Белая Дама Треф - Светлана Лубенец

– Сашшшшшшша… – проговорила она, непомерно долго протянув несчастную «ш», и рухнула ему на грудь. Молодой муж подхватил Галочку на руки и отнес в загодя приглашенное и заранее оплаченное такси.

Три дня молодая женщина просидела в углу дивана, поджав ноги и уткнувшись лицом в колени. Она не плакала. Она ничего не говорила, разве что иногда поднимала серое старушечье лицо к мужу и произносила все время одно и то же: длинное и шипящее – Сашшшшша… Казалось, что вокруг Гали густился воздух, образуя пока еще прозрачную, но уже плотную сферу, сквозь которую не могли проникнуть ни утешения, ни вопросы, ни предложения. Мало того, от этой сферы, как от упругого мячика, отскакивал и разлетался в мелкие бесполезные брызги мощный поток Сашиной любви.

На четвертый день Галя встала с дивана и, не сказав никому ни слова, ушла к отцу и матери, оставив в доме мужа все подаренные ей вещи: мягкую и теплую котиковую шубку, белый пуховый платок, кокетливые ботиночки на меху, широкое платье беременной женщины и, главное (!) – золотое обручальное кольцо. С этим кольцом Саша бросился за женой. Ему казалось, что если он сумеет надеть его снова на Галин палец, то у них все еще будет хорошо.

Галя кольца не приняла и сухо попросила Вербицкого больше никогда ее не беспокоить. Саша походил вокруг да около дома жены примерно с месяц, а потом, отчаявшись, и сбежал в славный город Ленина, где велел себе забыть, что был когда-то женат, и никогда больше никого не спросил о судьбе своей жены – вычеркнул ее из жизни…

И вот теперь убеленный сединами бизнесмен и владелец банка «Континенталь» понял, что вычеркнуть Галину из жизни ему так и не удалось. Все женщины, которые не были на нее похожи, никогда не удостаивались его внимания. Те, которые напоминали ее хотя бы в мелочах, все равно были плохи, так как не дотягивали до высоко установленной планки его притязаний. И даже Ирина, почти что Галочка, все-таки не была его женой и никогда не смогла бы стать ею. Хорошо, что Никитка так всерьез увлекся этой милой женщиной, потому что сам он, Александр Ильич, непременно оставил бы ее. Он не смог бы полюбить ту, которая не была его бывшей одноклассницей Галочкой Хариной, а потом любимой женой – Галиной Вербицкой.

Придя к такому неутешительному выводу, Александр Ильич позвонил Прокофьеву и выдал ему кучу распоряжений на ближайшие недели две.

– А что, собственно, случилось? – Никита спросил это таким липким голосом, что Вербицкий догадался: Прокофьев сорвался на его звонок со сладкого ложа любви.

– Мне надо уехать на некоторое время.

– Куда? – задал естественный вопрос друг и компаньон.

– По личному делу, – не стал открываться ему Вербицкий.

– Надолго?

– Как получится…

– Билет заказать? Авиа? Поезд?

– Нет-нет! – поспешил отказаться от его услуг Александр Ильич. – Я сам… Я должен все сам…

Когда Никита отключился, Вербицкий задумался. Похоже, он все-таки решится войти в ту же воду еще раз. Да! Он в самое же ближайшее время поедет в Григорьевск! Конечно, это будет уже не та вода… то есть совсем другой город, но… Но он все же попытается отыскать в нем свою жену. Возможно, она уже превратилась в гадкую морщинистую старуху. Шестьдесят с гаком не красят женщин, особенно в заштатных городках, где нет ни профессиональных косметических салонов, ни магазинов элитной одежды. Ну и что? Он должен посмотреть ей в лицо и сказать, что она, гадкая морщинистая старуха, погубила его жизнь… Он, Александр Вербицкий, сделавший свою жизнь собственными руками, имеющий все, что только может позволить себе иметь человек в этой стране, абсолютно и непоправимо несчастен. Оказалось, что на самом деле человеку ничего не надо, кроме любви, которую не купишь даже за самые большие деньги.

– Вы что, меня преследуете? – услышал Александр Ильич, как только втиснулся в узкое купе обыкновенного поезда двальнего следования. Услыша знакомый голос, он, вздрогнув, резко обернулся. С противоположного диванчика на него с тревогой смотрела Ирина Кардецкая.

– Вы?! – только и сумел произнести он с величайшим удивлением.

– Представьте, я! – зло выпалила Ирина.

– А что вы тут делаете? – глупо спросил Вербицкий.

– Я тут сижу!

– Сидите…

– Да! Сижу и жду отправки поезда! А вот что вам тут надо?!

Александр Ильич открыл ящик для багажа, всунул в неопрятную емкость свой щегольской чемодан, опустил крышку и уселся на нее против Ирины.

– А я, как вам ни противно, тоже еду этим поездом.

– Зачем же вам ехать этим поездом?

– На какой были билеты, на тот и взял.

– Надо же! – всплеснула руками Ирина. – «Обаятельная буржуазия»… или как вас там… ездит в вонючих пассажирских поездах!

– В смысле? – удивился ее необъяснимой злости Вербицкий.

– В том смысле, что такие, как вы, летают на вертолетах, самолетах… например, частных авиалиний… в космических кораблях, наконец, но уж никак не в этом… – И она обвела руками убогое купе с задравшимся в углу пластиком и неработающим верхним освещением.

Александр Ильич наконец рассмеялся. Да, он захотел поехать в Григорьевск точно таким же образом, каким уехал из него в юности, и никакая обозленная Ирочка ему не помеха! Вообще-то ему уже приходилось два раза наезжать в родной город. На похороны. Сначала умер отец, а через год с небольшим – мама. Но Александр был только на кладбище да в родительском доме на поминках. Проводить в последний путь его родителей приходило мало народу, в основном такие же пожилые соседи по дому. Старики никому не нужны. Перестали небо коптить – и спасибо на этом. Завода, во главе которого когда-то стоял отец Александра Ильича, уже не существовало, а потому даже общественность Григорьевска не заметила тихой кончины бывшего директора бывшего главного предприятия города. Смерти его жены, которая всю жизнь была домохозяйкой, – тем более не заметил никто, кроме соседей по лестничной площадке. Уезжая в последний раз из Григорьевска, Вербицкий оставил кому надо деньги на памятники родителям и на уход за могилами. Теперь вот и пришла пора проверить, как люди выполнили взятые на себя обязательства.

– А с чего вы решили, Ирочка, что мы едем с вами в одно и то же место? До конечной станции, города Григорьевска, куча населенных пунктов.

– Вот именно: пунктов! – все так же раздраженно ответила Ирина. – Неужели питерский банкир Александр Ильич Вербицкий едет в какой-то там населенный пункт? Лучше скажите честно, какого черта вы тащитесь за мной в Григорьевск? Разве Никита не сказал вам, что мы с ним решили… пожениться?

Вербицкий плохо уловил про женитьбу, зато название родного города прозвучало для него так четко и ясно, будто Ирина объявила это с помощью микрофона и на весь поезд.

– То есть вы хотите сказать, что тоже едете в Григорьевск? – удивился он.

– А вы разве не туда же?! – продолжала язвить Кардецкая.