Давно забытая нежность - Джессика Гилмор

Она посмотрела на палатку, и ее охватила паника. Что люди думают об ее отъезде? Войти внутрь, привлечь к себе всеобщее внимание, найти свободное место и вежливо заговорить — внезапно это показалось ей выше ее сил. В Англии она могла украшать обложку каждого издания, ее имя упоминалось в каждой газетке со сплетнями, но это было не для нее. Это всего лишь созданный образ, имидж. Ее ни капли не волновало, что думают читатели этих газет.

— Завтрашняя упаковка для рыбы и чипсов, — говаривала ее бабушка.

Разумеется, никто больше не заворачивал рыбу и чипсы в газеты, но Минти уловила смысл. Хотя каким-то образом ее гораздо больше волновало, что о ней подумают триста работников «Ди Торе дольче». Она не хотела чувствовать себя так, будто не оправдала их ожидания, не хотела испытывать на себе их презрение. Но больше всего ее волновало, что думал Лука. Минти нервно переминалась с ноги на ногу, почти готовая повернуть назад. В конце концов, никто не знал, что она здесь.

— Минти, bella. Ты выглядишь больной. Ты похудела? Тебе нужно больше есть. — Джио возник позади нее, заключая в теплые объятия.

Минти с благодарностью прижалась к нему.

— Моя соседка по квартире питается только канапе, это вполне может сойти за диету.

— Варварские англичане, нам нужно откормить тебя. Конференция скоро начнется, но давай поищем что-нибудь. — Просунув ее руку себе под локоть, Джио повел ее к большой палатке, продолжая вести непринужденную беседу, а Минти просто кивала или мычала в знак согласия.

Меньше чем за пару минут они дошли до большой палатки, и Джио провел ее внутрь. В палатке уже раздавался смех и болтовня работников, которые сидели длинными рядами лицом к просторной сцене, занимавшей всю ширину палатки. Ряд стульев на сцене был повернут к зрителям, и Джио потянул Минти по направлению к нему, всучив ей большую чашку кофе и тарелку с сыром, фруктами и маленькой выпечкой.

— О нет, — сказала она, испугавшись встретиться с большим количеством пар глаз. — Джио, это неправильно. Я не планирую быть на собрании так долго. Я хотела незаметно сесть в самом конце. К тому же я не смогу есть, когда все смотрят на меня.

— Сегодня мы запускаем твою кампанию, будет правильней, если ты будешь на сцене. — Джио пожурил ее, но замолчал и оценивающе посмотрел на тарелку. — До начала еще пять минут. Если ты постоишь здесь в углу, никто не увидит тебя. Я скоро вернусь за тобой.

Он провел ее в укромный уголок палатки за пюпитром и большим экраном, который занимал почти всю сцену, придвинул для нее стул и сказал:

— Будь хорошей девочкой, съешь все.

Это было похоже на то, как она ребенком ездила с ним на работу. Минти ощутила непривычный комфорт, когда кто-то принимает за тебя решения.

Наклонившись к грубому брезенту палатки, Минти опустила глаза на тарелку. Тошнота свела ее желудок. Она не могла съесть ни крошки, несмотря на ранний подъем и отсутствие завтрака. Она осторожно поставила тарелку на стул и крепче сжала чашку с кофе, опустив голову, чтобы вдохнуть богатый аромат.

— Ты будешь пить или нюхать?

Лука. Неожиданная и сильная радость охватила ее. Она подняла голову, готовая бросить обычное дружелюбное «привет». К ее раздражению, во рту у нее все пересохло, и она порывисто сглотнула, чтобы смочь произнести хоть слово.

— Отлично выглядишь.

Так оно и было. Отвратительно хорошо. Он явно ничуть не скучал по ней.

Хотя видеть его было похоже на возвращение домой. Что она делает, пытаясь выковать новую жизнь в Лондоне? У нее уже была новая жизнь здесь, и она отвергла ее, потому что испугалась. Но теперь слишком поздно. Лука смотрел на нее насмешливо, возможно, даже нежно, но не похоже, чтобы ему с ней совершенно не скучно.

