Понедельник начинается в июне - Дарья Калинина

– Отчего же плакать-то?

– От одиночества, дурья твоя башка!

Так дед Филимон пророчествовал после выпитых им ноль пяти с закуской. Если принимал на грудь больше, то пророчества его и вовсе обретали жуткие и кровавые подробности, послушать которые сбегались многие. Особо впечатлительных приходилось потом откачивать, так что слава за Филимоном шла недобрая. И откровенно говоря, Наталья никогда не понимала, зачем ее бабушка привечает у себя в доме этого старого сумасброда.

Наталья еще немного потопталась на крыльце, прислушиваясь к угрожающему скрипу прогнивших досок у себя под ногами и, опасаясь, как бы ей не провалиться вовсе вниз, все же снова подала голос:

– Дед Филя! Ты там как? Живой?

Наталья не ждала ответа, спросила больше в шутку и чтобы прогнать неприятный озноб, пробежавший у нее по хребту. Заболела она, что ли? Вокруг тепло, а ее знобит.

И тут Наталья услышала стон. Он шел откуда-то из-за закрытой двери. И это был настоящий стон, полный невыразимого отчаяния и боли.

– Филимон! Ты что там? Заболел?

Наталья замерла, прислушиваясь.

И услышала:

– П… помогите!..

Теперь Наталья заметалась по крыльцу уже в полную силу. Разумеется, старые доски ее скачков не выдержали, проломились, и Наталья рухнула вниз. Но нету худа без добра, во-первых, лететь было совсем недалеко, потому что крылечко состояло всего-то из трех ступенек. А во-вторых, прямо перед носом у Натальи оказался видавший виды резиновый половичок, под которым что-то топорщилось.

Оказалось, это был ржавый ключ, который по форме и размеру подходил к замочной скважине на двери.

С трудом выбравшись из дыры в крыльце, Наталья открыла ключом дверь. А после еле удержалась, чтобы не закричать.

Прямо перед ней в полумраке прихожей лежало и крючилось нечто продолговатое, покрытое пухом и перьями и благоухающее сладким винным запахом. Существо подергивалось, значит, было живым. Но что это такое?

Наталья пыталась понять, вертя головой так и эдак. Какие-то тряпки, пух и перья. Местами перья были выкрашены в розовый цвет, местами в красный, но пятна были разбросаны без всякой определенной системы.

– Помоги же мне! – вдруг произнесло нечто в перьях голосом деда Фили. – Не видишь, подыхаю я!

Только теперь до Натальи дошло, что перед ней лежит сам хозяин дома. Но почему он предстал перед ней в таком жутком виде? Даже для деда Филимона, который никогда не был слишком опрятен, такое было чересчур.

– Что с тобой произошло?

– Сдохну щас! – сообщил дед как-то очень равнодушно, вроде как констатируя этот простой факт. – Убили меня.

– Дед Филя! Не помирай! – испугалась Наталья. – Врача тебе вызову!

Наталья пыталась понять, одновременно судорожно тыкая в кнопки смартфона.

Увы, раз за разом ей отвечал безучастный голос, который информировал, что данная услуга невозможна.

– Дедуля Филя, я сейчас! Я мигом!

Наталья развернулась и бросилась бежать за помощью. На крыльце она снова провалилась в дыру, здорово ободрала ногу, но даже не почувствовала боли. Все ее мысли были о том, что надо скорее привести к деду Филимону помощь.

Она кинулась к дому, где жили дети с котятами, и порядком напугала и их, и их родителей.

Наконец-то объявился папаша, но Наталье было совсем сейчас не до него. Наталья лишь отметила, что мужчина весьма полный и, похоже, только что вышел из душа.

От обилия чувств слова у Натальи в горле сбились комом и никак не хотели выходить наружу. Но все же Наталье удалось объяснить, что дед Филимон помирает, и Лена тут же вызвала «Скорую», а ее муж Денис побежал вместе с Натальей, чтобы посмотреть, чем на месте можно помочь деду.

– Осторожней, тут в крыльце…

– А-а-а!

Денис был человеком увесистым, он провалился по пояс, окончательно доломав своей филейной частью крыльцо. Да еще дед Филя, собрав остаток сил, но явно не разума, вздумал подняться на ноги. При этом с него во все стороны летели пух и перья и капало что-то розовое и пахучее.

– Осторожно, дедушка!

Наталья успела подхватить падающее тело деда Фили, который явно не рассчитал своих сил. Попутно она поняла, что розовое и красное было вовсе не краской, как она подумала вначале, а кровью. Но почему кровь пахнет вином? Неужели дед Филя настолько проспиртовался, что в его жилах вместо крови течет мадера?

– Дед Филя, миленький, тебе надо прилечь.

Но дед Филя рвался куда-то в дом. И Наталье приходилось идти с ним.

Оказавшись в комнате, дед Филя сунул руку в свою постель, извлек оттуда какой-то потрепанный конверт, который и сунул Наталье.

– Береги их! – прохрипел он из последних сил и, рухнув на пол, потерял сознание.

Наталья осталась рядом. Муж хозяйки котят выбрался самостоятельно из дыры на крыльце и тоже зашел в дом. Вид у него был перепуганный, а маленькие, заплывшие жирком глазки так и бегали, словно Денис опасался, что неведомый преступник все еще находится в доме и сейчас выскочит из своего укрытия и накинется на Дениса.

– Кто это с ним сделал? – спросил он, указывая на деда Филю, лежавшего без сознания.

Наталья лишь покачала головой. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что тут произошло.

– Дед как? Дышит?

– Да. Но он без сознания.

– Это и к лучшему. Сейчас врачи приедут, разберутся, что с ним случилось.

Но Наталья не могла просто ждать. Она стала разбираться.

Было очень похоже, что в комнате шла борьба. На это же указывали и раны на теле деда Филимона, и сочащаяся из них кровь, и общий вид комнаты, которая и никогда-то не была ухоженной, но сейчас выглядела совершенно разоренной.

Внимание Натальи привлекла к себе располосованная пополам подушка, и женщина сказала:

– Кто-то ночью или под утро проник в дом к одинокому старику и попытался придушить деда Филю, придавив того пуховой подушкой к изголовью кровати.

Но тщедушный на вид дед неспроста столько времени проводил на природе и свежем воздухе, он даже спросонок и будучи не слишком трезвым, если судить по сделанным им вчера в магазине покупкам – пять бутылок пива, валяющиеся сейчас пустыми, а потом еще водка и мадера, – сумел дать отпор ночному злодею. Но и тот не собирался отступать. В ход пошел кухонный нож, который дед Филя использовал вместо консервного при открывании крышек с трехлитровой банки с собственноручно засоленными им огурцами.

– Нож, наверное, лежал в это время на столе. И преступнику ничего не стоило завладеть им.

Этот нож Наталья видела в использовании многократно. В ловких руках деда Фили он служил ничуть не хуже профессионального консервного. И сейчас, пусть окровавленный и испачканный в пухе, но все также узнаваемый, этот нож валялся тут же на полу в комнате. Подушка оказалась располосованной им на две части, пух и перья разлетелись от нее по всей комнате, частично прилипнув к полу и мебели, частично оставшись на несчастном Филимоне.