Душа - Анна Веди

– Примерно так.

Опять наступает тишина. Меня заносит в сиреневый цвет, который граничит с розовым, и моя душа плывёт. Я в какой-то мягкой, то тёплой, то прохладной среде. Кажется, я даже чувствую запах карамели и ванили, но это невозможно, это самообман, иллюзия. Удивительно необычно не чувствовать голод и не испытывать потребности ходить по нужде, спать, разговаривать. Свободы ещё больше. Вот я перемещаюсь в синий цвет, потом опять возвращаюсь в красный, оранжевый и снова в белый. Как я люблю белый цвет!

Здесь больше места, чем в вязкости. Многие души, даже не увидев этот свет, понеслись в ад. Уже произошёл отсев и разделение, кто в ад, а кто в рай. Вязкость была как станция ожидания, переполненная душами, оттого и тягучая, тёплая, в отличие от прохладного света, где я сейчас нахожусь. Вязкость – своего рода экзамен для тех, кто вроде бы и не грешил, но жил, как амёба. Когда человек не делал никому плохого и зла, но жил равнодушно, без любви и фантазии. И вроде бы правильно, внешне почти идеально, но этой своей правильностью и идеальностью испортил жизнь многим близким людям. Потому что это внешнее, показное, а внутри шла постоянная борьба. Вот и дана эта вязкость таким амёбам, помимо грешников. В ней комфортно и тепло, и много других душ. Амёбе здесь хорошо, не надо проявлять инициативу и фантазию. Здесь душа видит свои прожитые жизни от начала до конца, и к кому-то может прийти осознание никчемности, самообмана и потерянного времени, неправильно прожитой жизни. Здесь же душа видит возможные вероятности развития и учится. А рай открыт исключительно для душ, чистых внешне и внутренне. Ясно, что я лечу в рай. А как там в аду? Интересно мне. Если там что-то похожее на вязкость, то это однозначно противно.

– Ну, наконец-то она перешла на другой уровень развития, в новое отэспаре, и вообще вышла за пределы нашей вселенной. Хорошо, что импульс от неё до нас доходит. Эта вязкость и меня измотала, и если бы не отпуск на Гавайях, я бы не выдержал, – отдохнувший Джон выглядит счастливым и довольным.

– Да, согласна, довольно противное местечко. Но почему она так долго в нём находилась?

– Здесь мы время считаем по-своему, там же оно течёт по-другому.

– Кстати, как твой отдых на Гавайях?

– О, отлично! Всю жизнь бы так жил. Хотя без эксперимента и науки я себя не мыслю. Идеально работать и отдыхать в одном месте. В следующий раз надо будет создать институт на Гавайях.

– На Канарах, кстати, есть обсерватория, где наблюдают Вселенную.

– Почему-то Ева выбрала именно эту территорию. А, понял, здесь больше всего молящихся и, соответственно, энергетически заряженного пространства.

Краски нового отэспаре не передаются, но передаются сигналы о красоте, которые я посылаю импульсами:

– Здесь невероятно красиво, мне кажется, я вижу что-то бесподобное и божественное.

– Да, даже захотелось туда, так это соблазнительно.

– Мы успеем туда. Всему своё время. Главное, что нет страха, что там плохо и неопределённо. Нет ужасного Ничто.

– Ева, ты слышишь меня?

Джон уже больше месяца пытается отправить мне импульс и получить от меня ответ. Но безуспешно. Из-за глубокой разницы в сущности сфер и самих систем в отэспаре, в разных мирах и вселенных, его сигналы не доходят. Даже через месяц.

– Опять тишина. Вероятно, это связано с тем, что у нас другое поле гравитации и пространство-время. Вероятно, там, в её вселенной, есть что-то принципиально новое, другое, не доступное описанию в наших терминах и известных сравнениях.

– Так и задумывалось изначально.

– Что ты имеешь в виду?

– Одностороннюю связь. Представь, что через сто, двести, триста лет, когда нас уже не будет в живых, будет работать только программа, и вдруг какой-нибудь нечистоплотный человек отправит негативный импульс во вселенную.

– И он дойдёт до Евы, и она бросится на помощь.

– Например, да.

– Да, это может навредить эксперименту.

– А так, оборудование с программой будет помещено в капсулу времени, и в 3000 году люди откроют её и узнают правду.

– Может быть, это уже не будет новостью, может, к тому времени кто-нибудь другой придумает то же самое и обнародует.

– Вряд ли.

– Сейчас середина двадцать второго века. По завещанию Евы к концу века будем закладывать капсулу времени. Мы не имеем права разглашать информацию. И эксперимент по-прежнему останется в тайне.

– Думаешь, родственники будут молчать? Ведь кто-нибудь вроде Руди запросто может разболтать.

– Да ей никто не поверит без доказательств. Институт и адронный коллайдер ничего не значат и не являются доказательством.

Марина смотрит на часы и начинает быстро собираться.

– Я сегодня иду на приём к врачу, так что пока, до завтра.

– Ты что, заболела? Ничего не говорила, – изумляется Джон.

– Да нет, не заболела. Обычная проверка.

Джон остаётся один в экспериментаторской. Мерно шелестит вентилятор, разгоняя жаркий воздух. На экране наша видимая обозримая вселенная. Душа Евы потерялась из виду. Тем не менее компьютер периодически слабым щелчком извещает о поступлении новой порции информации от души Ева1.

Я плыву. Некуда торопиться. Вдруг я чувствую импульс, очень близкий и родной. Это Патрик. Он ждёт меня. Это очень приятно. Я устремляюсь в многоцветном потоке к однородному белому сверкающему свету. Но он не стоит на месте, а постоянно перемещается. Можно надеяться, что я случайно попаду в него, как уже было много раз.

– Ты знаешь, куда мы направляемся?

Я слышу голос внутри себя, всматриваюсь и едва различаю очертание души. Непонятно, женщина это или мужчина.

– Да, мы все здесь идём в рай.

– Ты уверена? Я столько грешила в жизни.

Значит, это женщина, проносится внутри меня понимание.

– Да, я была женщиной на Земле. Я умерла молодой, меня сбила электричка, когда я переходила железнодорожные пути.

– Сочувствую. Да, это отэспаре для тех, кто направляется в рай.

– Все в рай? А до этого было что-то вязкое и тёплое. Я спрашивала, и мне отвечали, что кто в рай, кто в ад. Я не хотела в ад.

– Да, здесь все в рай. У некоторых есть выбор, и кто-то предпочтёт ад. Например, я бы побывала там, чтобы знать, что это такое.

Какое-то время я не слышу импульсов и думаю, что моя собеседница исчезла, как и многое здесь. Случайно попадаешь в белый свет, и душа исчезает.

– А куда исчезают души? – спрашиваю я у ангелов.

– Здесь каждый цвет распределяет душу в зависимости от её дел на Земле. Первый этап – это вязкость. Туда попадают все души подряд. К каждой душе прикреплён ангел, и ведёт с ней беседу. Много бывает споров и разногласий, когда душа не заслужила рай, но начинает доказывать, что ни в чём не виновата. Мы-то знаем всё и показываем её оплошности и грехи. А сюда прибывают в основном безгрешные, но так как и у безгрешия есть свои ньюансы и тонкости, то и здесь в истинно белый цвет, в сферу совершенства, попадают самые чистые и праведные.