Волчий билет. Пир во время чумы - Николай Леонов

– Что у тебя? Доложи! – Орлов, глядя на Гурова, надел пиджак, сел за стол, привычно сцепил толстые пальцы.

Гуров доложил коротко и только по существу, словно и не было в работе сложностей, все получилось само собой. За такую манеру докладывать результаты разработки Станислав порой друга ненавидел.

– Значит, вам просто повезло, – саркастически заметил Орлов. – Так пусть вам везет и дальше. Выявите монаха, установите его связи с бизнесменом, подготовьте все материалы к передаче дела в прокуратуру.

– Мы не имеем доказательств, Петр Николаевич, – ответил Гуров спокойно. – Выявить и установить возможно, также возможно провести профилактическую работу, вынудить фигурантов отказаться от преступного замысла. О прокуратуре не может быть и речи.

– Нет уж, дорогой мой, меня такой результат не устраивает. На твоей могучей шее висят два молодых трупа. Изволь добиться наказания виновных. – Орлов хлопнул ладонью по столу. – И не говори мне, что конкретные люди не виноваты и нести наказание некому. Я отлично понимаю, на самоубийство ребят толкнуло бездушие родителей, сатанинские козни мошенника, а это в прокуратуру не понесешь. Меня данные вопросы не касаются, делай что хочешь, ты же знаменитый везунок, вот и расстарайся.

– Не понял, господин генерал-лейтенант, но буду стараться, – ответил Гуров, даже не взглянув на генерала.

– И еще! Тебя выдвигают на генеральскую должность с немедленным присвоением звания. Заместителем начальника Управления собственной безопасности. Через некоторое время ты станешь начальником управления, а вскоре заместителем министра. – Орлов натужно хохотнул.

– Прекрасно, господин генерал-лейтенант, только это вряд ли, – ответил, не моргнув глазом, Гуров.

– Сначала ты закончишь начатое тобой дело, затем на переговоры к министру.

– Слушаюсь. Я занимаюсь своим делом, дальше посмотрим. Разрешите идти? – Гуров вытянулся.

– Не разрешаю! Мне приказано получить ваше принципиальное согласие и доложить по инстанции.

– Петр, я никогда не буду работать в Управлении собственной безопасности по очень простой причине. Моя психическая и нервная система совершенно не годится для подобной работы.

– Ты можешь работать, зная, что рядом предатель? – Генерал взглянул испытующе.

– Я же работаю, Петр. – Гуров пожал плечами. – Или мы сегодня узнали о коррупции?

– Я не хочу тебя отдавать. – Орлов вздохнул. – Но выбора у тебя нет. Либо ты переходишь в управление с повышением, получаешь генерала, либо отправляешься на пенсию. Таково распоряжение министра.

– Хорошо, – согласился Гуров. – Я заканчиваю дело по самоубийству, секте и прочее и ухожу на пенсию.

– Не валяй дурака, Лев Иванович, – вмешался в разговор Станислав. – Мы уже раз уходили, не получается, не будем снова смешить людей. Ты родился сыщиком.

– Извини, Станислав, я сказал и ходов назад не беру. – Гуров достал сигареты, отошел к своему любимому месту у окна, закурил. – Как ни печально, друзья, но все в жизни кончается.

– Я знал, что ты не согласишься, но не думал, что сдашься без боя, – в голосе Орлова звучало разочарование. – Ты хорошо подумал? Я говорю с тобой совершенно официально.

– Подумал как умею, – Гуров начал раздражаться. – Кончай, Петр, всем больно.

Орлов снял трубку, соединился с заместителем министра, сказал:

– Сожалею, Алексей Алексеевич, но, как я и предполагал, Гуров отказывается категорически.

– Пусть зайдет, – ответил Бодрашов.

– Простите, не имеет смысла, – начал говорить Орлов, но генерал-полковник уже положил трубку.

– Я не девушка, меня незачем уговаривать, и к Алексею Алексеевичу я не пойду, – сказал Гуров. – Разрешите идти работать?

– Лева, генерал нормальный мужик, но он ходит под министром, будь человеком, я тебя прошу. По-человечески прошу. – Орлов встал, протянул руку. – Сходи, заканчивай с монахом и сдавай дела Станиславу.

– Это вряд ли, – улыбнулся Крячко. – У каждого характер, только у Станислава крем-брюле? Не прощаюсь окончательно, еще увидимся. – Он кивнул и, не ожидая Гурова, вышел из кабинета.

– Сделаешь? – Орлов пожал Гурову руку.

– Сделаю, мой генерал. – Сыщик ответил на рукопожатие и тоже вышел.

– Ну-ну, – пробормотал Орлов. – Думаешь, самый умный. Ну-ну, – и начал насвистывать какую-то веселую мелодию.

Гуров вежливо поклонился секретарше, пересек приемную и без стука вошел в кабинет заместителя министра.

– Здравия желаю, господин генерал-полковник, – сказал сыщик, подходя к столу. – Только не стоит меня уговаривать, тратить слова и время.

– Вы меня с кем-то путаете, Лев Иванович, – сухо ответил хозяин, жестом указывая на кресло и подвигая пепельницу. – Мне не нужны офицеры, которых можно уговорить. Я пригласил вас лишь для того, чтобы сказать: вы совершаете ошибку. Признаться, я считал вас умнее.

– Все мы ошибаемся, Алексей Алексеевич. Я ведь тоже считал себя умнее. – Гуров опустился в нелюбимое, слишком низкое и мягкое кресло и внимательно посмотрел в глаза генералу. – Могу доложить, наша разработка несчастного случая с молодыми людьми конкретных результатов не принесла. Так что Сергееву придется смириться с мыслью, что его сын погиб в результате несчастного случая. Лично я убежден, что имело место самоубийство. Генерал-лейтенант Орлов приказал закончить работу и сдать дела.

Бодрашов кивнул, смотрел на Гурова внимательно, испытующе, будучи уверенным, что сыщик не закончил. Иначе бы он сюда просто не явился.

– Алексей Алексеевич, я бы больше вам ничего не сказал, но без вашей помощи мне не обойтись, – продолжал Гуров.

– У вас есть замечательное качество – вы блестяще умеете раздражать людей, наживать недругов, – сказал генерал-полковник.

– Что выросло, то выросло, – продолжал Гуров, не обращая внимания на неласковый тон хозяина. – Я мент, всю жизнь отдал нашему делу. Я считаю создание Управления собственной безопасности делом крайне необходимым. Но мы, россияне, извечно запаздываем, видимо, нам необходимо преодолевать трудности. Сыщик Гуров при его репутации в нашей конторе, в генеральской форме и на предлагаемой должности – лишь еще один чиновник, пишущий бессмысленные бумажки. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти коррупционера, найти голову, а не хвост, и тогда вы, уважаемый, не взыщите и постарайтесь меня прикрыть. Иначе сыщика Гурова посадят в тюрьму.

Гуров встал, вытянулся, смотрел Бодрашову в глаза.

– Дело по выявлению монаха и сбору доказательств может продолжаться и месяц, и полгода. Я ухожу и либо не вернусь никогда, либо приду, когда окажусь в безвыходном положении, и попрошу вашей помощи. Разрешите идти?

Хозяин вытащил свое мощное тело из-за стола, проводил полковника до двери, как-то неловко похлопал его по плечу и довольно сухо сказал: