Девушка с обложки - Мэри Каммингс

Клодин едва успела подумать: «Он что — никак флиртует со мной?!» (мысль была не такой уж неприятной), как Томми снова стал деловитым:

— Ну, ты мне можешь, наконец, сказать, в чем состоит это твое таинственное третье условие?

— Скажи, а что будет с Кафиром дальше? — вместо ответа спросила она.

— В каком смысле?

— Ну вот вы его арестуете — и дальше передадите французской полиции?

— Тебя так волнует его будущее?

— Ну, понимаешь, я не хочу, чтобы его выпустили под залог… — замямлила Клодин — не говорить же было «я ни в коем случае не хочу, чтобы в полиции узнали про львицу»!

— А, нет, насчет этого ты можешь не беспокоиться! Думаю, через несколько часов после ареста он уже будет на другой стороне Ла-Манша. И ни о каком залоге, естественно, речи не идет. — Он чуть помедлил и добавил: — Я уж было подумал, что ты беспокоишься о его судьбе.

— С какой это стати мне о ней беспокоиться?!

— Да нет, я так просто… — отмахнулся Томми. — Замерзла? — обнял ее за плечи и притянул к себе.

Сразу стало теплее; если закрыть глаза, можно было представить себе, что они влюбленная парочка, а вовсе не обсуждают, на каких условиях английская контрразведка получит захваченного Клодин международного преступника.

Увы, пофантазировать Томми ей не дал — спросил над самым ухом.

— Ну, куда теперь?

— Вот с этим-то и связано третье условие. — Клодин вздохнула. — Ты не должен никому рассказывать, куда мы сейчас пойдем и что… и что ты там увидишь. Я понимаю, это трудно, но ты постарайся — очень тебя прошу. Я очень не хочу подвести людей, у которых жила все это время.

Всю дорогу Томми развлекал ее историями из своей армейской жизни. Истории были полуанекдотическими, но при этом как-то само собой получалось, что лично он выступал там в самой что ни на есть героической роли.

Клодин верила и не верила, порой смеялась чуть ли не до слез, то и дело напоминала себе, что расслабляться пока еще рано, что они не просто так гуляют, а идут по делу — но удержаться от смеха все же не могла.

— Это правда, что ты училась на курсах самообороны для домохозяек? — спросил Томми уже на подходе к дому.

— Почему для домохозяек? — удивилась она. — Просто — для женщин.

— После того как ты меня тогда с эскалатора спустила, меня ребята на работе этими курсами задразнили, — смущенно усмехнувшись, признался он. — Советовали съездить поучиться на них… квалификацию, так сказать, повысить.

Клодин в очередной раз рассмеялась, представив себе фурор, который бы вызвало появление на курсах подобного ученика.

Из телефонного разговора:

— Мы не ожидали, что он так себя поведет. Но теперь уже ничего не поделаешь.

— Фактически это признание вины.

— Несомненно. Но оно нам мало что дает…

Из дневника Клодин Бейкер: «…Большинство проблем в мире — из-за мужчин. Но все же без них жить было бы куда скучнее…»

Хотя время уже близилось к полуночи, но вечеринка у соседней виллы по-прежнему продолжалась. Уловив донесшийся с той стороны запах жареного мяса, Клодин с сожалением подумала о своем несостоявшемся ужине и о так и оставшейся лежать на разделочной доске куриной грудке.

Томми шел рядом и беспечно улыбался, даже сказал что-то вроде «Неплохой домишко!», но она заметила, что по мере приближения к дому он весь словно как-то подобрался, заметила и короткие настороженные взгляды, которые он бросал то влево, то вправо, то на нее — похоже, все еще не был до конца уверен, что она не ведет его в ловушку.

Впустив его в холл, Клодин повернулась, чтобы запереть дверь — и вдруг вспомнила, как совсем недавно стояла на этом же самом месте и смотрела в глаза Кафиру. По затылку пробежали холодные мурашки — теперь, задним числом, воспоминание это оказалось, пожалуй, даже страшнее, чем тогдашние сумбурные ощущения; вслед за ним кольнула жуткая мысль: «А что если ему все же удалось каким-то непостижимым образом освободиться?»

Торопливо защелкнув замок, она дернула Томми за рукав.

— Пойдем быстрее!

Почти бегом, даже свет зажигать не стала, устремилась по коридору. Кухня… тамбур… Захлопнула первую дверь, открыла вторую…

В комнате все было тихо и мирно. Уютно светился торшер; тахта, слава богу, стояла на прежнем месте, на ней во весь рост растянулась Сильва. Увидев людей, она лениво подняла голову.

Клодин с облегчением выдохнула.

Сзади раздался сдавленный звук. Она обернулась — Томми, вытаращив глаза, уставился на львицу.

В свое время, увидев Сильву, Клодин отреагировала точно так же, но теперь про себя хихикнула: наконец-то появилось что-то, что проняло даже этого невозмутимого и ироничного английского супермена.

— А! — выдавил он наконец из себя и отшатнулся к двери; рука его дернулась, словно собираясь метнуться под полу пиджака.

Правильно, нельзя было ему оружие оставлять! — Клодин еще раз похвалила себя за предусмотрительность.

Тем временем львица спрыгнула с тахты и потянулась — решила все-таки подойти поздороваться. И тут Томми сделал то, что крайне умилило Клодин: схватив за плечо, он потянул ее назад, за себя, пытаясь прикрыть собственным телом.

— Стой спокойно! — она охотно добавила бы еще «не бойся», но такие слова, да еще из уст женщины, мужчину могли обидеть. Вывернувшись из-под его руки, шагнула вперед и погладила Сильву по шее, почесала подбородок — львица прижмурилась и заурчала от удовольствия.

Клодин искоса взглянула на Томми. Похоже, он все еще не обрел дар речи — рот его несколько раз беззвучно открылся и закрылся, как у рыбы.

— Пойдем, — она подтолкнула Сильву, разворачивая ее к двери в соседнюю комнату, — пойдем, девочка! Давай, посиди пока там. — Подождала, пока львица неторопливо, с достоинством проследует через дверной проем, и защелкнула замок.

Томми смотрел на нее во все глаза, не то с ужасом, не то с восхищением; сказал полушепотом:

— Это что, была… эээ…

— Да, львица.

— Ну ты даешь! — Он внезапно рассмеялся — нервно и громко. — Ты…

— Тише! — цыкнула на него Клодин.

— Почему?

— Так надо! — Ей совершенно не хотелось, чтобы Кафир слышал их разговор.

Томми пару раз глубоко вздохнул и спросил уже более деловито:

— Ну, что теперь?

— Теперь отодвинь, пожалуйста, тахту… а, нет, подожди! — Подошла к тумбочке, достала пистолет и зарядила дротиком — предосторожность никогда не помешает!

— Ты что?! — дернулся Томми.