Особый случай - Екатерина Васина

– Кто он, Арлиса? Скажи мне… – опалил жарким дыханием Рейн.

– Не трогай меня! – взвилась я, приходя в себя и отталкивая пирата. Не ожидая сопротивления, он слетел на пол, а я вскочила на постели.

– Да кто ты такой, чтобы требовать ответа? Отец? Брат? Муж?

– Твой первый мужчина! – вскочил на ноги разозленный капитан.

– То, что ты взял меня, когда я была не в себе, не делает тебе чести и не дает никаких прав.

– Ты еще меня в изнасиловании обвини!

– Нет. Этого не было, – вынужденно признала я, не желая врать ни себе, ни ему. – Но я лучше сгорю, чем еще раз соглашусь на близость. И это мое осознанное решение!

– Что, происхождением не вышел?

– Отношением. Я не шлюха, чтобы попользоваться мной, а потом, наигравшись, выставить с вознаграждением в зубах.

– Нет бы поблагодарить! Попадись в лапы другого, тобой бы просто попользовались и продали в бордель.

– Спаситель! Извините, капитан, но благодарность – это последнее, что я к вам испытываю, – язвительно прошипела в ответ. Спрыгнула с кровати и устремилась прочь из каюты.

– Дура! – донеслось в спину, но я лишь со злостью хлопнула дверью.

Выскочила на воздух, красная от злости. Благодетель! Похитил и еще хочет, чтобы в ножки кланялась и в постели ублажала.

Крики команды привлекли мое внимание. Желая остыть, пошла к ним – посмотреть, в чем дело. Все столпились около мачты, на которую повесили круглую мишень, и подбадривали Илая. Кажется, решили посмотреть, на что способен новый член команды.

– Неплохо, три из пяти. Давай еще раз.

Илай подошел к мачте и достал из мишени три кинжала, а еще два ему передали на обратном пути.

– Можно мне? – Я протянула руку к метательным кинжалам.

– Деточка, они острые, еще порежешься, – заржал кто-то.

– Еще раз назовешь деточкой, язык укорочу, – холодно бросила в ответ. Взяла у Илая кинжал и взвесила в руке, проверяя балансировку. А потом метнула в мишень. Точно в центр.

– Да ладно! – выдохнул Птиц, свесившись со своего насеста.

– Просто повезло… – буркнул кто-то.

Я взяла у Илая оставшиеся кинжалы, сосредоточилась и метнула один за другим, уместив рядом. Фух… вроде отпустило. Всего-то и нужно было представить лицо взбесившего капитана.

– И снова повезло, – проговорила громко, среди полнейшей тишины.

И в этой тишине услышала едва слышный скрип двери капитанской каюты. Мы все повернулись на звук.

Рейн, прищурившись, смотрел на кинжалы, затем перевел взгляд на меня. И снова на кинжалы. И опять на меня.

– Это она, кэп, – прошептал Птиц с каким-то благоговением. – Сиськи кальмара, это правда она была…

– И это меня еще так и не покормили, – покивала я. – Ладно, не буду мешать.

И пошла себе в сторону камбуза, откуда высунулся Рэм. Сейчас он разглядывал меня прямо-таки с нездоровым интересом. А стоило подойти поближе, как негромко спросил:

– Рыжик, тебе мяса, и побольше?

– И поострее, – шевельнула я бровью.

– А с этим проблемы, – послышался другой голос. Зумара-то я и не заметила среди остальных. Целитель ухитрялся становиться незаметным – то ли природный талант, то ли часть его магии. Хотя, кажется, целительские способности такими нюансами не обладают.

– Что еще? – рыкнул Рэм, но Зумар не испугался, хотя тролль и показал клыки во всей красе, со сверкающим пирсингом.

– Ради безопасности леди Арлисы я бы рекомендовал ей удерживаться от острых приправ. А также от алкоголя, продуктов с афродизиаками и… знаете, я лучше передам список.

– Кому?! – От рыка кока пригнулись мачты.

– Вам, Рэм, – ответил Зумар, – а также леди Арлисе и капитану. Думаю, он особенно заинтересован в том, чтобы инцидентов больше не случалось.

– А мясо можно? – спросила я мрачно.

– Можно, но не перчите его… пожалуйста.

Хейга, дай мне стойкости!

Но зато душу грел взгляд Рейна, которым он смотрел на кинжалы. О да-а-а!

Рейн Морской Демон

Я швырнул рыбу-луну так, что она мячиком отлетела от одной стены, срикошетила о другую и укатилась под кровать.

– Ведьма! – рявкнул, вымещая злость. – Нарра бешеная!

Светильник ей не нравится! От прикосновений дергается, точно девственница пугливая! Как будто не она на этой постели выгибалась и стонала от удовольствия.

– Зараза! – протянул я. – Стерва высокомерная!

Уперся кулаками в стол и постарался успокоиться. Еще никогда женщина не выводила меня из себя настолько сильно. Раздражали, восхищали, разочаровывали, но не бесили.

«Просто она тебе покоя не дает. Она тебе в кровь проникла, отравила».

– Заткнись! – прошипел сам себе.

Не хватало только, чтобы команда услышала и решила, что их кэп спятил.

Но Арлиса – неблагодарная стерва с рыжими волосами и сладким голосом. Этим голосом она могла изрезать мое самообладание в клочки. И это в благодарность за отношение к ней?! Она не сталкивалась с остальными моими «коллегами». Большинство пиратов – подонки. Попади Арлиса к ним, и ее в лучшем случае ждала бы роль постельной игрушки для капитана. В худшем – ею попользовались бы все, а после – продали. Ну или утопили, сойди она к тому моменту с ума.

Я прошелся по каюте, пиная попадающиеся под ноги вещи. Всю ночь, пока она спала, боролся с собой, с желанием разбудить ее и покрыть поцелуями. Сначала просто лежал и старался дышать равномерно, затем не выдержал и ушел на палубу. Там пару раз облился водой, как следует охладился на ночном ветерке, и лишь тогда возбуждение улеглось. До момента, пока не вернулся в каюту. Оттуда вылетел как ошпаренный и едва не нырнул в воду.

Меня раньше не возбуждали мертвецки пьяные женщины, но она влекла к себе с непреодолимой силой. Как не влекла еще ни одна женщина.

Даже Риналлия. Хотя ее я любил. По-настоящему. Так, что до последнего сомневался, стоит ли слушаться видения. Но, увы, будущее Риналлии было не со мной.

Сейчас-то я понимал, что поступил правильно. Гордая и утонченная Рин все равно не стала бы частью команды. Да и не такой жизни она заслуживала.

Мягко повело голову, сжало виски, послышался шум, какой может издавать раковина, если поднести ее к уху. Я прыжком успел оказаться на кровати, прежде чем меня накрыло очередное видение.

Они всегда приходили внезапно. Со временем я научился угадывать их приближение по некоторым симптомам. И чаще всего успевал оказаться в одиночестве и лежа. Иначе можно было упасть и крепко приложиться.