Кирпичи 2.0 - Данияр Сугралинов

Быстро помылся и начал экспериментировать с температурой воды. Тепло, горячо, резко холодно. Душа ушла в пятки, перехватило дыхание, ледяная вода смывала сонливость и апатию. Раз, два, три, четыре… И опять тепло. Здорово!

По всему телу – эйфория, а в голове – благодарность самому себе за то, что хватило воли воплотить задуманное. Несмотря на насыщенные вечер и ночь, на то, что почти не спал, чувствовал я себя бодрым и был в хорошем настроении.

Все утро думал о Лиде и Рите. Обе красивые, но одна – любовница Ткача, а вторая свободна. Лида меня терпеть не может, а Рита относится ко мне очень хорошо.

Вот только люблю я Лиду…

* * *

Придя на работу, первым делом пошел к Кацюбе. В приемной сидела Ритка и набирала какой-то документ на компьютере.

Увидев меня, бросила печатать, заулыбалась, затараторила:

– Привет! Как дела? Как вчера встреча прошла? Нос целый?

– Нос целый, встреча прошла нормально, – ответил я. – Кацюба у себя?

– Да, у себя, – сказала Рита. – Но у него посетитель. Присядь, подожди пока.

Я сел на диван. Краем глаза наблюдал за Риткой. Невольно сравнил ее с Лидой – в красоте Маргарита ей ни в чем не уступала. Но если у Лиды красота показная, яркая, сексуальная, то у Риты – спокойная, теплая, какая-то даже уютная.

Я запрокинул голову на кресло, прикрыл глаза.

– Сережа, ты можешь зайти!

– Спасибо, Рит.

Черт, чуть не заснул! Зарядка зарядкой, а спал-то я всего около часа. Поправил галстук и зашел к шефу.

– Станислав Евгеньевич, можно?

– Входи, Сергей.

Я закрыл дверь и сел напротив Стаса. Он упер локти в стол и о чем-то думал. Потом открыл ежедневник и стал рисовать треугольники. Наконец поднял голову и сказал:

– Выкладывай.

– Я решил остаться, Станислав Евгеньевич.

– Отлично. Твой трудовой договор мы пересмотрим… в сторону увеличения заработной платы. Михаил Степанович скоро уходит в отпуск, поработаешь на его месте – исполняющим обязанности моего зама. Справишься?

– Справлюсь, – мне стоило больших трудов сказать это твердо.

– Вот, поработаешь в новой должности, освоишься, контакты наведешь, – Стас тяжело вздохнул. – Со здоровьем у меня в последнее время, Сергей, нелады. Сердце пошаливает, одышка.

Я внимательно слушал. К чему же он клонит? Вдруг открылась дверь, ведущая в комнату отдыха шефа. Оттуда, широко улыбаясь, вышел Леха. Я потряс головой: уж не снится ли мне все это?

– Мне уже за шестьдесят, и я решил отойти от дел, – продолжил Кацюба. – Конечно, мне не хотелось отдавать свое детище кому попало, и после долгих поисков, по рекомендации друзей, я вышел на Алексея Алексеевича, который согласился выкупить мою компанию…

Леха картинно поклонился и сказал:

– Я подумал, что инвестиции в медиахолдинг «Расмус Медиа» – хорошая идея, Серега, но нужен был хороший топ-менеджер. Знающий всю кухню изнутри, честный, порядочный.

– Я посоветовал присмотреться к тебе, Сергей, – сказал Кацюба.

– Да, Серег, ты подходил по всем параметрам, но, если бы мы тогда тебя сразу сделали руководителем, твои комплексы и неуверенность не дали бы стать тебе хорошим менеджером, – серьезно сказал Леха, для меня теперь уже Алексей Алексеевич. – Авторитет ты должен был заработать сам.

– Да, Сергей, – продолжил Кацюба. – Ты же был самой настоящей тряпкой, о которую все вытирали ноги. И тогда Алексей вызвался помочь тебе. Но ненавязчиво. Результат, как мы видим, есть, да какой! Даже Маргариту чуть не соблазнил, мою прелесть! Ха-ха-ха! Эх, Сережа, Сережа…

Я сидел и думал…

– Сережа, Сережа! Проснись! – услышал я далекий голос Риты.

Она трясла меня за руку, будила. Я открыл глаза.

– Извини, Рит, – вяло протянул я. – Почти не спал сегодня.

– Да с кем не бывает. Проснулся, соня?

– Ага, – улыбнулся я.

– Так иди к Кацюбе. Он уже ждет.

* * *

Казалось, Кацюба абсолютно не удивлен известием, что я остаюсь. О повышении он и словом не обмолвился, я же решил этот разговор отложить на потом. Судя по настроению Кацюбы, был не самый подходящий момент для того, чтобы просить повышения.

В наши сети попался клиент настолько крупный, что сорвать проект означало поставить на репутации компании крест. Было это незадолго до того, как я познакомился с Лехой. Проект вели мы с Лидой, но, как выяснилось, она была погружена в свои амурные дела и свою часть поручила Панченко! Это обнаружилось только сейчас, потому что Лида как могла покрывала Костю, а тот, в свою очередь, витал в облаках своей влюбленности в Лидку, вместо того чтобы работать.

Мне стали понятны корни Костиного отношения ко мне, зачастую неадекватно злобного: ревность. Еще один кусочек головоломки встал на свое место.

Все это время Косте было не до работы. Сначала он был влюбленный. После вчерашнего, когда Лида внезапно бросила его посреди улицы, он всем своим поведением показывал, что работа в одном проекте с такой стервой, как Фрайбергер, полностью противоречит его принципам и идеалам. В общем, при любом статусе его отношений с Лидой работа у него не шла.

Боже мой, ведь это так просто – не путать личные отношения с рабочими. Жаль, но Костя сам до этого не дошел.

В отделе воцарились хаос и паника. Неумолимо приближался срок сдачи проекта, Лидка носилась с бумагами и дисками, презентациями и сценариями роликов из отдела в отдел, а Панченко обиженно дулся на нее и делал вид, что она для него пустое место.

Окончательно в своей правоте я убедился, когда взмыленная Лидка попросила ей помочь. Мне стоило великих трудов и внутренних взываний к своей новой философии отказать ей. Тому были объективные причины: своей работы было навалом.

И только когда над Костей нависла реальная угроза не пройти успешно испытательный срок, он зашевелился.

Видимо, на эту тему Лида его распекала у кофейного автомата в холле, после чего молчаливо-мрачный и расстроенный Панченко засел за бумаги, открыл Excel и погрузился в сладостный мир таблиц, цифр и формул.

Вид отверженного Кости придал мне уверенности, и мне взбрело в голову пригласить Лиду в кино или в ресторан, хоть куда, неважно. Пошла же она с Панченко. А чем я хуже?

Выбрал момент и вытащил Лиду на кофе-брейк.

– Лид, какие планы на вечер? Может быть, в кино сходим? – выпалил я, стараясь говорить твердо и уверенно, как Леха учил.

– Сдурел? – воскликнула Лидка, привлекая к нам внимание. – Какое кино? О чем ты? Конец месяца, работы навалом!

Ошарашенный Лидкиной грубостью, замер. Но – прогресс! – абсолютно не смутился. Сглотнул слюну и тихо ответил: