Искра соблазна - Джо Беверли

– Bonjour, mademoiselle Bellaire, monsieur Bellaire.[7]

Дети замерли. В глазах Дельфи появились слезы, а Пьер сжал челюсти. С впечатляющим достоинством он сказал:

– Это не наша фамилия, миледи.

Мара чуть не начала заикаться.

– Прошу прощения. Я думала…

– Наша фамилия Мартан. – Он произнес ее на французский манер, с ударением на последнем слоге.

– Я запомню. Имена бывают такие путаные. В прошлом году мой отец был мистер Сент-Брайд, а сейчас он граф Марлоу. А мой брат из обыкновенного Саймона Сент-Брайда превратился в виконта Остри.

– Я всегда буду Пьером Мартаном, – сказал мальчик, – поскольку я не аристократ. Но я надеюсь однажды стать адмиралом Мартаном.

– Разумеется, – примирительно сказала Дженси. – Хотя, может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы стать Питером Мартином. – Она произнесла имя по-английски. – Только представь себе, что вновь начнется война с Францией. Для адмирала французское имя может стать проблемой.

Мальчика подобная перспектива явно поразила. Он проговорил:

– Питер Мартин… Спасибо за совет, тетя Джейн.

Дельфи опустилась в изящном реверансе, расправив юбки.

– Доброе утро, тетя Джейн.

Мара чуть не плакала, видя, как по-разному дети относятся к ней и к Дженси, особенно учитывая то, что она хотела когда-нибудь стать их матерью. – Она пыталась придумать какой-нибудь способ, чтобы помириться с ними, когда Дельфи подошла к ней поближе и прикоснулась к украшенной цветами ткани ее платья. Мара присела, чтобы девочка могла получше рассмотреть вышивку лентами и весенние цветы на мантилье.

– C’est belle,[8]– сказала девочка, медленно водя пальчиками по контурам рисунка.

– Спасибо. У тебя тоже очаровательный наряд. – Мара улыбнулась. – Вы знаете, что леди Остри и я несколько дней будем жить в Йоувил-Хаусе?

Ответил Пьер:

– Да, мэм. Нам велели не беспокоить вас.

– Не думаю, что вы нас побеспокоите, – заверила их Дженси. – Можно мы как-нибудь придем к вам взглянуть на ваши игрушки и посмотреть, чем вы занимаетесь?

– Разумеется, тетя Джейн. Можешь посмотреть на мой парусник. Он принадлежал папе, когда он был маленьким. Но его нужно починить, вот мы с папой этим и занимаемся. Может быть, дядя Саймон хотел бы нам помочь? Я разрешу ему поиграть, когда все будет готово.

У Мары перехватило дыхание, когда она представила себе эту идиллическую картинку: Дэр и мальчик, работающие вдвоем над починкой парусника. Но тут воображение предложило ей другую картинку: уютная гостиная, в которой Дэр и мальчик конструировали корабль, в то время как они с Дельфи занимались каким-нибудь рукоделием. Там же была и детская колыбелька, которую она качала одной ногой, как частенько делала ее мама. В Брайдсуэлле детей свободно пускали в детскую.

Этот образ был настолько ярким, что ей показалось, будто она видит будущее.

Поэтому она не стала просить детей называть ее тетей Марой. Она выпрямилась, слушая болтовню детей про уроки и игрушки – Дельфи особенно восторгалась игрушечным домиком для кукол, – а затем они с Дженси ушли, пообещав зайти к ним.

– Интересно, почему Дэр не дал детям свое имя? – спросила Мара. – Питер Дебнем даже лучше, чем Питер Мартин, а Дельфи Дебнем, особенно с щедрым приданым, сможет когда-нибудь удачно выйти замуж.

– Для начала следует прояснить вопрос с их настоящими родителями.

Мара остановилась.

– Их настоящими родителями? Ведь их мать мадам Беллер, а она была вдовой. А теперь она мертва.

Дженси вспыхнула:

– О Боже!

– Дженси, скажи мне правду.

Дженси вздохнула:

– Они не ее дети. Они скорее всего сироты войны.

– И мадам Беллер, взяла их к себе?

Дженси вздохнула еще раз:

– Все не так просто, Мара. Эта мадам Беллер не была хорошей женщиной. Не спрашивай меня о подробностях, поскольку все это очень запутано и связано с какими-то секретами, но она была близка к Наполеону и иногда шпионила для него. Поэтому после Ватерлоо она оказалась в затруднительном положении. Она потеряла доступ к власти и богатству, но все еще думала, что у нее остались деньги в Англии. Она жила здесь в 1814 году. – Дженси задумалась на мгновение, а потом добавила: – Она владела борделем.

– Борделем?

– Да. Короче говоря, она притворилась бельгийской вдовой лейтенанта Роуленда, убитого в сражении.

– Но как?!

– Подделала запись о заключении брака, которую тогда никто не подвергал сомнениям. Это дало бы ей возможность вернуться в Англию вместе с английской армией и даже получать пенсию, если бы ей удалось и дальше поддерживать этот обман.

– Но откуда взялся Дэр?

– Никто не знает. То ли она нашла его на поле боя и решила оставить у себя, то ли нашла его уже после того, как придумала махинацию с Роулендом, и слегка изменила план.

– Но зачем ей сдался Дэр? Вряд ли ей стало проще с тяжело раненным мужчиной на руках.

– Зато она получила бы больше помощи, помогая раненому офицеру вернуться в Англию, чем если бы она просто путешествовала как вдова. Но на самом деле это была еще и месть. Она ненавидела Николаса Делейни.

– Почему?

– Все довольно сложно, – сказала Дженси. – Когда-то они были любовниками, но он бросил ее.

– И все? Да она была сумасшедшей!

– Я уверена, что так и было. А затем он осмелился отказать ей во второй раз, и к тому же он уже был женат и любил свою жену.

Мара покачала головой, но затем вернулась к теме разговора:

– А дети?

– Считается, что она подобрала их, чтобы поддержать иллюзию семьи и получить еще больше государственной поддержки и помощи.

– Она просто взяла их? Что за мошенница!

– Не забудь, что она забрала все документы у Роуленда, так что он теперь похоронен в общей могиле. Разумеется, его семье уже сообщили, и то немногое, что у него оставалось, было передано им.

Мара задумалась над тем, что услышала.

– Но почему она не забрала деньги и не исчезла, когда оказалась в Англии?

– Она не смогла сразу получить деньги, что-то помешало. А потом ей нужно было время, чтобы причинить Николасу Делейни страдания. Она даже похищала его дочь, Арабеллу.

– Какое чудовище! Предполагаю, что король повес убил ее. Так и надо.