Двадцать лет спустя - Аля Ибель

«О том, что я беременна. У нас с Владом будет ребенок»

Тук. Тук. Тук… Сердце застучало с такой силой, будто собирается вырваться из груди…

«Вы… беременна?..» шепчу я, чувствуя, как подступают слезы.

«Оо. а вот этого делать не надо. Не надо рыдать. Мой тебе совет: езжай в Москву, как и хотела. Начни свою жизнь с чистого листа. А мы начнем свою. Думаю, ребенок все изменит»

Я даже не пытаюсь выяснить, откуда она столько знает про меня. Больше не слышу ее. Внутри стало вдруг так больно от предательства. У Влада будет ребенок, он мне солгал, да и, похоже, не собирался уходить от жены. Я для него просто кукла. Очередная любовница для удовлетворения своих надобностей. А я ведь так ему верила… Не хочу больше тут находиться. Вмиг срываюсь и бегу к шкафу. Собираю свои вещи в сумку минут за пять и иду на выход. По пути натыкаюсь на Оксану.

«Ключи оставь» требует она. Я роюсь в кармане и отдаю ей связку ключей от квартиры. Ничего больше ей не говорю. Молча ухожу. Навсегда.

Идти мне некуда, кроме как обратно к себе домой. Радует то, что отца там больше нет. Даже не знаю, куда он сбежал. Там мама. Еще не улетела обратно. Она единственный родной человек, кто остался у меня. Хоть и не совсем надежный. Возвращаюсь обратно в свой неблагополучный район побитой собакой. Звоню в квартиру. Открывает дверь мама.

«Мама» вырывается из груди лишь одно слово и дальше слезы катятся буквально градом. Всхлипы, рыдания, боль…

«Деточка, что случилось?» спрашивает мама и заводит меня внутрь.

«Он… обманул… его жена… беременна…» пытаюсь из себя выдавить объяснение, а получаются лишь обрывки фраз.

«Какой козел. Я же говорила тебе, козел, как и все остальные. Не реви. Не реви, Геля! Иди, умой лицо» ворчит мама и заталкивает меня в ванную под холодную воду. Мне не легче. Хочется рыдать еще больше. И еще, до посинения. Хочется за раз выплакать всю эту боль, но не получается. Сижу в комнате на кровати, как маленькая и рыдаю навзрыд. Рядом хлопочет мама. Сует мне какую-то заваренную траву, от которой блевать хочется. Потом валерьянку…

«Геля, не реви! У тебя только жизнь начинается. Завтра же с утра едем в Москву и подаем документы, а потом легче станет, и забудешь своего ненаглядного. Все перемелится» пытается успокоить меня мама. Не знаю, как будет потом, а сейчас хочется заживо вырвать сердце из груди и выкинуть его нафиг от себя подальше от мысли, что все закончилось вот так вот. Больно и грязно.

Засыпаю рано вечером после бесконечных рыданий и маминой валерьянки. Сплю всю ночь, не просыпаясь. Утром слышу, как пищит мой мобильный. Впопыхах захватила его с собой. Боюсь даже взглянуть на экран, чтобы истерика не началась снова. Мама входит в мою комнату и видит мобильный.

«С глаз долой из сердца вон» говорит она и выбрасывает его в мусорку, как последнее напоминание о прошлой жизни. После лавины слез и действия седативных лекарств, тело кажется безжизненным. Ноги ватные, глаза опухшие. Мама помогает мне одеться, заплетает волосы в «колосок», тащит на кухню завтракать. Обращается со мной словно с тряпичной куклой.

«Быстро ешь и на ЖД вокзал» подгоняет мама. Отодвигаю от себя полную тарелку.

«Тошнит. Не буду, есть» почти беззвучно говорю я. Мама качает головой и выбрасывает содержимое в мусорку. Выходим из дома пораньше, чтобы не опоздать. На лестничной клетке натыкаемся на соседку. Худенькую сгорбленную старушку со старинным именем Агриппина.

«Ольга, здравствуй. Ты что вернулась?» останавливает она нас своим вопросом.

«Нет, уже уезжаю» ворчит мама. Никогда ей эта безобидная старушка не нравилась.

«А далеко уезжаете?» не отстает Агриппина.

«В Москву. Дочка поступает в колледж. Мы торопимся, всего хорошего» быстро отвечает мама и хватает меня за руку. Тянет меня за собой по лестничной клетке.

