Хоровод обреченных - Ирина Градова

– Ты говорил, они давно не общались?

– Так все считали, но одна лаборантка видела их вместе. Я еще раз опросил работников лаборатории, и одна девушка по имени Галина, которую, как выяснилось, мои ребята в свое время не опросили по причине нахождения ее на больничном, сообщила, что за два дня до гибели Кармину позвонили по телефону. Его просили спуститься во двор института. Как показалось Галине, профессор поначалу не хотел этого делать, но потом все же согласился. Любопытная лаборантка не смогла отказать себе в удовольствии выяснить, кто же этот таинственный незнакомец, которого Кармин сперва пытался послать подальше, и выглянула в окно. Она увидела Громова, которого прекрасно знала. Они с Карминым немного постояли у входа, а потом направились в сторону скверика. Галя никак не ожидала, что после всего, что между ними произошло, мужчины смогут так долго разговаривать, но факт состоит в том, что Кармин вернулся только через час, причем выглядел озабоченным, если не сказать напуганным.

– И ты думаешь, что Громов ему угрожал?

– Убийством, что ли? Бог с тобой, Андрюша, это же глупость чистой воды!

– Тогда зачем они встречались?

– То-то и оно! Громов не отрицает того, что встреча состоялась, – с его стороны это выглядело бы странно, ведь есть свидетель, однако он отказывается передать суть разговора с Карминым. Парень ведет себя неадекватно, и я не нахожу этому разумных объяснений. По всему выходит, что Громов виновен, более того, он является единственным подозреваемым, а это непорядок, скажу я тебе! Мне срочно необходимо найти еще кого-нибудь…

Зазвонивший телефон прервал речь майора. Раздавшийся в трубке монотонный голос Леонида Кадреску произнес:

– Вы сидите? Включите телевизор, пятый канал.

Андрей немедленно потянулся за пультом.

– …распространяется в Петербурге! – эмоционально говорила журналистка в коротком кожаном пальтишке с растрепанной копной темных волос. Она стояла на фоне здания, в котором располагался главный офис Комитета по здравоохранению, и размахивала свободной от микрофона рукой так, словно отбивалась от полчищ кровососущих насекомых. – Мы попытались получить хоть какие-то комментарии по поводу эпидемии «испанки» в комитете, – продолжала вещать девица, – но с нами отказываются разговаривать! Таинственность, нагнетаемая городским медицинским начальством, только разжигает любопытство и грозит перейти в панику, ведь в свое время от этой болезни умерли свыше двадцати миллионов человек.

– Что происходит? – пробормотал Андрей, уставившись в экран.

– Это что, плохо? – поинтересовался Карпухин. – О какой такой эпидемии речь, ведь вопрос уже урегулирован?

– Но… как они узнали?

– Ты слышал, они говорят «испанка» – разве об этом многим известно?

– В том-то и дело, что немногим! Кто-то слил информацию в СМИ, и теперь стоит готовиться к худшему!

– Рыжов же сам предлагал оповестить народ?

– Да, но он подразумевал сделать это аккуратно, без лишнего шума, в рабочем порядке, а журналисты сейчас раздуют проблему до невероятных размеров! Не удивлюсь, если уже завтра начнется массовый исход людей из города в надежде найти безопасное место, где вирус их не настигнет. Это станет самой большой ошибкой, ведь только в городе им в случае чего смогут оказать надлежащую помощь!

– Ты недооцениваешь извечное российское ноу-хау под названием «авось», Андрей, – возразил Карпухин. – Может, в какой-нибудь Америке или Франции народ и ринулся бы вон из города, но мы-то – другое дело! Пока кожа не покроется струпьями и не начнет отваливаться, русский человек предпочитает считать, что ничего особенного не происходит – само пройдет! Так что, по-моему, напрасно ты беспокоишься.

