Демоны пустыни - Маркус Кас

Вот хтонь! Тут что, улыбаться нельзя? Я поднимаю руки, показывая, что безоружен. Делаю небольшой шаг назад, а они вперед, за мной.

— Эээ, командир, — тихо зову я. — Чего это они?

— Странно… — слышу его задумчивое сплевывание и приближающиеся шаги.

Гриша встает рядом и что-то спрашивает у местных. По низкорослой толпе проходит гул, затем один из них выступает вперед и что-то быстро и злобно лепечет, яростно тыкая копьем в мою сторону.

— Чего они говорят? — шепчу ему я, мне все меньше и меньше нравится тон говорящего.

Пустынник морщится, отмахиваясь и продолжает напряженно вслушиваться. На его лице появляется недоумение, рука его дергается к автомату и он переводит:

— Говорят, что ты злой дух, который пришел всех убить. И они убьют тебя первыми…

— Они меня точно ни с кем не перепутали? — зачем-то уточняю я, хотя и сам по их недружелюбным рожам вижу — в своем выборе они вполне уверены.

— Да подожди ты, — отмахивается Гриша и обеими руками берется за автомат, демонстрируя его местным.

Их переговоры продолжаются уже на повышенных тонах. И не зная языка можно понять — идет взаимный обмен угрозами. Гриша усиленно машет в сторону базы, говорящий в противоположную. А туземцы тем временем окружают нас уже со всех сторон.

Вяземский поднимается и подходит, озираясь. Молчун тоже приближается и встает спиной к нам, вскинув оружие.

В прохладе ночи внезапно становится жарко. Я вижу, что все собравшиеся тут местные обладают силой. Не похожей ни на что, виденное мной до этого. Они светятся словно изнутри, приглушенное красное сияние подсвечивает смуглую кожу.

— Ерунда какая-то, — подводит итог переговоров пустынник, но оружие не опускает. — Я половину слов не очень хорошо понимаю, что-то там с духами и прочие сугубо местные верования. Но… — он вытягивает шею, опять вслушиваясь в трескотню переговорщика. — Да, вроде убивать не собираются.

Понятно, трудности перевода.

— А чего тогда целиться не перестают?

— Говорят, что тебя заберут. А нас не тронут, если не будем сопротивляться.

— Куда заберут? — я глупо моргаю, слабо понимая, что от меня и где, надо туземцам.

— Туда, — Гриша машет в сторону пустыни. — Говорят, что вернешься, если… выживешь. Ничего не понимаю. Никогда они не были агрессивными.

— Так, и что делать будем?

Он тянется к рации и плотный ряд местных неодобрительно рычит, переводя часть орудий на пустынника. Понятно, вызвать подкрепление не получится.

— Так то, — он чешет голову, — уложить с этими палками их не проблема. Проблема в других, с трубками. В них иглы с ядом желтых скорпионов, «крадущихся убийц». Одна царапина и верная смерть. И их слишком много. Связаться с базой можешь?

Я конечно рад, что он так спокоен, но твою ж мать! С сожалением смотрю туда, где по моим представлениям находится база. Скучно в патруле, как же.

Пытаюсь достучаться до команды, но это словно в глубокий колодец орать. Уходит в пустоту и затихает где-то далеко.

«Ты меня слышишь?» — обращаюсь к Вяземскому. Он вздрагивает и смотрит на меня. Значит, связь есть. Пускаю поиск и не успеваю отправить подальше, туземцы угрожающе рычат на меня. Чувствуют, похоже, дальнобойные штуки.

Мотаю головой:

— Не могу. Ладно. Они не собираются меня убивать, только хотят куда-то отвести. Зачем? И почему там есть шанс не выжить тогда?

— Там, — снова взмах в пустыню, — живет какой-то, хм, старец, мудрец. Не понимаю я этого слова. Человек, короче говоря. И они должны привести тебя, то есть злого духа. Ну или не злого, но что-то связанное с другими мирами. Или загробным миром…

Пресвятые ежики, так они меня спалили? Задрипанные мелкие туземцы в забытых богами землях вычислили попаданца на раз. А что, если они там собираются обряд экзорцизма проводить?

Я осматриваю нашу позицию: окружены, численное преимущество не на нашей стороне, эти еще, с трубками. Устали уже наверняка, вот вздохнет кто-то…

— Ну, выбора у нас особо нет, получается. Только как я их пойму, ты со мной пойдешь?

— Наотрез отказываются кого-то еще с собой брать, — качает головой Гриша. — Придется тебе без толмача. Говорят, сам все поймешь.

Вот это нехорошо. Разговаривать, значит, со мной не собираются. Распнут там где-нибудь в дебрях пустыни и поминай, как звали. А если я отлить захочу? Возьмусь показывать, подумают еще что неприличное и сразу стану как еж, весь в иголках.

— Можно попробовать прорваться, — тихо предлагает он. — Если сможешь удержать защиту на четверых, то будет шанс. Главное, до машины добраться, а там закроемся и своих вызовем, чтобы тут все зачистили к демонам.

— Я могу их замедлить, — добавляет Вяземский, переминаясь босыми ногами, — Не уверен, что с таким количеством справлюсь, но можно попробовать.

Этот вариант уже возникал в моей голове. Но, пока шли переговоры, туземцы нас очень грамотно отрезали от джипа, усилив ту линию плевателями ядом. И я не уверен, что смогу расширить защиту, как Каритский. А попрактиковаться мне никто не даст. «Попробовать» мы сможем только один раз.

Еще и неизвестно, что за магия у местных…

— А они одаренные? — осторожно интересуюсь, не спрашивать же в лоб, что у них за способности.

— Нет, — мотает головой Гриша. — Тут все местные пустые. С духами они говорят, но это хрень полная.

Хрень, как же. Хитрые значит, успешно скрывают, что бы там ни было. А раз непонятно, чего ожидать, то выбора и правда нет. Риск всем тут окочуриться от яда, слишком велик. А туземцы потом скажут, что на ночевке скорпионы покусали неосторожных чужаков.

— Понятно. Я иду с ними, скажи им.

— П…дец белобрысому, — вдруг громогласно объявляет Молчун.

Мы все от шока теряем на время дар речи. И даже местные стихают, чувствуя, что произошло что-то необычное. Но Молчун, высказав мнение, возвращается к исходному состоянию.

— Есть такая вероятность, — отмираю я первым. — Но, если убивать они меня не собираются, а нас, в случае отказа, вполне могут, то какие еще предложения? Себя я смогу защитить. Тем более, если они неодаренные, — тут я уже привираю, успокаивая остальных. — Прогуляемся по пустыне, познакомлюсь с мудрецом и обратно вернусь. Так же они говорят?

— Вроде того… — неуверенно отвечает Гриша.

— Спроси у них, в жертву меня приносить не собираются, ну, этим своим духам?

На вопрос пустынника туземцы хихикают и мотают головами. Действительно, отличная шутка. Я еще требую уточнить, не бросят ли меня в пустыне, не скормят каким-нибудь животным, не заставят жениться на аборигенше… Моя фантазия вероятных подстав заканчивается, а туземцы только все больше ржут и мотают головами.