Тень Перл-Харбора - Владислав Колмаков

Вскоре и те дивизии, что высадились в Кота-Бару, присоединились к общему наступлению на Сингапур. Генерал Ямасита, командовавший этим наступлением, гнал своих солдат вперед, «вежливо» отказавшись от помощи наших морских пехотинцев, заявив, что японская армия без труда справится с мягкотелыми британцами на суше. Даже армейская авиация подключилась к этому сражению, оттеснив флотские ВВС. На захваченные японцами аэродромы в Кота-Бару и Алор-Стар были из Индокитая довольно оперативно переброшены армейские истребители Ки-43, Ки-44, а также сухопутные двухмоторные бомбардировщики Ки-21.

Я, впрочем, особо не настаивал. Мы свое дело сделали. Английский флот и авиацию в Сингапуре уничтожили, а на суше уж пусть генералы воюют. Поэтому наши морпехи остались в Кота-Бару, а корабли Западной десантной группы отошли в порты Индокитая, для пополнения запасов топлива и боеприпасов. Действия флота в этом районе теперь ограничились патрулированием Малаккского пролива нашей авиацией и подводными лодками. Сингапур мы тоже блокировали группой подводных лодок. Они топили все вражеские суда, пытавшиеся туда прорваться. Повреждений в ходе этой десантной операции ни один японский корабль не получил. Правда, два десантных транспорта и умудрились сесть на мель, но благополучно были с нее сняты. Налетов вражеской авиации из Сингапура на зону высадки не было ни разу. Ведь все британские самолеты в Малакке были уничтожены еще в первые дни высадки. Подводя итоги, я заключил, что данная операция японского флота закончилась полным успехом.

По прибытии в Сайгон я потребовал от представителей нашего генерального штаба доклада об общей оперативной обстановке. Находясь в море, я не мог получать подробную информацию о ходе боевых действий в других районах Тихого океана. Там мне были доступны только сухие сводки. Подробные доклады штабистов меня порадовали. По всем направлениям нашим военно-морским силам сопутствовал успех. К этому моменту наши десанты были высажены в северной части Калимантана. При этом кроме морских десантов использовались и наши парашютисты, которые смогли захватить в целости и сохранности все нефтяные скважины и нефтеочистные заводы.

И это было очень большой победой. Нефть Японской империи очень пригодится. Мы, конечно, покупали ее у СССР, но разрастающиеся боевые действия требовали все больше и больше топлива. Ведь японский флот, в отличие от армии, потреблял в разы большее его количество. Одни только крупные боевые корабли жрали просто прорву топлива, измерявшуюся тысячами тонн. Конечно, если бы англичане и голландцы смогли взорвать все эти нефтепромыслы, то это бы затруднило их использование. Однако вся нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая инфраструктура Северного Калимантана, благодаря нашим парашютистам, осталась целой.

Это получилось еще и благодаря тому, что сил у западных союзников на этом острове было крайне мало. Поэтому относительно немногочисленные отряды японских парашютистов и морских пехотинцев не встречали большого сопротивления. Вообще в Голландской Ост-Индии оборонялись не строевые части армии Нидерландов, а колониальные войска Королевской голландской остиндской армии. Хотя они и состояли из этнических голландцев (голландские завоеватели, в отличие от англичан, совсем не доверяли местным жителям и не брали их в армию), но выучка и вооружение у них были довольно слабыми. Так что, говоря современным языком двадцать первого века, здесь японские кадровые войска сражались с частными военными компаниями, набравшими в свои ряды всякий сброд. А наемники хороши только в карательных действиях против партизан, но не против регулярной армии.

Особо ярким моментом всей десантной операции на этом направлении был захват острова Таракан. На этом небольшом болотистом островке со смешным названием, расположенном северо-восточнее острова Калимантан, находились около 700 нефтяных скважин, нефтеперегонный завод и взлетно-посадочное поле. Здесь нападение японских сил произошло через шесть часов после объявления войны, но все равно было внезапным. Сначала был выброшен парашютный десант в количестве четырехсот человек. Парашютисты, пользуясь внезапностью нападения, что вызвало замешательство среди защитников острова, смогли быстро захватить нефтеперегонный завод, скважины, аэродром и береговые батарей. Через час после высадки парашютистов на восточной части Таракана начали высаживаться наши морские пехотинцы. Голландцы были деморализованы и быстро прекратили сопротивление. Остров был захвачен менее чем за семь часов. Потери японских войск были минимальны и составили всего 36 человек убитыми и 206 человек ранеными. При этом большинство из них составляли парашютисты. Голландские защитники Таракана потеряли 2550 человек.

Пленных наши морпехи и парашютисты, обозленные сопротивлением, не брали, убивая даже тех, кто бросал оружие и сдавался. Ну, а всяким там правозащитникам я только могу сказать, что Япония не ратифицировала подписание Женевской конвенции. А значит, могла поступать с военнопленными как ей заблагорассудится. Японцы образца 1941 года вообще не могли понять, как кто-то может добровольно сдаваться в плен… В их понимании воин может прекратить сражаться только если будет тяжело ранен и потеряет при этом сознание или будет убит. Зачастую японские солдаты попросту казнили сдающихся в плен врагов, помогая им тем самым сохранить лицо. Вот такой в этом времени менталитет у японцев, и европейцам с их лживой демократией и надуманными нравственными ценностями их не понять.

Меня, надо сказать, всегда поражало то лицемерие, с которым белокожие джентльмены рассуждают о правах человека. И одновременно с этим они недрогнувшей рукой устраивают геноцид целым народам, убивая сотнями тысяч всех без разбора. И что меня всегда бесило больше всего, так это то, что такие деяния воинов света не считаются преступлением против человечности. Подумаешь, какие-то черномазые или узкоглазые погибли! Поэтому я решил не пресекать такие поступки наших солдат. Европейцы, грабившие и насиловавшие Азию много столетий, вполне заслужили такой симметричный ответ. И еще я знал, что даже если бы Япония четко придерживалась всех положений различных конвенций «для ведения так называемой цивилизованной войны», то это бы ее не спасло от расплаты в виде тотальных бомбардировок и ядерного геноцида японских городов в случае ее проигрыша. Поэтому к черту лишнюю жалость, нам еще надо выиграть эту войну. Ну, а в случае нашей победы уже никто не сможет судить наших военных, как преступников. Победителей не судят.

Американцы, к слову, и не такое творили – и ничего! Вон в двадцать первом веке считается, что эта убившая тучу народу страна есть светоч демократии и свободы. Ну а то, что эта свобода только для амеров – это уже другой вопрос. А всем остальным почему-то достается смерть, нищета и прозябание в ранге американской колонии. Поэтому отбрасываем прочь весь этот бред о милосердии и правах человека и возвращаемся к суровой действительности военных будней. Японцы не просили пощады и не давали ее своим врагам. И я за это их осуждать не буду! Во Второй мировой войне просто не было места благородству и милосердию. Западная коалиция точно так же, как и страны Оси, уничтожала многочисленных мирных граждан. Только одни делали это при помощи концлагерей и карательных батальонов, а другие при помощи стратегических бомбардировщиков. И я совсем не вижу разницы между солдатом СС, сжигающим людей заживо, и пилотом тяжелого американского бомбардировщика, бомбящего жилые кварталы города. По мне так и тот, и другой являются военными преступниками. Но позднее будут судить того, кто окажется на стороне проигравших. А следовательно, нет никакого правосудия и высшей справедливости. И горе побежденным, ведь именно на них свалят все обвинения. Ну а победители будут все белые и пушистые воины света, короче!