Проклятие Тары. Артефакт-детектив - Алекс Монт

Что и говорить, момент нефтяник выбрал удачный. Вайс остро нуждался в деньгах. На днях ему предложили любопытные вещицы, раскопанные в египетской пустыне близ Амарны. Поражающие своим натурализмом терракотовые статуэтки, рисунки на камне с изображениями не идолов, а живых, из плоти и крови, людей, изысканные амулеты, изделия из золота и бронзы принадлежали эпохе величайшего реформатора Древнего Египта фараона Эхнатона и его жены Нефертити. Продавец, замшелого вида араб, мог и подождать неделю-другую, пока идет искусствоведческая экспертиза, делается радиоуглеродный анализ и прочие долгоиграющие процедуры, да что толку! В обозримом будущем свободных денег у Вайса все равно не предвиделось. И тут, откуда ни возьмись, по щучьему велению и Вайсову хотенью, они сваливаются прямо на голову.

«В конце концов, если египетские сувениры окажутся фуфлом, деньги я найду куда пристроить», — рассудил аукционист и потянулся к ручке.

Глава 31. Тайное поручение

Утром военмин вызвал Самуила. Бросив беглый взгляд на доработанную карту, он убрал ее в ящик стола и, повернув ключ, с лукавым прищуром воззрился на писаря.

— Вот что, Самуил. Мы тут с товарищем Дягуром вчера побеседовали и замыслили одну хитрую идейку. Причем персонально для тебя, чуешь? — издалека начал разговор Блюхер. По причине малоопытности и горячности он решил не привлекать к делу своих контрразведчиков. «Только дров наломают да добычу спугнут, а Иссерсон — самая подходящая кандидатура».

— Слушаю, товарищ военмин, — сделал озабоченное лицо писарь, не имевший никакого понятия, куда клонит начальство.

— Ты ведь товарища Сольца хорошо знаешь?

— Исключительно по делам службы, товарищ военмин. Свободное время проводим порознь. Он человек скрытный, компаний не любит, держится наособицу, близких знакомств не заводит, в общем, все один да один, — честно отвечал порядком напрягшийся писарь. «И на хрена ему Сольц сдался?» — искренне озадачился он.

— То-то и оно, что один, — Блюхер саркастически хмыкнул. — В общем, ежели без обиняков, то скажу, только смотри, чтоб ни-ни… — он погрозил пальцем и так яростно сверкнул глазами, что Самуил вошел в пол аки гвоздь. — В общем, присмотрись к нему, поговори лишний раз, на чай пригласи или еще что придумай. Ты хорошо себя проявил, и мы тебе доверяем. А вот Сольц меня в сомнения вводит, хотя службу свою знает и претензий у нас к нему быть не может. Но больно уж он ледяной какой-то, не наш он человек, нутром чую. Короче, задачку я обрисовал, а уж ты сам понимай, как действовать ловчее. Или мои сомнения развей, или, — поднеся палец к кадыку, многозначительно кашлянул Блюхер. — Ну, а за карту тебе отдельная благодарность.

Столь необычное задание удивило Самуила, но в то же время обрадовало. «Выходит, меня трогать теперь точно не будут», — умозаключил писарь, поглаживая гимнастерку, под которой был спрятан зандя.

Звериным чутьем Сольц понимал, что Блюхер подозревает его. Однако мысль бросить все к чертям собачьим и бежать была решительно отброшена им. «Ежели сейчас уйду, не узнаю, куда увезли Тару, да и господа „коммивояжеры“ останутся недовольны, — вспомнил о своих покровителях он. — Старина Джеймс ждет не дождется верных сведений, причем в ближайшее время, — напряженно обдумывал сложившееся положение он. — Действовать, однако, следует в высшей степени осторожно, а не то разоблачат допрежь, как нужные сведения добуду. Одного не пойму, зачем Дягур брал с собой Иссерсона? В качестве историографа, что ли? И о чем они как гимназистки шептались?» — сидя за сиявшей блеском начищенного металла пишущей машинкой «Ремингтон», размышлял Сольц. Она была доставлена из Москвы взамен старой в числе прочего «офисного» и медицинского оборудования по личному распоряжению наркомвоенмора Троцкого.

Выходец из остзейских немцев подполковник Эрих фон Берг по окончании военного училища и недолгой службы в полку был командирован в Маньчжурию, где открылись военные действия против Японии. В результате ранения он лишился двух пальцев левой руки и был признан негодным к строевой службе. Вмешательство влиятельных родственников помогло ему продолжить карьеру в полиции. Судьба забросила его в Ригу, где волею обстоятельств и благодаря личным склонностям он занялся политическим сыском. На этом поприще фон Берг снискал расположение начальства и лютую ненависть революционеров. Раскрыв их явки и арестовав связного самого Азефа, он грозил поломать хитроумную игру, затеянную Департаментом полиции, поэтому был срочно переведен в столицу, где его и застала война. В Петрограде он долго не задержался и по просьбе все тех же влиятельных особ был направлен в штаб Юго-Западного фронта, развернутого против австрийцев.

Выявив агентуру врага и сорвав несколько диверсий, он был тяжело ранен летом 1915-го в ходе неудачного наступления в Галиции и после продолжительного лечения подчистую демобилизован. Чин подполковника и Владимир IV степени подсластили ему отставку, но неуемная натура Берга жаждала приключений. Комфорт мирной жизни претил ему. После долгих согласований он вновь становится сотрудником Департамента полиции, но, увы, ненадолго. Отречение царя вынудило его оставить службу, а большевистский переворот — податься на Дон к Деникину, однако генерал отказал ему в доверии. Сказалась известная нелюбовь армейских офицеров к полицейским чинам. Зато его таланты были по достоинству оценены Колчаком, испытывавшим острый кадровый голод. У него он задержался до самого разгрома Верховного. После гибели адмирала в феврале 1920-го, с помощью английских союзников и их агентуры, он выправил себе новые документы, изменил внешность (побрился наголо, избавился от хлыщеватых усов, в общем, приобрел вполне себе пролетарский вид) и, став товарищем Сольцем, перешел к красным, внедрившись в штаб Народно-революционной армии Дальневосточной республики.

— Новую технику осваиваем? — услышав над собой заинтересованный вопрос Самуила, Сольц обернулся, и их глаза встретились. «На ловца и зверь бежит», — подумал он, широко улыбаясь.

— Эта техника мне знакома еще по империалистической.

— Где-то в штабах служили? — ненавязчиво и по-свойски продолжил расспросы Самуил.

— Довелось, — уклончиво отвечал Сольц. — Буде пожелаете, могу показать, как на этом аппарате сподручнее работать, — неожиданно предложил он.

— Буду премного благодарен, — светился неподдельной радостью Самуил, хотя мог стучать на «Ремингтоне» четырьмя пальцами не хуже самого Сольца.

Глава 32. Многоопытный мистер Джеймс

После ухода красного воинства из монастыря лама Замдзин Боло имел конфиденциальный разговор с мистером Джеймсом, британским разведчиком и знатоком Востока. Для всех он служил скромным коммивояжером торгового дома «Кевинз вул», имевшего в Урге несколько лавок и пошивочных мастерских. Фирма сбывала в страны Европы и США изделия из верблюжьей и овечьей шерсти, а также торговала кашемиром, а в Монголию