Дело о подколодной змее - Наталия Кузнецова

— Кажется, Алексей Петрович просил вас прекратить это ваше расследование. А я не прошу, я требую. Ты пойми: если преступник догадается, что на него идет охота, то хуже от этого придется в первую очередь Денису. Это не игра, все очень серьезно.

— Да мы понимаем. Мы все очень хорошо понимаем, — Ромка выпростал плечо и отступил к двери.

— Тогда иди и отдыхай. Вы и так уже достаточно потрудились. Думаешь, я не знаю о ваших похождениях?

— Но хоть скажите мне, могли в ту ночь на территорию лагеря проникнуть посторонние или нет?

— А я уже говорил — нет.

Ромка вошел в свою комнату с донельзя кислой миной.

— Что-нибудь выяснил? — спросила Лешка.

Ромка уныло кивнул.

— Посторонних в лагере не было. Так что уймись со своей глупой версией.

— И больше ничего?

— Не-а. Мало того, он еще потребовал, чтобы мы оставили это дело. Мне кажется, он и сам до сих пор не знает, ни где Денис, ни кто его похитил.

— И что же будет? А если его до осени не выпустят? Ромка, а вдруг ему отрубят палец? — вдруг прошептала Катька.

От этих слов Лешку передернуло, и она закрыла уши ладонями.

— Замолчи! Даже слышать не хочу про такие ужасы.

— Палец — это еще не самое страшное. Самое страшное — когда голову отрезают, — мрачно заметил Ромка и завалился на свою кровать.

— Может, хватит? — прикрикнул на него Артем. — Тебе не кажется, что твой черный юмор сейчас не уместен?

— Уместен — не уместен — от правды не уйти. — Ромка потянулся так, что хрустнули кости, вздохнул и сел. — Люди, неужели мы отступимся?

— Да если б знать, что делать, я бы куда угодно пошла. Но куда, за кем? — развела руками Лешка.

— Я тоже не знаю. Про училок, кстати, я Валерию Сергеевичу сказал, пусть сам соображает.

В окне появилась Настина голова.

— Эй, на ужин собираетесь?

— А что, уже пора? — взглянула на часы Лешка. — Вроде бы только недавно обедали.

— Пора, пора. А после ужина у нас в столовой дискотека, — радостно объявила девочка.

— Опять? — воскликнул Ромка.

— Ну да. А вы что, не знали? Придете? Только без змей, пожалуйста.

— Посмотрим.

Настя убежала, а Катька тяжело вздохнула.

— Ну что за жизнь пошла! Их друг томится невесть где, а они вовсю веселятся.

— Но они же не знают об этом. Если бы знали, тоже бы искали, а не веселились. Собирайтесь скорее на ужин, а то нас снова отругают за опоздание, — заторопила всех Лешка.

Все четверо приплелись в столовую. Под громкую музыку между столиками весело сновали дежурные девчонки в кокетливых фартучках и тяжело шаркала натруженными ногами умаявшаяся за день Шурочка.

Друзья неохотно поковырялись в тарелках, даже у Ромки пропал аппетит. Мысль о несчастном Денисе не давала ему покоя.

Вернувшись в домик, Ромка молча взял ящик со своим ужом и понес его за порог. Лешка побежала за ним.

— Рома, что ты опять надумал? Снова потащишь ужа на дискотеку? Зачем? Это, знаешь, уже не оригинально и совсем не смешно.

Но Ромка отошел подальше от домиков, поставил ящик на землю и открыл его. Змея извилистой лентой скользнула в траву и на прощание вильнула черным хвостом.

Ромка поднял пустой ящик.

— Я решил его выпустить. Пусть мой ужик живет так, как ему нравится. Никого нельзя лишать свободы ради собственной прихоти.

А музыка в столовой стала еще громче. Ребята и девчонки потянулись на дискотеку.

— Может быть, все-таки сходим? — спросила Лешка.

Ромка провел рукой по трем своим шишкам и покачал больной головой.

— Если хотите — идите. Лично я — пас.

— Тогда и мы не пойдем. С чего нам веселиться?

Ромка отнес в сарай ставший ненужным ящик, вернулся в домик, улегся на свою кровать, отвернулся к стенке и уснул.

Остальные сходили на реку, искупались и тоже легли спать. Музыка им не мешала — они давно перестали ее замечать.

Лешка проснулась ночью от шагов за стеной. Их сосед встал и тихонько покинул дом, и она проследила за ним в окно. Охранник направлялся к домику учителей. Неужели Ромкины подозрения передались и ему?

Его возвращения она не дождалась и уснула, но на рассвете, когда за окном стало светлеть, проснулась снова. Уже сегодня Алексей Петрович заберет из милиции свое заявление, то есть полностью капитулирует перед преступником. Или нет? Или Валерий Сергеевич кого-нибудь арестовал за это время?

Сосед оказался легок на помине. Он снова прошел под окном, и она тихонько его окликнула:

— Здрасте, Валерий Сергеевич. Как дела?

И получила ответ:

— Пока никак. Спи.

Значит, ничего нового. Лешка легла. Бессильная ярость овладела ею. Какой неуловимый и хитрый этот преступник! Под чьей личиной он скрывается, что собой представляет? Доведется ли им это узнать?

Она уткнулась носом в свою благоухающую, успокаивающую подушечку, но заснуть больше так и не смогла.

Поворочавшись с боку на бок, Лешка встала, оделась и только хотела выскользнуть за дверь, как ее шепотом окликнула Катька:

— Ты куда?

— Сама не знаю, — тихо призналась Лешка. — Не могу больше спать, пойду погуляю немного.

— Погоди, я с тобой.

Девчонки вышли из дома и зашагали по росистой траве. Из-за реки вылез краешек солнца, вдали зарозовели Белые Скалы.

— Посмотри, как красиво. — Катька обвела вокруг себя рукой.

— А Денис всего этого не видит, — с горечью произнесла Лешка. — И неизвестно, когда еще увидит.

Хотели они того или нет, но ноги сами принесли их к домику, где жили две учительницы и медсестра с поварихой. Все еще спали, кроме Шурочки, рабочий день которой начинался раньше всех. Девчонки заметили, как в окне показался ее силуэт, а потом легонько скрипнула дверь, и тихо-тихо, чтобы не разбудить раньше времени своих соседок, повариха выскользнула из дома.

Лешка с Катькой живо нырнули в высокую траву. Не хватало еще, чтобы Шура сообщила своим соседкам, что они подглядывают за их домом.

Солнце тем временем поднялось чуть выше, позолотив верхушки деревьев.

— Пошли, что ли, к Дону, чего тут сидеть, — вздохнула Лешка.

— Идем.

Путь к реке лежал мимо столовой. Проходя мимо окна кухни, подруги пригнулись, чтобы снова остаться незамеченными, а не то Шурочка от скуки забросает их всякими глупыми вопросами. Катька уже проскочила вперед, а Лешка обо что-то споткнулась и упала на одну коленку. Пытаясь удержать равновесие, она схватилась за край подоконника, и тут до ее ушей долетел резкий командный голос. Сначала она подумала, что на кухне находится какая-то посторонняя властная женщина, которая что-то втолковывает поварихе, но тут же поняла, что это сама Шурочка говорит по телефону. Вот только ее обычно замедленная манера речи с неправильными ударениями и окончаниями вдруг стала строгой, точной и приобрела металлическую окраску.