210 по Менделееву - Александр Смоленский

– Нет, вы не отмалчивайтесь! Признайтесь, кого вы представляете? – услышал Интеграл очередной вопрос Маффина.

– Так я вам и сказал. Не на того напали. Не мне вам говорить, что у всех свой бизнес. Или вы не поняли, что я из вас стейк без гриля сделаю, если будете несговорчивы?

– Понял. Понял, господин Джонс. Но и вы меня поймите. Я ведь газетчик, и мне все интересно, – опустив губы в стакан, пробулькал местный папарацци.

– Послушайте, мистер бумагомаратель, мне кажется, я вам предлагаю достаточно солидную сумму за ваш ворованный товар. А для чего и кому он нужен, не ваше собачье дело! – резко отреагировал агент АНБ. – Если вам не нужны десять тысяч фунтов, то прощайте и забудьте обо всём. Уверяю вас, я найду другие каналы, как раздобыть интересующий меня материал.

– Забыть я, конечно, могу, – пьяным голосом, как бы говоря с самим собой, заметил Маффин. – Но только не о десяти тысячах фунтов. У меня пока нет склероза. Ваше предложение очень заманчиво, но…

– Никаких «но»! – зловеще прошептал Интеграл. – Я понимаю, вас профессиональное любопытство заедает. Но поверьте, оно сейчас неразумно. Повторяю: я же не спрашиваю вас, как и где вы раздобыли секретные видеозаписи. Однако этот вопрос вполне очень может заинтересовать Скотланд-Ярд…

Свиридов продолжал давить на собеседника, давая тому понять, что в итоге журналист никуда не денется.

– К тому же, любезный мистер Маффин, вам лучше меня известно, что ещё день-два, и сенсационная тема отравления русского мученика протухнет, как рыба на солнце, и вы больше не сможете эксплуатировать её, как сегодня. Словом, дорога́ ложка к обеду. Десять тысяч! Такой гонорар вы, наверное, и за год не получаете в своей вшивой газетенке.

– Что верно, то верно. – Сморщив прыщавую рожу, как будто любитель спиртного глотнул не виски, а воды, Маффин опустошил стакан. – Как вы сказали? Дорога́ ложка к обеду? Любопытная поговорка… Она, кажется, русская?

Интеграл понял, что допустил оплошность. Нет, совершенно невозможно стало работать! Теперь русские поговорки, похоже, знают повсюду, а уж в Лондоне – тем более. Куда ни плюнь, попадешь в земляка. Точно, пора в управдомы…

Он резко встал, давая понять, что беседа завершена.

– Оставьте при себе свои глупые предположения! Либо десять тысяч, либо наша встреча может иметь весьма дурные для вас последствия! – Игорь перешёл в последнюю решительную атаку.

– Ладно, так и быть, мистер Джонс, вы меня убедили… Пятнадцать тысяч! И мы сейчас же можем отправиться в одно место, чтобы завершить сделку.

– Так бы и сказали, что вам мало. А то всякую чушь несете… Но учтите: о нашей сделке никому ни слова!

– Я знаю, сэр, как совершаются сделки. Я ведь тоже кое в чем бизнесмен.

Опираясь на стол, худющий, как дистрофик, Маффин с трудом встал.

– Поехали. Пешком я не дойду.

– Да я уж понял, – быстро согласился Игорь. – Заметьте, вы мне уже обошлись в пятнадцать тысяч. И за такси выложу по меньшей мере двадцатку. Вы, как я понимаю, не в Бельгравии живете? А потом на обратную дорогу столько же…

– Вычтите издержки из моего гонорара, – без доли юмора ответил журналист.

«О, Англия, наконец, я узнаю тебя!» – с удовлетворением подумал специальный агент.

* * *

Между тем Барлоу тоже не сидел сложа руки. Он успел официально изъять в госпитале Святого Николая пленку с камеры наблюдения в палате Люсинова и в очередной раз собирался ее просмотреть. Но тут позвонил Гривс и пожелал принять участие в просмотре.

Деваться было некуда, и детектив спустился двумя этажами ниже.

– Ну что, Эрни, давай показывай свой ужастик.

Полковник нехотя, со скрипом, вытащил свое тучное тело из рабочего кресла и переместился на диван, против которого в простенке между окнами висел плоский плазменный телевизор.

– Честно говоря, сэр, смотреть особо нечего, – вставляя диск в DVD-плеер, предупредил Барлоу. – Последние денечки жизни несчастного – не самое приятное зрелище, скажу я вам. Кстати, я попросил ребят скомпоновать самые важные куски из записей видеонаблюдения. Так сказать, без лишних подробностей.

– Это, полагаю, эпизоды, связанные с посещениями его жены?

– Совершенно верно, полковник. Люсинов находил в себе силы только на разговоры с супругой.

Присев на диван рядом с шефом, Барлоу нажал на пульте кнопку воспроизведения.

– Честно говоря, я просматривал запись уже раз десять, но ничего интересного не обнаружил.

– Может, мне повезёт больше, – со значением произнёс Гривс, как всегда в таких случаях с удовольствием раскуривая сигару. – Понимаешь, Эрни, даже самая неприметная на первый взгляд деталь имеет значение. Впрочем, давай смотреть.

На экране примерно с час мелькали кадры госпитальной палаты. Полковник, надо отдать ему должное, внимательно отсмотрев материал, надолго задумался, время от времени по привычке поглаживая ладонью лысую голову.

Барлоу терпеливо ждал, что скажет шеф. По опыту он знал, что такая его реакция означала одно – Гривс что-то заметил.

– А ну-ка, сынок, повтори запись ещё раз!

Полковник стал возбуждённо и часто попыхивать сигарой.

– Бедный парень. Выглядит, как сама смерть… А ты молодец, Эрни, что успел наложить титры с переводом…

– Это не моя заслуга, ребята из информационного центра постарались. Сам удивился, что они так прилично знают русский язык.

– Ну да, конечно… – Гривс продолжал пребывать в глубокой задумчивости. – Найди-ка эпизод, где Люсинов говорит об исповеди…

Барлоу довольно быстро отыскал нужные кадры.

– Дорогой мой, не надо отчаиваться, ты обязательно поправишься. Бог не оставит нас в беде, – прикладывая белый платочек к мокрым от слёз глазам, сказала Лиза.

– Бог меня давно уже оставил, – вяло махнув иссохшей рукой, ответил Вадим. – Откуда тебе знать, что самое трудное перед смертью?

– И знать не хочу…

– Напрасно. Сколько же я наделал в жизни ошибок, сколько зла натворил! Ради чего, ради кого? Теперь лишь, пожалуй, понял, что жить надо было только ради счастья любимых и дорогих тебе людей. Ради тебя и Антошки. Все остальные – ну их всех на х… Прости, дорогая, сорвалось.

– Стоп-стоп, сынок! Вот он, важный момент… Не исключено, что этим грубым русским словом Люсинов обрисовал круг тех людей, которые были, как бы помягче сказать, его подельниками. Причем совсем рядом. Обрати внимание, Эрни. Ищи! Ищи! А теперь пускай кино дальше.

Барлоу послушно нажал на кнопку воспроизведения.

– Дорогой мой, но ведь ты так и жил ради нас с Антошкой.

– Во всяком случае, старался, очень старался. Чёртовы деньги! Погоня за ними погубила меня. А ведь главное в жизни совсем не в них. Скажи, для чего они мне сейчас? Любовь к ближнему – вот высшая ценность. И поверь, деньги тут ни при чём.