Поцелуй скорпиона - Анна Михалева

Машина дернулась в сторону. Он сжал руль двумя руками. От крутого виража перехватило дыхание. Пальцы его побелели от напряжения. А Лера, похоже, не собиралась сбавлять скорость. Огоньки ее «девятки» снова начали неотвратимо удаляться. Егор, зло ухмыльнувшись, надавил на педаль газа. Наверное, она заметила его и сейчас пытается скрыться от погони.

«Глупо!» — хохотнул он и вдруг разразился настоящим громогласным смехом. Он вспомнил, что, вылетев из туалета, кинулся к машине, чтобы успеть за отъезжающей Лерой. В этой спешке он забыл попрощаться с Миленой Вячеславовной. Сейчас он представил, как эта любительница клубнички сидит за столом в окружении зеленого задрапированного кошмара, пластмассовых лиан и плюшевых обезьянок. Как остывают ее любимые свиные ребрышки. Как болезненно разочарована она испорченным вечером. Эта картина развеселила его еще больше. Каменев включил приемник и, придерживая одной рукой руль, закурил. Он глубоко вдохнул дым, чувствуя, как легкие наполняются едкой отравой, и довольно улыбнулся. Такого чувства он никогда не испытывал. Он несся по залитой желтыми огнями мокрой дороге, держа руль одной рукой, и мысленно посылал всех и вся, в том числе и себя самого. Бросив взгляд на стрелку спидометра, он холодно процедил:

— 110. Тоже мне спиди-гонщик! Никуда ты от меня не денешься! Дорога-то пустая!

Лера словно играла с ним. Она не могла не заметить маячащую позади машину и наверняка уж сообразила, что в ней не кто иной, как Егор. Тем не менее она и не думала скрываться. Наоборот, разжигала его интерес к погоне, то замедляя ход, то, наоборот, ускоряя. И Каменев клюнул, как гончая на тренировке, которую пускают по полю за плюшевым зайцем. Кровь его кипела, он взмок от корней волос до ногтей на пальцах и не мог думать ни о чем, кроме погони. Цель этой погони была ему не совсем ясна. Поначалу он просто решил доказать этой вредной особе, которая ведет себя с ним, как с последним разгильдяем, что он настоящий мужик и шутки с ним так просто не проходят. Как он будет это доказывать, когда наконец выиграет гонку, он тоже не знал, по крайней мере, когда сел за руль. Потом, уже на Садовом кольце, ему в голову пришла блестящая, на его взгляд, идея — он решил не нарываться на скандал, ничего не доказывать, а проследить, куда девушка направляется. Было бы здорово таким образом узнать, где она живет. Поэтому ближе к проспекту Мира у него появилась осмысленная цель. Если он узнает, где обитает Лера, то все станет гораздо проще. Он получит возможность заявиться к ней с букетом цветов или прислать письмо по почте — это уж на что хватит духу. Но, по крайней мере, он больше не будет страдать при мысли, что она затеряется в Москве, как только очередной раз выйдет на улицу из треклятого «Зеленого плюща», и ему больше никогда с ней не встретиться.

«А это уже становится нехорошей традицией», — сказал он себе. Она преподносит ему очередную загадку и скрывается. Потом он не спит ночами, днем слоняется, как лунатик, и живет лишь одной надеждой — вновь увидеть свою мучительницу. Хотя Каменев никак не мог понять, чем она его приковала к себе. Просто, увидев ее однажды, он уже не мог существовать без этой девушки. «А говорят, наркотики — самое главное зло для человека, — недовольно подумал он. — Чушь собачья! Женщина — вот кто нас всех погубит когда-нибудь!»

«Вообще, жить по-новому так жить по-новому! — через секунду выдохнул он себе под нос. — Хочешь завоевать королеву, так не фига пресмыкаться. Надо становиться настоящим крутым мужиком! Чтоб она знала! Чтоб все, черт возьми, знали!»

Машину опять занесло на скользкой дороге, но он лихо справился с рулем, хотя и потерял немного в скорости. «Да, пора становиться на ноги! Долой 70 километров в час, отутюженные брюки, белые воротнички, экономию электроэнергии и прочую чепуху!» Несмотря на последний случившийся с ним катаклизм — женитьбу на Марине, в душе он по-прежнему оставался инженером НИИ со всеми правилами поведения, свойственными этому многочисленному классу трудящихся. (Оставался, разумеется, до этого вечера.) Если бы людей раскрашивали в разные краски соответственно их жизни и поступкам, ему бы, несомненно, достался серый цвет. Его бы покрасили в серый с головы до пят. Но он до сей поры об этом даже не задумывался. Ему-то казалось, что его жизнь, как жизнь всякого гражданина, расцвечена как минимум двумя природными тонами: черным и белым. Понял он свою серость и заурядность только теперь, когда судьба свела его с Лерой. Она, как яркая вспышка, ослепив его, заставила посмотреть на себя со стороны. И то, что он увидел, его не обрадовало… Егор вздохнул и надавил на педаль газа.

