.

Пришлось заказать. Наверное, то жалкое впечатление, которое я произвел на официантку, лишь усугубилось тем, что я не стал выбирать, а ткнул в первую же попавшуюся строчку. Наверное, в этом сорте были какие-то особые нюансы вкуса и букета, но для меня это было самое обычное пиво, единственным достоинством которого было то, что официантка от меня отстала. Я сделал осторожный глоток и, изобразив на лице наслаждение, прикрыл глаза, одновременно пытаясь вычленить из висящего в зале негромкого говора что-нибудь полезное. Но единственное, что удалось более-менее разобрать, была доносящаяся откуда-то с улицы старинная орочья песня. Хор в меру пьяных голосов старательно выводил:

Даль степная широка, да широка,

Ветер дует в спину, э-йэ-йэх,

Повстречаю эльфа я, да эльфа я

Там, за Андуином…

Да уж, Свободная зона — она и есть свободная. Попробовали бы эти горячие парни спеть такую песню на улицах столицы… Да хоть бы и моего городка. Живо угодили бы в кутузку, во-первых, за разжигание расовой ненависти, а во-вторых, за несанкционированное цитирование запрещенной литературы — тех самых книг, которые все знают чуть ли не наизусть, но которых, по официальной статистике, во всей стране четыре экземпляра. Если же строить обвинение на комплексном подходе к правонарушениям…

Стоп. Я ведь сюда зачем пришел — информацию собирать, а не воображать себя на прокурорском месте! Пусть первая попытка заняться этим кончилась провалом. Значит надо предпринимать вторую! Я окинул залу взглядом: единственным, кто, кроме меня, сидел в одиночестве, был парень чуть старше моих лет, в щегольской одежде — особенно меня поразили лацканы его блестючего пиджака, торчавшие в стороны и такие острые, что возникало опасение обрезаться. Лицо парня, обрамленное черными бакенбардами, было бесцветным, хотя до меловой бледности кожи Лорда ему было явно далеко. Впечатление общего пижонства дополняли темные очки, которые он не снял даже здесь. Такой пижон должен быть глуп и словоохотлив — истинная находка для меня! Я встал, поправил висящий на плече дискомет и вместе со своей кружкой перебрался за столик к пижону. Уже поставив свое пиво на стол и почти присев, я как бы спохватился:

— Вы не возражаете?

— Нет, пожалуйста…

Вот что значит тонкий психологический расчет! Стой я с кружкой как проситель, ему ничего не стоило бы отказать, а сейчас пижону ничего не оставалось делать, как признать свершившийся факт: я за его столом. Все же есть какой-то прок и от образования!

— Ну и как вам здесь? — Бархатные интонации пижона опять заставили меня вспомнить Лорда, и я на секунду подумал, уж не родственники ли они? Но размышлять на эту тему сейчас было некогда: пижон и впрямь оказался словоохотливым, надо было ковать железо, пока горячо.

— Неплохо, вполне неплохо, — отозвался я и продолжил: — Но все-таки я ожидал чего-то большего. Знаете, у нас в провинции говорили, что в Свободной зоне есть все, что только ни пожелаешь. А я пока что не встретил ничего такого, чего нельзя было бы найти на том же самом Приторном Рынке.

— И что же вы ищете? — Пижон немного оживился и даже чуть наклонился вперед.

«Монету, сворованную из казначейства!» — наверное, так бы напрямую и ляпнул ничего не соображающий дилетант и на этом наверняка засыпался бы. Действовать предстояло тонко: пусть он сам заговорит о том, что меня интересует!

— Если бы я знал чего! Чего-то такого, что ну как бы совершенно невозможно, но тем не менее есть… — Я сделал мечтательные глаза. Выражение глаз пижона за очками не просматривалось, но, кажется, ему тоже пока не скучно? Я продолжил: — А вот вы сами, например, тоже ведь здесь ищете чего-то необычайного?

— Скорее — самого обычного, правда, в необычной форме. Знаете, примерно как вот бывают… скажем, любители нестандартных сексуальных ощущений — ну так вот, а я люблю ощущения гастрономические, и не совсем обычные. — Он мечтательно направил очки чуть вверх, немного наклонив голову, и продолжил все тем же убедительным, бархатистым голосом: — Я понимаю, вам в это трудно поверить, но чувства, которые вызывает дерзкое единение с источником жизни, нарушающее все каноны и правила — ах, что значит самый виртуозный секс по сравнению с этим! Жалкое подобие! Вряд ли вы сможете это когда-нибудь понять…

— Мне на самом деле трудно это понять, но я могу постараться… — Что-то мы не в ту степь удаляемся! Надо срочно сворачивать обратно, к теме расследования. — Я же больше предпочитаю материально выраженную необычность.

— Но это может стоить больших денег, а вы, похоже, человек небогатый?

— К сожалению. Но так будет не всегда! — пылко воскликнул я.

— В таком случае наши интересы совпадают. Вы ищете свое, а я — свое. Но поскольку материально я обеспечен явно лучше вас, мне получить свое гораздо проще, не так ли?

Я на всякий случай кивнул.

— Но и вы получите средства достижения своей цели, правда, в свою очередь. Вы согласны?

Я снова кивнул, хотя уже с некоторым сомнением: что-то не вовремя потенциальный источник информации ударился в философию. Или он хочет предложить мне что-то конкретное? Времени ведь в обрез — в любую секунду Ак-Барс может выйти на связь и испортить мне всю работу.

Но оказалось, что пижон тоже не собирается затягивать беседу. Его бледное лицо утратило мечтательность, а темные очки оказались строго напротив моих глаз. Голос приобрел жесткость, когда он, подавшись вперед, проговорил:

— Четыре слитка. Прямо сейчас. — Он хлопнул пачкой денег об стол. — Ну?

— А… а что от меня потребуется? — Я вдруг почувствовал, как где-то между сердцем и животом начинается мелкая, поганенькая дрожь. Кажется, я во что-то вляпался! Силы, во что же?

— Потребуется вести себя естественно. Бояться. Кричать. Сопротивляться. Убегать. — С каждым словом его голова наклонялась все ниже, а губы растягивались все шире, обнажая все новые и новые зубы. — Можешь даже пострелять, боеприпасы оплачу отдельно. Но я повторяю — прямо с-сейчас-с-с… з-с-с-сдес-с-с-сь… — И он наконец взглянул на меня поверх темных очков. Глазами, из которых исходило яркое красное сияние.