Хочу только тебя! - Хелен Бьянчин

Никос приложил палец к ее подбородку.

— В случае чего звони мне на сотовый. — Он надел пиджак и уже у двери бросил: — Будь осторожна.

Минут через пять Мишель спустилась на лифте вниз, служитель отеля подозвал такси, и она приказала ехать в Дабл-Бей.

Этот благоустроенный пригород был известен тем, что там, среди радующего глаз смешения современных зданий из стекла и бетона и богатых особняков, сбегающих уступами по склону холма, располагалось множество дорогих магазинов.

Был солнечный день, легкий ветерок шевелил листву величественных старых деревьев, возвышавшихся по обе стороны дороги.

Перед торгующими кофе магазинчиками и современного вида кафе располагались столики под большими цветными зонтами, что придавало общей картине праздничный, беспечный вид.

Мишель опустила на глаза солнцезащитные очки и решительным шагом двинулась по улице, намереваясь серьезно заняться покупками.

Двумя часами позже она сделала короткий привал, сев за столик и заказав каппуччино, затем, почувствовав новый прилив сил, подхватила свои многочисленные яркие пакеты и пошла дальше. Перед витриной, в которой была выставлена коллекция импортной обуви, она задержалась, с одного взгляда влюбившись в пару туфелек на шпильке, померила их и, убедившись, что они точно по ноге, добавила туфли к своим покупкам.

В полшестого Мишель выгрузилась из такси перед отелем и, добравшись до номера, с удовольствием полюбовалась своими обновками, прежде чем положить их в шкаф.

Взяв свежее белье и халат, она юркнула в ванную.

Там ее и нашел Никос: она стояла под горячей струей, вся в клубах пара, и была так поглощена своим занятием, что даже не услышала, как он вошел. Пару минут спустя послышался короткий стук костяшками пальцев в стеклянную дверь, которая тут же раздвинулась, и вот он уже стоит рядом с ней.

— Решил вместе мыться? — со смешком спросила Мишель, с удовольствием ощущая, как его руки ложатся ей на талию. — Должна тебя огорчить, я уже закончила.

— Нет, не закончила. — Его руки скользнули по ее влажной коже и мягко обхватили груди.

Пальцы затеребили нежные соски, и Мишель почувствовала, как в ней поднимается острое желание.

— Думаешь, нет?

Он не ответил, а подался вперед и выключил воду, а она не могла ничего сказать, потому что ее рот был запечатан его поцелуем, дразнящим, настойчивым, властным.

Мишель почти бессознательно прижалась к нему всем телом и крепко обхватила руками его голову. Единственное, что она ощущала, — это потребность ответить на его страсть, погрузиться вместе с ним в этот огонь и сгореть там.

Ее кожа подрагивала под его пальцами, скользившими вдоль ключиц, гладившими ее груди.

Его губы нашли нежную ямку у ее горла и прижались к ней, а рука, двигаясь все ниже и ниже по животу, мягко прошла по ее бедру.

Эти прикосновения, эти ласки довели Мишель до такого немыслимого предела, что ей показалось, будто ода умирает медленной, мучительно-сладостной смертью. Ее голова откинулась, и из горла вырвался негромкий страдальческий стон, настолько невыносимым было сжигавшее ее изнутри пламя. Но исхода все не было, и она закричала, когда он приподнял ее, прижимая к себе. Одним движением она обхватила его руками за шею и обвила ногами — и наконец почувствовала его, напряженного, сильного, в себе.

Длились мгновения, не подчиняющиеся рассудку, преисполненные чем-то изначально данным человеку, мгновения, кроме которых ничего больше на свете не существовало. Наконец Мишель почувствовала, как он достиг пика. Она поцеловала его, испытывая такую пронзительную нежность, что глаза защипало от подступивших слез.

Это было так прекрасно — ласкать друг друга, касаться разгоряченной кожи, дарить друг другу поцелуи, легкие, словно прикосновение крыла бабочки.

— Проголодалась? — В его глазах загорелись веселые искорки, губы сложились в добродушную улыбку.

Он потянулся к вешалке, снял полотенце и накинул ей на плечи, затем взял еще одно и завязал его себе вокруг бедер.

— Ужасно.

— Наверное, это не совсем подходящее время сообщить тебе, что я перенес наш заказ в ресторане на восемь часов, — он протянул к ней руку и погладил влажную прядь волос, — и что мы обедаем вместе с тремя моими коллегами и их партнерами.

Мишель встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.

— Ничего, я тебя прощаю.

— Правда, прощаешь?

— Ага. — Ее глаза светились лукавством. — Знаешь, я купила новое платье для сегодняшнего обеда. И туфли тоже. — Мишель прыснула. — А если ты еще увидишь, что у меня будет под платьем, — она наморщила нос, — туго тебе придется.

— Ну, мы можем уйти и пораньше.

Он, прищурившись, смотрел, как она брызгается дезодорантом и пудрится, а когда она, скинув халатик, надела тонюсенькие кружевные трусики-танга, ему пришлось срочно подавлять бунт своей плоти.

Тем временем Мишель включила фен, высушила волосы, так что они плотными волнами упали ей на плечи, и стала наносить макияж.

Если он задержится здесь хоть на минуту, то они вообще могут застрять в номере, а между тем предстоит деловой обед. С этой мыслью Никос направился в спальню и начал одеваться.

Когда Мишель вышла из ванной, ему оставалось лишь затянуть узел галстука и надеть пиджак.

Мишель проследовала прямо к шкафу, достала платье и, надев, повернулась спиной к Никосу.

— Застегни, пожалуйста.

Он шагнул к ней и стал застегивать длинную молнию. Малюсенькие трусики, никакого лифчика. Да уж, мысль об этом будет всплывать у него в голове весь вечер, сводя с ума.

Мишель крутанулась на месте.

— Ну, как я тебе?

Кружевное платье кремового цвета на шелковом чехле не доставало нескольких сантиметров до колен. Лиф был обрезан так низко, что, если бы не украшавшая его полоска кружев, кое-кто счел бы его просто неприличным. Платье держалось на двух бретельках. Наряд довершала пара туфель соответствующего цвета на высоченных шпильках.

— Ты была права, — пробормотал Никос с ухмылкой.

Они взяли такси, по дороге застряли в пробке, а потому приехали в обрез и, не задерживаясь у стойки бара, прошли прямо к столу.

Вечер прошел неплохо. Хотя о деле упоминалось лишь в общих чертах, по всему чувствовалось, что днем собеседники многое решили и о многом договорились. Судя по всему, в пользу Никоса, решила Мишель.

Был двенадцатый час, когда они вышли на улицу. Никос хотел остановить такси, но Мишель удержала его, взяв за рукав.

— Тут же совсем близко, — сказала она и повела рукой вокруг. Тротуары были полны народа, высыпавшего на улицу, чтобы насладиться теплым летним вечером. — Так хорошо. Почему бы нам не прогуляться пешком?