Сделайте погромче - Наталья Нестерова

– «Лохи», – ответил Гриша, – и «пендюх». Грамматика и словообразование в «офенском» полностью русские. Хотя, конечно, профессор, ваш пример перечеркивает мои скорбные потуги на ниве взрастающих неологизмов.

Двойняшек беспокоило, что мама безмолвствует. Лишенные возможности лично принимать участие в разговорах, они воспринимали мамочку как делегата на белом свете, переживали за нее и спортивно болели. Мамочкины мысли сейчас далеки от научной дискуссии. Речи коллег омывают сознание, не проникая в него. Но лицо терять нельзя!

– Сейчас ее спросят! – предсказывал Шура. – Точно спросят! Кто-нибудь заметит: а почему вы, Нина, отмалчиваетесь? Ваше мнение? Быстро соображаем, что бы мамочке сказать умное, по теме и по делу.

– Про эсперанто? – предложила Женя.

– Мимо. Искусственный лабораторный язык.

– Мамочка заглядывала на сайты, где практикуют «язык подонков».

– Упоминать о нем, все равно что грязно выругаться. Мне-то, – признался Шура, – не противно, а если кто-нибудь из стариков потом поинтересуется, мамочка в его глазах упадет ниже плинтуса.

– Тогда глокая куздра.

– Годится. Молодец, Женька!

– А как мамочка нас услышит?

– Как, как? Откуда я знаю?

– Давай представим, будто мы большие, ходячие. Ты в одно мамочкино ухо, я в другое изо всей мочи орем.

– Попробуем. Приготовиться, на «три». Раз, два, три!

– ГЛОКАЯ КУЗДРА! – заорали хором.

– Наша Ниночка загрустила, – попенял профессор. – Вам не интересно?

– Почему же?

Нина встрепенулась, лихорадочно вспоминая, о чем шла речь. Быстро прокрутила назад услышанное, но не воспринятое, как магнитофон на перемотку поставила. Неологизмы, руслиш, язык офень. Что бы по этому поводу сказать умное? И вдруг, словно кто-то подсказку ей в ухо шепнул, не поняла, откуда на язык пришло.

– Глокая куздра, – многозначительно улыбнулась Нина.

Так улыбаются в своем кругу профессионалы, зная, что будут поняты коллегами, а для посторонних смысл останется темным.

И действительно, сидящие за столом закивали, подтверждая уместность Нининой загадочной фразы. Ее автор, ленинградский профессор Щерба, много лет назад на вступительной лекции курса «Введение в языкознание» попросил первокурсника написать на доске: «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка». Недоумевающим студентам профессор хотел показать, какую смыслообразующую роль играют в русском языке суффиксы и окончания. Ничего не понимая в принципе, мы все-таки можем сказать, что в высказывании говорится о каком-то существе женского пола, которое быстро совершило какое-то действие с существом мужского пола, а затем что-то совершает с его детенышем.

С легкой руки популяризатора науки Успенского, выпустившего в начале шестидесятых книгу «Слово о словах» и рассказавшего о «глокой куздре», выражение пошло гулять. И обозначало что-то непонятное, невразумительное, искусственно образованное. Старенький доцент Лукин вспомнил, как четверть века назад присутствовал на юбилее Щербы в Ленинградском университете. И было сделано несколько докладов, посвященных «глокой куздре». Сейчас о ней, конечно, помнят только филологи и языковеды. «Приятно, что и молодые коллеги», – получила Нина комплимент.

Она могла быть довольна: день рождения удался, народ разговорился, засиделся и получил удовольствие от беседы. Но Нину более всего устраивало, что она осталась в тени.

Гриша вызвался проводить ее, донести тяжелую стопку книг – подарок кафедры, собрание сочинений Писемского.

– Ты по какому вопросу печальная? – спросил Гриша, когда они подходили к метро. – Груз прожитых лет давит или не знаешь, у кого денег занять?

– Двадцать шесть еще не груз. И при чем тут деньги?

– При том, что в нашем с тобой нежном возрасте большинство проблем решаются с помощью кошелька. Сколько тебе занять? Я нынче богатый. Получил гонорар за словарь табуированной лексики.

– Гриша! Ты с ума сошел! Кто-нибудь принесет на твою защиту этот словарь с непотребствами. Тебя же уроют… Ой!

Нина поразилась тому, что и у нее выскочило вульгарное словечко. А Гриша довольно засмеялся.

– Не уроют. Я там под псевдонимом. Я умный. Я супер. Только кое-кто моих прекрасных достоинств не замечает.

– Кое-кто замечает, даже ценит, даже восхищается…

– Можешь не продолжать. Когда мужчину хвалит женщина, с которой он взасос не целовался, то это либо мама, либо ему ничего не светит.

– А мне не светит у тебя одолжиться?

Нина подумала, что ей нужны деньги. Аборт, наверное, дорог. Можно у Алисы попросить, но коль Гриша подвернулся…

– Почему? – слегка оскорбился он. – Котлеты и мухи отдельно. Сколько тебе надо?

– А сколько тебя не разорит, мистер супер-пупер?

Нина понятия не имела о ценах на искомую медицинскую услугу.

– Пятнадцать тысяч – легко.

– Ты богатый жених.

– Ага, и перспективный, только некоторые…

– Давай пятнадцать тысяч, – перебила Нина. – А то еще пропьешь в компании, где эвфемизмы коллекционируешь. И дальше не провожай. Тебе куда ехать? В Мытищах комнату снимаешь? Нет, нет, я сама донесу, рядом с метро живу, мне не тяжело.

– Боишься, что буду напрашиваться в гости или приставать в подъезде?

– Не без этого, – призналась Нина. – Пока, Гришенька! Береги себя!

Дома ее встретила мама, сказала, что Ниночка-старшая и Ваня хотели бы приехать, поздравить, ждут звонка. Но Нина решительно отказалась: устала, три пары занятий, потом на кафедре долго сидели, хватит поздравлений. Скажи «спасибо» и отмени визит.

Мама позвонила подруге, извинилась, сослалась на то, что именинница плохо себя чувствует, мигрень.

Нина в одежде лежала на тахте, в окружении мягких игрушек. Девочка выросла, а игрушки остались. Мама присела рядом.

– У тебя что-то случилось, Нина? Я вижу по лицу.

– Просто устала.

– Не хочешь говорить? – не поверила Эмма Леонидовна. – Хорошо, отдыхай, – погладила Нину по плечу и встала.

– Буду делать аборт, – Пробубнила Нина в подушку.

Эмма Леонидовна снова села рядом с дочерью.

– Ты разговаривала с Сергеем?

– Нет.

– Сама решила?

– Да.

– Полагаешь, что имеешь право самолично распоряжаться?

Эмма Леонидовна знала, как даются подобные решения. Разделить ответственность с виновником зачатия – облегчить тяжесть собственной ноши. Мама не желала, чтобы дочь в одиночку таскала тяжести.

– У Сергея есть жена.