Гром победы, раздавайся! - Андрей Владимирович Булычев

расслышал, – прошептал соседний караульный и щелкнул курком фузеи.

– Тихо ты! На спусковой крючок ненароком не нажми! – выдохнул в ухо неизвестно как оказавшийся за спиной караульного фурьер. – Всю задумку командирскую сломаешь и нашу фортецию раньше времени ворогу покажешь. Встаем, встаем, братцы! – приглушенно крикнул он, обернувшись. – Только чтобы без суеты, все разобрались и покамест стоим, ждем!

Два десятка егерей быстро распределились по всей линии окопа. У каждого в руках фузея, на бруствере перед некоторыми зажигательные гренады с ярко-желтой полосой. Напряжение так и витало в воздухе.

Вот издали донесся топот копыт и позвякивание лошадиной упряжи. К мосту приближался большой отряд кавалерии.

– А может быть, это наши возвращаются? – предположил Аникин. – Я сам слышал, как их высокоблагородие казачьему командиру наказ передавал возвернуть всех тех егерей, что на конях, обратно к мосту.

– Вот мы сейчас и поглядим, кто это такие, – ответил ему Кряжин. – Они уже перед самой дорожной заставой в низинке. Сейчас их ребятки из второй роты там окликнут. Оружие к бою. Всем быть наготове и не зевать.

Действительно, не успело сердце отсчитать и десяти ударов после слов унтер-офицера, как в двух сотнях шагов впереди и чуть правее окопа, как раз там, где и проходила дорога, от насыпного редута послышался громкий требовательный окрик, а вслед за ним в ночи грохнуло несколько выстрелов.

– Турки! – раздался все тот же тревожный крик, и тут же ударил короткий ружейный залп.

– Ну же, подсветка где, олухи?! – рявкнул зло Кряжин.

Возле придорожного редута мелькнуло яркое пламя, а затем до окопа докатился и грохот. Еще и еще громыхнули огненные разрывы, и теперь все подступы к дорожным укреплениям хорошо осветились.

– Плутонг, цель – конница! Дальность две сотни шагов! – рявкнул фурьер. – Залпо-ом огонь!

«Баба-ах!» – ударили раскатисто два десятка фузей и три нарезных ствола.

– Заряжа-ай! – скомандовал Кряжин. – Огонь по своему усмотрению! Шевелись, братцы!

Егеря споро работали шомполами, загоняя пули в стволы ружей к пороховым зарядам, а перед дорожным редутом земля «встала на дыбы». Там разом сработали сразу несколько мощных фугасов, подорванных пионерами. В разгорающемся пламени заложенных костров и в разрывах зажигательных гренад было хорошо видно, как в низинке мечутся фигурки людей и животных. Мечутся и падают, сраженные свинцом.

– Прекратить огонь! – прокричал пробегающий по окопу прапорщик. – Всем перезарядиться! Почему наше охранение не отходит? Сказано же было: при первом же боевом столкновении запаливать костры и отбегать к основным укреплениям!

Но вот шагах в ста перед линиями окопов и полевых редутов вспыхнуло одно, второе, затем третье пламя, а вскоре все предмостовые укрепления оградились от ночной темной степи длинной цепочкой костров.

– Хорошо, Алексей Петрович, мы их ударили, – кивнул в сторону низинки дежуривший в центральном редуте командир первого батальона. – Как раз смена Мальцева была, так Афоня выждал, когда они кучнее туда втянутся, ну и скомандовал своим фугасы подрывать. Там такой ад творился!

– Да видел я, Вячеслав, – кивнул Егоров, вглядываясь в зарево костров, – и слышал тоже. До сих пор вон раненые и увечные кричат. Будем надеяться, что турки сюда ночью более не сунутся. Они же ведь не знают, сколько нас и как мы тут укрепились. А вот с рассветом мы уже будем ждать их разведку. Ночью тоже глаз не спускать со всей линии! Если сюда большие силы неприятеля вышли, то они могут и в темноте всем скопом на нас навалиться.

Всю ночь дежурное охранение освещало подступы к мосту. Мелькали несколько раз в степи какие-то непонятные тени, слышался перестук копыт, но попыток выйти к русским укреплениям и занять их противник не предпринимал. Уже под утро с южной стороны послышался шум, всполошивший всю линию укреплений.

– Вашвысокоблагородие, господин полковник! – вестовой тряс Егорова за плечо. – Тут гонец от командира первого батальона секунд-майора Хлебникова прибежал, говорит, опять конница на подходе!

Алексей, резко вскочив с расстеленного в окопе полога и подхватив свой штуцер, бросился в сторону передового редута. Вслед за ним туда же устремились и Живан с Гусевым.

– Сергей, ты пока здесь оставайся! Готовь резервную роту к контратаке! – крикнул Лешка главному полковому квартирмейстеру. – Главное – это не дать им мост захватить!

Там, где в предрассветном сумраке серели укрепления редута, уже слышался какой-то шум.

– Странно, почему никто не стреляет?! – встревоженно крикнул за спиной Живан. – Уже давно бы из всех стволов палить должны были!

– Разберемся! – резко выдохнув, ответил ему на бегу Лешка. – Там у нас Хлебников Славка, Радован и вся вторая рота с приличным усилением стоит. Все егеря обстрелянные, чай, уж не должны их дурануть!

Прямо перед ним в двух десятках шагов пара дюжин егерей откатывала в стороны повозки, загораживающие проезд, и растаскивали на обочины всякий наваленный здесь хлам и рогатины.

– Ваше высокоблагородие, свои это, свои! – крикнул командующий солдатами поручик Тарасов. – Чуть было своих дозорных не перебили! Наши это, конные роты с юга возвернулись!

В свете костров Алексею наконец-то стало видно голову конной колонны. Спешившись, к нему бросились трое.

– Господин полковник, конная группа егерей, выделенная в помощь нашему авангарду, по вашему приказанию прибыла обратно! – доложился поручик Осокин. – Ждем ваших дальнейших указаний!

– Потери есть?! – поздоровавшись с командирами рот, первым делом поинтересовался Егоров.

– Трое, Алексей Петрович, – со вздохом ответил Тимофей. – Да и то уже на обратном пути мы ребят потеряли. Южнее, верстах в пяти отсюда на конную группу турок наткнулись. Много их было, да к бою они не успели изготовиться. Раненых своих обихаживали, суетились там чего-то. А тут вдруг мы им как снег на голову свалились. Не ожидали они, похоже, там никого со своей, с южной стороны. У нас-то по строго заведенному правилу впереди основных сил завсегда дозоры идут, ну, вот мы и ударили внезапно. Кто из турок в степь убег, кого мы порубили и постреляли, но и они тоже, в какой бы панике ни пребывали, а все же огрызались, вот трое наших егерей там и погибло. Еще у дюжины ранения имеются, но только лишь у четверых они серьезные, у всех же остальных так, всякие мелкие порезы.

– Понял тебя, поручик, – кивнул Алексей. – Всех раненых в полковой лазарет! Пусть там лекари сами определяют, кому у них остаться, а кому можно и в строй вставать. Погибших предать земле с воинскими почестями. Коней на ту сторону отгоните и под пригляд интендантским их отдайте. Людей покормить, и три часа им на отдых. Это, конечно, если неприятель позволит, а потом все в оборону встанете. Подполковник Милорадович покажет, где вам позиции нужно усилить, – кивнул он стоящему рядом