«Оля, ты бы телефон оставила, а то квартира пуста, мало ли чего. А я могу присмотреть» останавливает нас Агриппина. Мама молча роется в сумке и достает блокнот. Быстро пишет цифры своего мобильного и отдает старухе.

«Вечно эта любопытная старуха сует свой нос, куда не надо» продолжает ворчать мама, когда мы уже отходим на приличное расстояние, но я не замечаю ее слов.

Через полчаса мы уже едем в такси на вокзал. Еще полчаса: сидим в купе напротив пожилой пары. Жизнь теперь кажется бессмысленной, неяркой, как в черно-белом кино. Только и успевай откидывать картинки, которых я не запоминаю.

В купе опять сплю. В теле слабость. Хочется снова плакать. Держу себя, отвернувшись ото всех прикусывая большие пальцы на руках. Еще одно мгновение и вот мы в столице России. В тот самом колледже, в который я так хотела поступить. Теперь же я не хочу ничего, кроме как оказаться поскорее в своей теплой постели, зарыться в одеяло подальше от этого жестокого мира.

С документами все в порядке. В конце августа заселение в корпус общежития. На целый месяц придется снова вернуться домой. Мама уедет, а я… Не знаю смогу ли начать жить заново.

«Перестань, Геля, все наладиться, вот увидишь. За учебой время побежит быстрее, а как заведешь себе новых друзей, познакомишься с парнями, так и думать про это забудешь» твердит мне мама. Мы сидим в парке на лавочке. В моей руке тает под жарким солнцем нетронутое мороженое, а мама уплетает свое за обе щеки. Она бодра и весела, чего не скажешь обо мне. Взгляд потух, тело обмякло, мечты разбиты вдребезги… Сквозь какую-то пелену слышу мамин мобильный.

«Нет. Геля уехала в Москву, поступила в колледж. У нее другая жизнь. Не нужно ее больше беспокоить» слышу холодный тон матери.

«Кто это был?» отзываюсь тихо я.

«Да так… Директор школы. Хотел, чтобы ты поступила в местный пед. Не обращай внимание, у тебя новая жизнь, не забывай» что-то тараторит мама. Ни слова не поняла, но мне и не важно. Меня беспокоит только одно.

«Что мне делать этот месяц одной? Я с ума сойду» шепчу я и чувствую, как слезы снова наступают.

«Даа, в таком состоянии тебя оставлять нельзя. Слушай, а поехали со мной? На пляже под солнышком позагораешь, в море поплещешься. Вмиг вся хворь выйдет» предлагает мама. Я хватаюсь за ее предложение, как за последнюю спасательную соломинку. Она права. Смена обстановки то что нужно. И поскорее забыть. Только бы поскорее забыть…

**********

31 Августа. 2001 год.

Мои руки дрожат. Колени тоже. Хватаю с раковины еще один тест и смотрю результат. И на этом две полоски… Пятый тест на беременность не может ошибаться. Я залетела. И от кого? От Влада! Человека, которого я так ненавижу! Ну, конечно, я не могла не забеременеть. Мы трахались с ним каждый день на протяжении двух месяцев и ни разу не позаботились о контрацепции. Мы об этом не думали. Ладно, я, совсем голову потеряла от своей любви, но он, судя по всему, не собирался быть со мной навечно. Мог бы и позаботиться о том, чтобы не было последствий. Беру в руки шестой тест, в надежде, что все это неправда. Да, что толку. И без теста еще месяц назад стала подозревать, а сейчас-то уже сто процентов залетела. Тошнота, месячных нет уже давно. Срок, наверное, месяца два. Аборт еще можно сделать. Но страшно. Страшно убивать жизнь внутри себя. Выхода нет. Мне восемнадцать, я одна. На мать надежды нет. После того, как она забрала меня на месяц в Италию я убедилась, что заплатила она не только за мою учебу, но и за свои грехи. Откупилась деньгами и больше я ей стала не нужна. Она полностью окунулась в малый бизнес, в который тоже вложила немалые деньги. И откуда у нее столько средств? Ну, да ладно. В общем, со своей депрессией я справилась сама. Без лекарств, теплых речей и иных видов поддержки. Скажу одно: смена обстановки и впрямь помогает. Когда из твоей жизни выпадает болевой фактор со временем действительно легче. Жаль из памяти его убрать нельзя. Память мой враг. На всю жизнь теперь со мной. Боль не утихнет, разве станет немного меньше.