В ожидании дождя - Деннис Лихэйн

Через какое-то время я пошел дальше. Темнело. Температура падала, а у меня не было перчаток. И ветер поднялся.

— Ты слышала о Карен Николс? — спросил я, пока мы с Энджи шагали в тени деревьев в Бей-Вилледж. В листве мелькали солнечные пятна.

— Кто же о ней не слышал?

Вечер был облачный. Кожу ласкал влажный ветер, пахнувший приближающимся ливнем. Он мылом проникал в каждую пору тела.

Энджи взглянула на толстую марлевую повязку, закрывавшую мое ухо.

— Кто это тебя так?

— Да вот, вмазали по башке разводным ключом. Сломать ничего не сломали, но синячище знатный.

— Внутреннее кровотечение?

— Было, — кивнул я. — В травмопункте все промыли.

— Удовольствие еще то, подозреваю.

— Ниже среднего.

— Что-то часто тебе морду бьют, Патрик.

Я закатил глаза. Пора переводить разговор на другую тему. Хватит обсуждать мои физические достоинства, вернее, их отсутствие.

— Мне нужна дополнительная информация о Дэвиде Веттерау.

— Зачем?

— Ты ведь через него направила ко мне Карен Николс. Я прав?

— Ну да.

— Откуда ты его знаешь?

— Он собирался открыть свой бизнес, а «Сэллис & Солк» проводили для него проверку персонала.

«Сэллис & Солк» — контора, на которую теперь работала Энджи, — была огромной высокотехнологичной компанией по обеспечению безопасности. Она занималась всем на свете — от охраны глав государств до установки квартирных сигнализаций. Большинство ее сотрудников раньше работали в полиции или в ФБР, и всем им очень шли темные деловые костюмы.

Энджи остановилась.

— Патрик, а что за дело ты расследуешь?

— Да нет никакого дела. Строго говоря.

— Строго говоря… — Она покачала головой.

— Эндж, — сказал я. — У меня есть причины считать, что жуткая невезуха, преследовавшая Карен Николс в последние месяцы перед смертью, не была такой уж случайной.

Она прислонилась спиной к чугунной ограде дома из коричневого камня и запустила пальцы в свои остриженные волосы. Она вдруг показалась мне какой-то безжизненной. Может, от жары? Следуя традициям родителей, Энджи, отправляясь в церковь, всегда принаряжалась. Сегодня на ней были кремового цвета льняные брюки, белая шелковая блузка без рукавов и синий льняной блейзер, который она сняла сразу после выхода из церкви.

Даже со своей чудовищной прической (ладно, ладно, признаю, прическа была не такая уж чудовищная, даже вполне симпатичная, но только если вы не видели Энджи с длинными волосами) она выглядела сногсшибательно.

Она уставилась на меня. В ее глазах читался немой вопрос.

— Знаю, знаю. Сейчас ты скажешь мне, что я сошел с ума.

Она медленно покачала головой.

— Ты хороший сыщик. Ты не стал бы беспокоиться на пустом месте.

— Спасибо, — мягко сказал я. Меня самого удивило, какое облегчение я испытал, поняв, что хоть кто-то не считает меня сумасшедшим.

Мы двинулись дальше. Бей-Вилледж расположен в районе Саут-Энд; гомофобы и борцы за семейные ценности часто называют его Гей-Вилледж, потому что там обитает множество гомосексуалистов. Энджи переехала сюда прошлой осенью, через несколько недель после того, как покинула мою квартиру. Ее теперешнее жилье отделяло от моего примерно три мили, но с тем же успехом она могла перебраться на обратную сторону Плутона. Выстроенный компактными кварталами, состоящими из шоколадного цвета каменных домов с вкраплениями красной гальки, Бей-Вилледж находится между Коламбус-авеню и Массачусетской платной автострадой. В то время как весь остальной Саут-Энд становится все более модным местом и в нем как грибы после дождя растут галереи, кофейни и бары в духе голливудского ар-деко, а жителей, в 70–80-х спасших этот район от превращения в гетто, все активнее вытесняют дельцы, желающие по дешевке приобрести здесь недвижимость, чтобы уже через месяц продать ее втридорога, Бей-Вилледж кажется последним оплотом старых добрых дней, когда все знали всех. В полном соответствии с репутацией района, большинство пар, встреченных нами по пути, были однополыми; как минимум две трети из них выгуливали собак, и все как один приветственно махали Энджи, а некоторые останавливались, чтобы перекинуться парой фраз о погоде или поделиться местными слухами. Мне пришло в голову, что здесь действительно еще жив дух добрососедства, давно забытый в других кварталах, где мне приходилось бывать, включая мой собственный. Эти люди были знакомы между собой, и складывалось такое впечатление, что они и в самом деле интересуются делами друг друга. Один парень даже доложил Энджи, что вчера вечером отогнал пару мальчишек от ее машины, и посоветовал ей установить сигнализацию «Лоджек». Возможно, я чего-то не понимаю, но лично мне казалось, что это и есть самое настоящее воплощение семейных ценностей; как так получается, подумал я, что все эти праведные христиане, укрывшиеся за лживыми фасадами стерильных пригородов, считают себя образцом нравственности, а сами понятия не имеют, кто живет за четыре дома от них.

Я рассказал Энджи все, что успел узнать о последних месяцах жизни Карен Николс; о том, как она стремительно скатилась в пучину пьянства и наркомании; о поддельных письмах, подписанных ее именем и адресованных Коди Фальку; о ее изуродованной машине, которую, по моему твердому убеждению, Коди Фальк не тронул и пальцем; о ее изнасиловании и аресте за проституцию.

— Господи, — сказала она, когда я дошел до изнасилования.

До этого она молчала. Мы прошли через Саут-Энд, пересекли Хантингтон-авеню и теперь шагали мимо церковного комплекса «Христианская наука», на территории которого располагались здания с куполообразными кровлями и серебрился пруд.

— Так почему ты интересуешься Дэвидом Веттерау? — спросила Энджи, когда я закончил свой рассказ.

— Это была первая ласточка. С нее у Карен и начались все неприятности.

— Ты думаешь, под машину его толкнули?

Я пожал плечами:

— Обычно, если у тебя есть сорок шесть свидетелей происшествия, никаких сомнений не возникает. Но в тот конкретный день его вообще и близко не должно было быть на том конкретном углу. А если еще вспомнить письма, которые кто-то посылал Коди… Я практически уверен, что кто-то задался целью сжить Карен Николс со свету.

— Подтолкнув ее к самоубийству?

— Не обязательно, хотя я и этого не исключаю. Скажем так: пока я думаю, что кто-то решил разрушить ее жизнь по частям.

Она кивнула. Мы присели на бортике искусственного пруда. Энджи опустила пальцы в воду.

— Веттерау и Рэй Дюпюи основали фирму по прокату и продаже кинооборудования. «Сэллис & Солк» провели для них проверку всего персонала, включая стажеров. Все было в ажуре.

— А что насчет Веттерау?