Огонь его ладоней - Ната Чернышева

Ветер в лицо — запах свободы. В каждом месте, на каждой планете он свой. На Старой Терре ветер суров и холоден, как поединок, в котором ты можешь легко проиграть. Твоя воля, принимать вызов или не принимать его. На Нивикии ветер поднимает пыль до самого неба, хочешь, дыши ею, не хочешь, не дыши. А на Таммееше ветер полон крепких соленых запахов моря, пронизан охряным светом старого солнца, прозрачен и чист. Вдыхая его, ты вдыхаешь разлитое в воздухе счастье.

Я не забыла свое желание покататься по планете вне туристических маршрутов. Закинула на новенький терминал обучающее приложение нейросети «Komuna lingvo» — все-таки, язык, по возможности, надо учить самой, не полагаясь на переводчики. Тем более, таммеотский язык оказался не таким уж и сложным. На самом деле, после гентбарского чинтсаха тебе все языки будут казаться несложными; я не хвастаюсь, мне повезло вырасти в интернате, который курировали гентбарцы, и у нас были прекрасные учителя. До сих пор вспоминаю с благодарностью, диплом эксперта в чинтсахе я получила благодаря им, что уже тут говорить.

Можно, как Таська, разменять уже третий десяток выученных языков, можно, как я, выучить только два, но досконально, а можно вообще всю жизнь обходиться одним эсперанто — свобода, как она есть. Каждый выбирает по себе.

Но мне очень хотелось постичь через язык таммеотскую культуру. Древний мир, один из самых древних в Галактике, где сохранилась изначальная раса, пусть изменившаяся, пусть утратившая очень многое, но сохранилась же. Живые тамме-оты — это вам не черепа с дырками в раскопах на Нивикии!

Сегодня весь день катались под парусом. Тело на удивление быстро вспомнило подзабытые было навыки; я не свалилась с доски, хотя несколько опасных моментов пережила. Все-таки, живое море сильно отличается от ледяного снега, здесь сложнее выйти на глиссирование, надо чувствовать волну, а она на воде совсем другая, чем в снежных провалах. Но я справилась.

Солнце, и ветер в лицо. Крики морских птиц, крылатые рыбки… вот засмотрелась на одну такую и не перевернулась только чудом! Я ее потом в информе нашла: ламееванеш, сахарная рыба. Сахарной ее назвали вовсе не из-за повышенного содержания сахара в тканях, ничего там не повышено на самом деле, по вкусовым ощущениям рыба оставалась рыбой. А вот рисунок на чешуе очень напоминал крупинки темного калееского сахара, который добывают на юго-востоке планеты из полуводных растений. Я попутно сделала пометку себе в органайзер: посетить сахарные чеки Калеесана…

После паруса приятно ломило все тело, зверски хотелось есть, даже не есть — жрать! И мы все заказали ужин на миетаане — местная экзотика, столики стоят прямо в море, и теплые волны лижут ноги, и солнечная закатная дорожка бежит прямо к тебе…

Митирув весело рассказывал, как ходил под парусом на Алых Пустошах Старой Терры, забавные и комичные случаи из своей практики, а я слушала, понимала, что он, любитель экстрима, реально там бывал, и не раз, и даже если прихвастнул сейчас, то не слишком сильно. Алые Пустоши — полигон, пройти который дано не каждому. Не каждому еще позволят пересечь его границу, нужен допуск к холодным переходам не ниже второго разряда, мне, с моим четвертым, нечего мечтать.

Как он успевает, люди, как?! Двенадцать гейтов большой пересадочной в управлении, причем не на каких-то галактических задворках, а в локали Нового Китежа. Новый Китеж — проходной двор, через его GVS кто только не летает. В этих условиях кому-то и двух гейтов хватает с головой, а у этого их двенадцать! При этом успевает и первый разряд по холодным переходам получить, и с парусом управиться так, словно из моря не вылезал никогда, и обаяния личного где-то добыть контейнера четыре, не меньше.

И еще красив, зараза. Той самой уточненной гентбарской красотой, от которой с ума сойти можно влет как нечего делать. Таська вон как раз и сошла…

Позже, когда закат почти угас, оставив лишь багровую полосу у горизонта, и небо захватили звезды, я тихонько оставила компанию и пошла погулять по пляжу. Несмотря на разгар календарного лета, ночи здесь оставались прохладными. С моря дул теплый бриз, машеетан на местном языке, но теплоты его было недостаточно, чтобы плескаться в волнах с той же азартной радостью, что и днем. Так что на пляже остались лишь самые стойкие, в основном, целующиеся парочки. Да на волнах плясало несколько парусов…

Дальше по берегу к морю выходила каменная коса с громадными валунами, живописно разбросанными тут и там (подозреваю, эти валуны притащили сюда на гравитационной подвеске! Во всяком случае, большую их часть), ноги начала колоть гранитная крошка, а там и вовсе песчаный пляж сошел на нет, сплошная галька. И как тут быть без обуви?

Я вздохнула: возвращаться обратно не очень хотелось. Море, звездное небо, тишина… хотелось пробросить этот миг в бесконечность и там его зафиксировать навсегда. Но без обуви дальше идти смысла не было никакого. Я повернулась, и вдруг заметила багровые вспышки, влажно бликующие на боках валунов. Сразу стало интересно, что там такое. А вдруг — драка на лазерных резаках, как в развлекалке «Дороги Галактики»?!

Я осторожно прокралась вперед, азартно затаивая дыхание, — совсем как в детстве, когда мы играли в войну! — и заглянула за камень.

Таня, подруга Криса, стояла перед гранитным монолитом, и ожесточенно долбила его огнем своей паранормы. По-военному четкое движение, наверное, какой-то боевой прием — и с кистей срывалось неудержимое пламя, выбивало в камне неровную ямку. И еще одну. И еще. Трудновато было разглядеть что-либо в темноте, к которой из-за частых огненных вспышек, не успевали привыкнуть глаза, но мне показалось, будто Таня плачет. А камень бьет потому, что источник своих проблем избить не может. Камню не больно. В отличие от.

Я замечала, конечно же, что у них с Крисом вроде как не особо жизнь ладится. Думала, как-нибудь уж они договорятся. Не зря же прилетели на курорт вместе, а не поврозь. Но, судя по Таниному состоянию, ничего не получалось. Беда.

Бывает так. Вы встречаетесь, потом живете вместе, друг без друга не можете, срослись, что называется, позвонками. А потом в какой-то момент все начинает катиться в яму. Любимый человек начинает раздражать. Все, что раньше в нем восхищало до восторженной дрожи теперь до дрожи же начинает бесить. И чем дальше в лес, тем толще растения. Бывает, расстаются врагами — на всю жизнь.

Почему?

Если любишь, то почему уступаешь место любви ненависти?

Ну, или не ненависти. Можно еще просто молча уйти с одновременным блоком по всем аккаунтам в информе, как это сделал Славик. Я до сих пор не поняла, что ему было не так, почему он ушел именно так. Вот буквально. Вчера еще цветы принес, ночь прошла на ура, а утром — нет его, и на визиты не отвечает.

С ума сошла, пока разыскивала его по больницам, трампунктам и полицейским участкам, вдруг случилось что-то, вдруг он в беде. На следующий день увидела.

С девушкой. Судя по хищническому движению, каким девица закинула ему на шею свою нежную ручку, отношения там были уже очень давно. Параллельно со мной, ага.