Жорж - иномирец 4 - Сергей Анатольевич Панченко
Шрифт:
Интервал:
— Ты можешь подчиниться ему. Отозвать в сторонку, чтобы не слышали ребята и признаться, что противостояние с ним тебя утомляет, и ты сдаешься. Можно надеяться, что у Хабила еще осталась кое-какая порядочность, и он не станет болтать об этом. Или же другой вариант. Ты находишь повод не согласиться с решением командира и объявляешь об этом во всеуслышание, чтобы не оставить себе вариантов для отступления. Вы выясняете, кто из вас авторитетнее и если побеждаешь ты, то становишься командиром отряда. Уверена, все его приспешники сбегут от него и начнут признаваться в верности тебе.
Для семилетнего мальчика советы воспитательницы звучали, как пересказ непонятной взрослой книги, причем совершенно неинтересной. Он нахмурил лоб.
— А это обязательно? — Спросил он с надеждой, что нет.
— Разумеется. С этих пор закрепляются способности человека к умению добиваться целей. Серость, незаметность, отсутствие стремления превращает человека в инструмент чужих амбиций. Я понимаю, ты еще ребенок и несколько дней назад мама с папой решали за тебя все вопросы. В этом плане ты аутсайдер. Многие ребята из нашего класса выросли сиротами, добывающими себе еду различными способами, но, как правило, не вежливостью. Тебе повезло, что твои приемные родители развивали тебя, и ты стал физически крепче твоих сверстников.
— Мои родители не приемные. — Обиделся Дарик.
— Приемные, Тульп, приемные. Ты же видишь, что ты один из нас, а не из них. Они присвоили себе право быть родителями, потому что ты не имел голоса, будучи младенцем. Ты привык и просто не знаешь другой жизни. Я уверена, через месяц ты не вспомнишь про них.
Слезы навернулись на глаза ребенка. Он чувствовал, что даже через год будет так же остро скучать по ним, и каждый день ждать их появления.
Спустя неделю жизни в интернате случилось то, что снова заставило его испытать тяжелое чувство рухнувшей надежды. Он сидел на уроке по каллиграфии и старательно выводил острой щепкой на доске покрытой воском чужие буквы. Ему нравилось это делать, нравилась щепетильность процесса и результат, когда буквы получались ничуть не хуже учительских. Вдруг ему почудилось, что кто-то за стеной соседнего класса произнес его настоящее имя. Он прислушался и явственно услышал голос отца и вновь свое имя. Ошибки быть не могло, отец пришел за ним. Не помня себя, Дарик вскочил и побежал к выходу.
— Папа! Папа! — Закричал он.
— Дарик! Ты где? — Отец услышал его.
— Папа я здесь!
Он не успел добежать до дверей. Учительница поймала его у самого выхода. Крепко схватила и потащила к месту в классе, где стояли рукоятки, предназначение которых Дарик не знал. Она дернула одну из них и голос отца пропал. Дарик вырвался и стал звать отца, срывая голос, но он больше ему не ответил. Жуткое отчаяние овладело мальчиком. Он успел уже поверить в свое спасение, во всемогущество отца и его друзей, которым все нипочем. И вдруг этого не случилось. И помешала этому учительница, что-то изменившая рычагом. Дарик кинулся на нее с кулаками, испугав женщину не на шутку. Она не могла справиться с разъяренным ребенком и пропускала удары. Дарик разбил ей нос, разорвал одежду и вероятно мог нанести еще более тяжелые увечья, если бы не вовремя подоспевшая охрана.
Его оттянули от учительницы и положили на пол. Дарик рыдал, сыпал проклятьями и пытался укусить держащего его охранника. Класс все это время следил за происходящим в полной тишине. Никогда прежде они не видели и даже не слышали, чтобы ученик напал на учителя. И в тот момент, когда мальчик просто не мог вынести мысли о том, что все пропало, случилось неожиданное. Эмоции, сжавшись в плотное вещество невыносимого отчаяния, взорвались невидимым и неслышимым взрывом, распространяясь во все стороны ударной волной, ломающей пространство.
Вылетели окна, слетели с петель двери, осыпалась штукатурка со стен, упали картины. Охранника откинуло на несколько метров. Он упал бездыханным телом. Учитель каллиграфии застыла на месте, не чувствуя как у нее под носом собирается новая капля крови. У Дарика закружилась голова. Он закрыл глаза и отключился. Когда пришел в себя, обнаружил, что находится уже не в классе, а в помещении с кроватями, но это точно было не спальное расположение класса. Приподнялся на локтях и огляделся. Он был один, несмотря на то, что кроватей здесь насчитывалось восемь штук.
Дарик не помнил последний момент, перед тем, как потерять сознание. Помнил только голос отца, до сих пор стоящий в ушах и жуткое отчаяние, что ему не удалось вернуться в семью. Про то, что он разрушил класс, Дарик не знал, но чувствовал, будто что-то произошло, но не смог вспомнить ничего конкретного. Он сел на край кровати, спустив ноги вниз. Жутко болели кисти. Он осмотрел тыльную сторону ладоней и увидел сбитые костяшки, помазанные желтой мазью. Память услужливо напомнила ему о поединке с учительницей. Дарику стало невыносимо стыдно перед женщиной. Он считал себя хорошим ребенком, который грубого слова не скажет взрослому, а тут….
Хотелось все забыть или решить, что было сном. Он представил, как ему будет стыдно вернуться в класс, как мадам Теяб устроит взбучку или того похуже. Он еще не знал систему наказаний в интернате и обоснованно предполагал, что в нем практиковались физические экзекуции. Дарик подошел к двери и выглянул в коридор. Там было пусто и тихо. Он вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Ему показалось, что есть возможность сбежать, если здание находится не на территории интерната. Он подошел к окну, смотрящему на цветущий белыми цветами сад. В открытую форточку тянуло свежий аромат цветов. Вернулся в палату и к своему разочарованию увидел пустынные пейзажи. Он находился все в том же месте, в котором путалось пространство.
В коридоре раздались шаги. Шли двое, мужчина и женщина, и негромко разговаривали между собой. Дарик встал за стеной и прислушался.
— Вечером за ним приедут, чтобы изучить этот феномен. — Произнес мужчина. — Поразительная необузданная сила. Он деформировал пространство, которое создавали лучшие специалисты. Невероятно. Кстати, как себя чувствует уникум?
— Полчаса назад он был без сознания. Мы считаем, что явление было спровоцировано нереализованным душевным порывом. За ним явился отец, но ему помешали. Видимо ребенок успел поверить, что вернется домой, а когда понял, что не получится этого сделать, произошел неосознанный выход эмоций, помноженный на врожденные способности. В какой-то миг его ненависть к нашему заведению выродилась в разрушительную волну.
Дарик догадался, что говорят о нем, но никак не мог взять
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!