Адольф Гитлер и его русские друзья - Леонид Михайлович Млечин

января 1939 года, в очередную годовщину прихода нацистов к власти, он получил повышение — его произвели в оберфюреры (звание, приравненное к армейскому полковнику).

Арийский параграф

Хранившаяся в глубокой тайне история человека из ближайшего окружения фюрера отражала сложность ситуации, с которой столкнулись нацисты.

Они пришли к власти с программой, сердцевину которой составлял антисемитизм. Евреев стали увольнять с работы. 1 апреля 1933 года нацисты объявили бойкот всем немецким евреям. Некоторые немцы возмутились столь откровенным расизмом. 4 апреля высказал свое мнение и президент страны Пауль фон Гинденбург. Он написал Гитлеру:

«Государственные служащие, судьи, учителя и адвокаты, которые были ранены на войне или вообще сражались на фронте, и их дети, а также те, кто потерял сыновей на фронте, — если они не дали повода относиться к ним иначе, — должны получить право работать и дальше.

Раз они проливали кровь и умирали во имя Германии, то они заслужили право на почтительное отношение со стороны отечества».

Адольф Гитлер не посмел спорить с президентом страны и генерал-фельдмаршалом, героем войны. На следующий день фюрер уведомил президента: «В течение недели будет готов закон, который учтет тех евреев, которые служили в армии, кто пострадал на войне и кто долго служит государству; они не будут увольняться».

7 апреля 1933 года появился закон «О государственных служащих». Параграф третий (так называемый «арийский параграф») гласил: «Служащие неарийского происхождения подлежат увольнению». Этот закон позволял изгнать всех евреев с государственной службы, из юриспруденции, вооруженных сил и из системы образования.

Как и было обещано Гинденбургу, исключение делалось для тех, кто был принят на государственную службу еще до Первой мировой, для тех, кто воевал, и для тех, чьи отцы или дети погибли на фронте.

11 апреля появилось разъяснение к закону, в котором говорилось, что неарийцем считается тот, у кого один из родителей или даже кто-то из бабок или дедов — еврей.

Но у нацистского аппарата возникли проблемы с осуществлением расовой политики. Оказалось, что в Германии есть множество людей, которые верно служили отечеству в кайзеровской армии и проливали свою еврейскую кровь на фронте. Исключений приходилось делать слишком много, и через три месяца, 14 июля 1933 года, Гитлер разъяснил своим подчиненным: «Исключение делать только для тех, кто непосредственно принимал участие в боях, а не просто находился на фронте, в районе боевых действий. Всякий раз нужно точно выяснять военное прошлое».

Привычная нам по советскому времени графа «национальность» в немецких документах отсутствовала. Нацисты изучали записи в церковных книгах, ориентируясь на религиозную принадлежность. Но в отличие от средневековых времен в нацистской Германии религия не имела значения, учитывалась только кровь. Еврей, принявший христианство, для нацистов все равно оставался евреем. Зато христиане, перешедшие в иудаизм, приравнивались к евреям. Иудаизм партия считала дьявольской религией.

Руководитель партийной канцелярии и секретарь фюрера рейхсляйтер Мартин Борман разъяснил местным парторганам, что фюрер не требует от всех арийцев быть христианами. В 1943 году Гитлер подтвердил:

— Религиозная вера — это личное дело.

1 сентября 1933 года министр внутренних дел Вильгельм Фрик инструктировал своих подчиненных:

— При определении, кто ариец, а кто нет, решающую роль играет не религия, а происхождение, кровь, раса. Закон требует исключить всех, кто имеет неарийское происхождение. Если и родители не исповедовали иудаизм, неарийское происхождение должно быть установлено иным способом.

Состав крови определяли, копаясь в родословной, выясняли, какую религию исповедовали прадеды и прапрадеды. После 1871 года рождение, вступление в брак и смерть подданных Германской империи регистрировались в бюро записи актов гражданского состояния. Во время регистрации отмечалась религиозная принадлежность. Потомки всех, кто исповедовал тогда иудаизм, считались евреями.

5 апреля 1933 года Гитлер доложил президенту Гинденбургу, что офицерский корпус «расово чист», потому что именно офицеры воплощают арийскую честь и мужество. Военный министр генерал-полковник Вернер фон Бломберг в октябре подтвердил, что в рейхсвере евреев нет и быть не может.

28 февраля 1934 года министр официально распространил действие «арийского параграфа» закона о служащих на рейхсвер. Офицеры-евреи подлежали немедленному увольнению.

Фюрер распорядился проверить арийское происхождение всех офицеров. Задача оказалась непосильной для нацистского аппарата. Ни Гитлер, ни Бломберг даже не представляли, как много солдат и офицеров с еврейской кровью служило в рейхсвере. Причем служили по собственному желанию, считая военную службу исполнением долга перед родиной и призванием, ведь в Веймарской Германии отменили воинскую повинность, армия была добровольческой.

Когда нацисты стали выяснять, кто в армии и на флоте еврей, и начали их увольнять, кадровые офицеры, посвятившие себя службе отечеству, просто не понимали, что происходит и в чем они провинились перед родиной.

Например, с флота изгнали двух братьев — обер-лейтенанта Ганса Генриха Лебрама и лейтенанта Вальтера Лебрама. Старший из братьев пытался попасть на прием к командующему флотом адмиралу Эриху Редеру. Тот не принял офицера, ответил письмом, в котором «крайне сожалел», что вынужден подписать приказ о его демобилизации, но таков закон. Младший из братьев, не выдержав изгнания со службы, покончил с собой.

Генерал-лейтенант Людвиг Бек, начальник Генерального штаба сухопутных сил, отправил нескольких уволенных из армии «неарийцев» в качестве советников в Китай, где охотно принимали офицеров рейхсвера.

Среди них был лейтенант Клаус фон Шмелинг-Дирингсхофен, более не нужный рейхсверу, поскольку оказалось, что он на четверть еврей. Его изгнали из армии в июне 1934 года. Начальник штаба округа полковник Эрих фон Манштейн (будущий генерал-фельдмаршал) пытался ему помочь, но безуспешно. Лейтенант, не представлявший себя вне воинской службы, отправился в Китай военным советником. Его сослуживец Дитрих Белиц, который со временем станет генералом вермахта, вспоминал:

— Я не мог поверить, когда его уволили. В нем не было ничего еврейского. Шмелинг-Дирингсхофен выглядел как настоящий ариец. Его кличка была Blubo — от немецких слов Blut und Boden (кровь и почва). Если существует настоящий немецкий солдат, то это Шмелинг.

Полковник Манштейн обратился к командованию рейхсвера с письмом. Он писал, что история с лейтенантом Клаусом фон Шмелинг-Дирпнгсхофеном заставила его задуматься, справедлива ли расовая политика партии. Если страна требует от молодых людей жертвовать своей жизнью, нельзя говорить им, что они «теперь не настоящие немцы». Готовность отдать жизнь за рейх, писал Манштейн, есть лучшее доказательство арийского происхождения солдата, и не имеет значения, кем была его бабка.

Командующий округом генерал-майор Эрвин фон Вицлебен поддержал своего подчиненного Манштейна. Его письмо поступило к начальнику аппарата военного министерства полковнику Вальтеру фон Рейхенау (тоже будущему генерал-фельдмаршалу). Тот доложил о письме военному министру. Но сочувствия у Бломберга, во всем поддерживавшего нацистов, не нашел.

12 ноября 1935 года министр Бломберг заявил:

— Каждый солдат,