– …есть решение проблемы, – говорила репортерша. – Вакцина, судя по информации из достоверных источников, уже доставлена в Санкт-Петербург, но ходят слухи, что ее далеко не достаточно! Представитель фармацевтической компании «Медресурс» заверил нас, что делают все возможное для того, чтобы обеспечить город, но болезнь распространяется слишком быстро. Прививки, сделанные от прошлогоднего вируса гриппа, не помогают, и в больницах сейчас умирают десятки, сотни людей…

– Господи, что она делает? – воскликнул Андрей.

– Создает панику, – спокойно ответил майор. – Причем весьма профессионально!

А на экране тем временем вдруг замелькали кадры старой документальной съемки времен пандемии «испанки»: трупы, сваленные в глубокие котлованы, люди в марлевых повязках и защитных костюмах, бросающие все новые и новые тела на нагромождение покойников внизу.

* * *

– Еще кофейку, Артем Иванович? – предложила Маргарита Борисовна с улыбкой: она любила людей, которые не стесняются принимать предложенное угощение. Теперь, когда Якова больше нет, ей даже некому готовить, а ведь она привыкла к большим сборищам у них дома, когда студенты, аспиранты и просто коллеги за обе щеки уплетали ее стряпню и восхищались умением хозяйки угодить на любой вкус. Правда, в последние годы друзей у Яши поубавилось, и она никак не могла взять в толк, какова причина столь внезапной перемены. Кармина до сих пор тосковала по громкому смеху и умным разговорам, которые без конца велись за круглым столом, где сейчас расположились она и Карпухин. Поэтому, когда майор, ведущий дело ее брата, позвонил с просьбой принять его, Маргарита Борисовна Кармина с радостью согласилась. Она напекла пирогов с рыбой – фирменный рецепт, оставленный прабабушкой, – и сварила отличный кофе из запасов, что остались после Яши.

– Да, спасибо, – с готовностью согласился майор, сыто улыбнувшись хозяйке. – Пироги у вас, Маргарита Борисовна, просто объедение – никогда таких не пробовал!

– Моя прабабка Юдифь служила старшей кухаркой у самого графа Строганова, – заговорщицки придвинув к нему лицо, сообщила Кармина. – Несмотря на всегдашнее предубеждение русских дворян против еврейской национальности, Строгановы обожали прабабушкину стряпню, и сам государь император частенько наведывался на обед или ужин только для того, чтобы попробовать то, что готовила Юдифь.

– Да что вы говорите! – восхищенно покачал головой Карпухин. Он по опыту знал, что в человеке, от которого желаешь чего-то добиться, первым делом необходимо вызвать доверие. Ничто так не располагает, как умение слушать, а люди обожают говорить о себе и, начав, уже не в силах остановиться, а уж хороший психолог всегда сообразит, как направить разговор в нужное ему русло.

– Хотите посмотреть на мою прабабушку? – оживилась Кармина. – О, она была настоящая еврейская мадонна… Я сейчас принесу фотоальбомы!

С проворством, нехарактерным для дамы преклонного возраста столь крупной комплекции, она вскочила на ноги и прошла в маленькую комнатушку, соседнюю с гостиной. Через некоторое время она появилась вновь, с трудом удерживая в руках три увесистых тома в бархатных переплетах. Карпухин поспешил помочь ей.

– Вот она, Юдифь Лазаревна Кармина, – удовлетворенно кивнув, ткнула пальцем в большое постановочное фото Маргарита Борисовна. На нем полная, статная женщина с прямой, как палка, спиной и властным взглядом смотрела прямо в объектив. Карпухин подумал, что она, должно быть, загипнотизировала фотографа – такие глаза, наверное, могли принадлежать самому Вольфу Мессингу. Цвет их на черно-белом снимке определить было невозможно, но, судя по тому, что и Кармина, и ее брат являлись обладателями светло-серых глаз, можно предположить, что и их прабабка имела такие же. Благородное лицо с крупным носом, округлым подбородком и слегка вьющимися волосами и в самом деле в некоторой степени придавало ей сходство с Мадонной.