Искушение вампира - Рэйвен Харт

Оливия обвела взглядом коридор, осмотрев остальные одиннадцать алтарей. На каждом были расставлены свечи, куклы, немного еды и питья. Вампирша обернулась ко мне.

– Неверным? А что за вера?

– Хаунсис-канцо, – сказал я, тут же поняв, что слова прозвучат для нее белибердой. – Невидимые духи.

– Вуду, – пояснил Джек. Кажется, его несколько удивила моя откровенность.

А я был рад слышать, что он кое-что в этом смыслит. Возможно, так будет проще объяснить Джеку, что его кровь несет в себе силу магии Лалии.

– Со временем станет понятнее, – сказал я, увлекая своих спутников вперед. Дойдя до конца коридора, я оглянулся и увидел, что Мелафия преклонила колени перед оскверненным алтарем. Она запела, чтобы умиротворить лоа, потревоженного Оливией. На мое счастье, вампирша выбрала алтарь лоа смерти… Ладно, ничего. Мелафия решит эту проблему.

Снаружи тьма еще не сгустилась, и потому шторы оставались опущенными. Наша маленькая компания расположилась в гостиной, и я подошел к бару, чтобы наполнить бокалы. Раздав напитки, я сел в кожаное кресло, повернувшись лицом к дивану. Рейя опустилась на подушку по правую руку от меня, а Дейлод устроился слева. Я заговорил, осторожно подбирая слова.

– Как вы знаете, в Саванне объявился враждебно настроенный вампир. Он убил Элджера и нескольких людей из числа наших друзей. – Я кивнул на Джека, напоминая о его приятеле Хью. – Этот вампир очень стар и очень жесток. Полагаю, он приехал, чтобы убить меня.

Джек, подался вперед. Он так и не прикоснулся к своему коктейлю.

– Почему именно тебя? Из-за этих морских перевозок? Он был очень близок к истине. Гораздо ближе, чем думал. Тем проще мне будет поведать все остальное.

– Да, в том числе. Помнишь, Оливия назвала меня легендой? Что ж, я действительно приобрел определенную известность… Некоторые вампиры порабощают своих отпрысков. Я выкрадывал их у хозяев и отпускал на свободу. – Джек напряженно размышлял. По сравнению с некоторыми другими отпрысками, жизнь его была просто чудесной. До сего момента он и не подозревал об этом.

– О, я могу понять этих бедняг, – хмыкнул Джек, а потом, словно желая доказать, что он будет покрепче других отпрысков, одним глотком осушил свой бокал и довольно рыгнул.

– Вампира зовут Ридрек. Он мой создатель. Оливия резко выпрямилась.

– Тогда пора кричать «караул». Я наслышана о Ридреке и его громилах.

Она поняла, что именно я не хотел рассказывать Джеку. Вампирша знала: убить собственного создателя не в моих силах. Это невозможно. В замечательном мире вампиров создатели могут уничтожать своих отпрысков, но не наоборот. Мое давнее решение держать Джека в неведении выходило мне боком. Но что бы сделал Джек, узнай он, как уязвим я для Ридрека? Наверняка совершил бы какую-нибудь глупость. Например, попытался бы меня защитить.

Надеюсь, Оливия думает, что Джек знает об отношениях отпрысков и создателей и не станет говорить об этом вслух. Очень хочется верить, что я не сделал трагической ошибки, доверившись ей, поскольку настало время раскрыть один из главных моих секретов.

– У меня есть вещь, которую можно использовать против Ридрека, – продолжал я. – Вы видели алтари в подземном коридоре. Так вот: более двухсот лет назад я встретил женщину по имени Лалия. Она была мамбо, то есть жрица вуду…

Моя память вернулась на два столетия назад – к нашей первой встрече с Лалией. Полночь, кругом свежевырытые могилы, предназначенные для жертв желтой лихорадки… Она была одной из самых прекрасных смертных женщин, которых я встречал в своей жизни: нежная кожа цвета темного золота, черные блестящие волосы, перевитые бисерными нитями, падающие на грудь… Я и по сей день не знал наверняка, случайно ли мы встретились на кладбище или же Лалия призвала меня туда силой своих заклятий. Я лишь чувствовал, что должен подойти к этой женщине, притронуться к ней, поговорить…

– Она поняла, кто я и что я такое. И мы заключили договор.

Я не стал уточнять, что сделку предложила Лалия. Мне не хотелось рассказывать, как беспомощен я оказался перед силой ее веры – веры в духов и колдовство. Веры, которая могла песнопением вознести кающегося грешника на небеса или отправить проклятого прямиком в ад.

– Джек, ты носишь амулет, который сделала для меня Лалия. Оберег. Однако настоящая зашита – это ее кровный дар. По моим венам течет измененная кровь. Надеюсь, и по твоим тоже, коль скоро ты мой отпрыск.

Пока что я не собирался вдаваться в подробности и рассказывать, как сильна магия Лалии в моей крови – в первую очередь потому, что не собирался использовать все ее могущество. Она была нужна мне лишь затем, чтобы обезопасить отпрысков, сбежавших от своих хозяев. Ридрек мог стать первым по-настоящему серьезным испытанием для дарованных мне чар. И, возможно, последним.

– Не знаю наверняка, как будет работать эта магия, но как раз сегодня намереваюсь проверить. Я найду Ридрека… или же позволю ему отыскать меня – а там посмотрим, что получится.

В комнате воцарилась тишина. Потом Джек сказал:

– Так это и есть твой план? Хочешь отправиться прямо в пасть монстру и посмотреть, как он будет тебя жрать? – Джек поднялся на ноги и направился к бару. – Знаешь, это самая идиотская затея, о какой я только слышал в своей жизни.

– Боюсь, я согласна с Джеком, – сказала Оливия. – Ридрек может прийти не один.

– У меня нет выбора. Пока мы не встретимся лицом к лицу, я не узнаю, что могу сделать, а чего нет. До тех пор лучшего плана не предвидится. Если Ридрек убьет меня, вам придется бежать. Уезжайте из Саванны как можно быстрее. Честно говоря, наверное, вам лучше исчезнуть прямо сейчас.

Джек грохнул бокалом по стойке бара с такой силой, что зеркальная поверхность треснула.

– Ну и дела! Поверить не могу! Главный засранец этого города говорит, что я должен подобрать юбки и бежать как трусливая баба! – Он спохватился и покосился на Оливию. – Без обид.

– Ничего, – откликнулась вампирша. – Я тоже не могу поверить. Неужели сейчас я слышу великого Уильяма Кайлера, кумира Англии и всей Европы?

Я покачал головой.

– Вы должны довериться мне, как я доверился Лалии. Если и есть сила, способная остановить Ридрека, то она скрыта во мне, вернее – в крови Лалии. И учтите: если Ридрек победит, он придет за вами. Лучше бы вам никогда не узнать, на что он способен.

Я поежился при мысли о пытках, которые мог изобрести изощренный разум старого вампира. Мне уже довелось ощутить на себе его жестокость. Я представил, как он разбивает сердце Джека – до сих пор такое человеческое во многих отношениях, – и эта мысль пронзила меня, точно острый кинжал… А Оливия? Ей, резкой и своевольной, скоро, вероятно, придется поумерить свой пыл. Куда ни кинь – всюду клин. Впрочем, если я заставлю Ридрека убить меня, если не дамся ему живым, он, быть может, оставит Джека в покое. Что за радость пытать отпрыска, если создатель мертв и не в состоянии корчиться вместе с ним? Элджер должен был оценить эту мысль по достоинству.