— Ты выглядишь усталой.

Что еще большего можно сделать, чтобы повысить самоуверенность девушки?

— Ты же знаешь нас, клубных девочек, с нашими поздними вечеринками и ранними полетами.

Он кивнул без улыбки.

— Мы скоро начнем. Ты хочешь есть?

Минти посмотрела на тарелку и покачала головой.

— Джио настоял, но я не голодна.

— Хорошо, тогда начнем? — Он взял ее за руку, отчего по спине Минти прошла дрожь. Ее вероломные колени задрожали в ответ. «Соберись», — резко сказала она себе, высвобождая локоть из его хватки.

— Я сама, спасибо.

Лука бросил на нее насмешливый взгляд, но ничего не сказал и повел в обход сплетения проводов к задней части сцены, пропуская вперед на лестницу, ведущую вверх. Стоять наверху, в одиночестве, когда на тебя устремлены сотни пар глаз, было пугающе.

Минти подавила желание вытереть ладони о юбку; подавила соблазн убежать как можно быстрее, настолько быстро, насколько позволят ее внезапно ставшие тесными убийственные туфли на каблуке. Вместо этого она отвечала на взгляды в поисках знакомых лиц: Джианни, Альфонсо, Наталия. Она настроилась увидеть презрение, неприязнь, отвращение. Но вместо этого искренние, приветливые улыбки почти затопили ее. Она ответила улыбкой на каждый взгляд, стараясь сдержать слезы, которые неожиданно подступили к глазам.

Она хотела оставить все это? Променять деревню, наполненную сладкими ароматами, на лондонский туман? Променять свежий воздух на то, чтобы два часа в день толкаться между чужих подмышек в метро? Променять компанию, где ее все любят и уважают, на незначительную должность там, где она никого не знает?

Она планировала оставить Луку? Только не похоже, чтобы ему было до этого дело. Возможно, она сможет остаться здесь, так или иначе. Она проделала большую работу, даже он это признал. Она может просто держаться от него подальше, наблюдать, как он повстречает кого-то надежного и верного и пойдет дальше. Даже мысль об этом была как удар по животу. Она не сможет этого сделать — именно поэтому ей нужно попрощаться.

— Buongiorno. — Даже не взглянув на нее, Лука прошел к пюпитру и приступил к заседанию. По всем формальным вопросам — отчетам совета директоров, цифрам продаж, планам по расширению — это была отличная презентация. Лука местами был неожиданно веселым и очаровательным или серьезным и сосредоточенным. Это было потрясающе. Все собрание стихло, все внимание было приковано к высокому мужчине, который с такой очевидной страстью любил свою работу, их работу.

Минти вздрогнула. Внезапно все, чего она захотела, стало внимание этого мужчины; немного его страсти, направленной на нее; огонь в его золотых глазах. Даже злость лучше, чем веселье. Эмоции могут показать, что ему не все равно.

Не то чтобы она этого заслуживала, но если есть любовь, то есть и прощение? Как бы то ни было, это всего лишь сказка. Роза прощала ее всякий раз, была с ней рядом, что бы ни случалось. И она была единственным человеком, который так поступал. Сможет ли Лука пойти по ее стопам? Заслуживает ли она этого?

Минти оторвалась от своих мыслей, когда приглушили свет, и помещение наполнила знакомая музыка, одновременно с которой показывали видео, размещенное в Сети. Некоторые из них она видела много раз, яростно редактировала, чтобы добиться совершенства, но в то же время пытаясь сохранить уникальную естественность, делающую ролики самобытными. Некоторые были для нее новыми, с рассказами сотрудников о том, почему они любят свою работу, и, разумеется, о любимых вкусах мороженого — все это было так трогательно, что она почувствовала ком в горле и пугающее покалывание в глазах.