Ему казалось сейчас, что его жизнь, устоявшаяся и прочная, как вода в омуте, вдруг начинает двигаться, набирая скорость. Он увидел свет спасения. И этот свет исходил из холодных серо-зеленых глаз малознакомой девушки. Его тянуло к ней по каким-то необъяснимым причинам, как тянет травинку к солнцу. Ведь спроси эту травинку, на кой черт она лезет из теплой и влажной земли, она вряд ли сможет ответить. А Егор чувствовал, что странная девушка Лера, как никто другой, способна внести в его жизнь живительные перемены. И объяснить, почему он связывает с ней подобные надежды, Каменев не мог. Все эти мысли довели Егора до того, что в глазах его поплыли круги. Он уже не мог сосредоточиться на дороге. В этот момент Лера свернула на боковую улицу. Каменев просиял. Район Китай-города, куда они приехали, он знал великолепно. В том, что Лера здесь не живет, он был уверен. Тут в основном деловая зона — офисы, магазины, банки. Жилых домов мало и все очень старые, по большей части с коммунальными квартирами. А Лера вряд ли обитает в коммуналке. Не того она полета. Скорее всего она попытается оторваться от него и затеряться в путаных переулках. Но это ей сделать не удастся. Он провел здесь свое детство и каждый закуток объехал еще на скейте. Настроение его улучшилось. «А ведь я ей нравлюсь, — неожиданно решил Егор. Сделанное таким внезапным образом открытие его порадовало. — Это же все объясняет! Если бы она была ко мне равнодушна — то просто не заметила бы, и все! Ведь домой напросилась сама, первая… — тут он смущенно хмыкнул, — потом сегодня сама подошла ко мне, избила… Определенно я нравлюсь ей. А то, что поведение ее кажется странным… Она просто пытается меня заинтриговать. Как я не догадался раньше! Женщины обожают напускать на себя таинственность. Может, она даже влюбилась в меня?!» Каменев издал радостный вопль и свернул в переулок. Лерина «девятка» исчезла из виду, но это его не волновало, он завернул еще раз. Он хорошо помнил, куда ведет каждая улочка, так что скрыться ей не удастся.

* * *

Лера аккуратно свернула во двор и затормозила, прижав машину к обочине. Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Всего лишь на минутку. Она устала. Яркие огни проспектов все еще мелькали под припухшими веками. «Господи, как же все надоело», — прошептали ее губы. Она открыла глаза и уставилась в потолок, обитый белым кожзаменителем. Кажется, все удалось. Как же не хочется втягивать Егора в свои дела! И кто бы мог подумать, что она станет переживать по этому поводу! Подумаешь, еще один лопух на ее пути. Только именно этого ей стало вдруг жалко. Прошло уже много времени с тех пор, как Лера перестала воспринимать мужиков как возможных любовников или хотя бы просто людей. Все они были для нее лишь объектами, которые либо представляли интерес в деле, либо нет. А кто из них какой — симпатичный, умный, добрый или ни то, ни другое, — ее не занимало. И вот получилось так, что именно на Каменева она почему-то обратила свое внимание. Чем он ее привлек, было совершенно непонятно. Ну смазливый парень, попал по глупости в тиски этой сучки — Марины. Вряд ли подобное поведение можно назвать мужским. Его бы пожалеть, бедолагу. Пожалеть как беспомощное существо и вышвырнуть из памяти. Только вот не могла назвать Лера Егора беспомощным существом. Была в нем какая-то внутренняя сила, какая-то порядочность и честность, которые заставляли ее верить, что он выберется из любой ситуации, сохранив и честь и достоинство. А таких людей она пока еще не встречала. Другие готовы были по головам шагать, идти на подлость, льстить, притворяться, обманывать. А Егор — нет. Он не смог бы так, просто потому, что не смог бы, и все. Он другой. Он не из ее паскудного мира, в котором либо ты, либо тебя — как скорпионы в банке. Его появление пробудило в ней давно забытое желание очутиться в сказке, где есть добро, способное победить зло. Она вдруг вспомнила, как в детстве мечтала встретить принца. Такого, который не похож на других. Лера поморщилась и открыла дверь машины. На нее дохнул пропитанный недавним дождем ночной ветерок. И теперь ей придется использовать этого парня в своих целях. Гадко! Она шагнула на тротуар и тряхнула головой. Темные кудряшки парика подпрыгнули и снова опустились на плечи. «Сам напросился!» — со злостью подумала она, все еще ощущая горечь своего решения. Где-то в глубине души, к ее великому удивлению, зародилась неясная тоска. Словно она теряла что-то важное в своей жизни. Лера заставила себя собраться и, закрыв машину, медленно пошла в подъезд. Зевая, поднялась на третий этаж, вошла в квартиру и включила свет в гостиной.