Узор на снегу - Патриция Хорст

— Откуда мне знать! И я не желаю терять время, помогая вам это выяснить, потому что у меня назначена встреча со Стефани.

— С какой целью?

— Чтобы помочь ей приготовиться к сегодняшнему вечеру.

— Ну, на этот раз ей не придется заимствовать одежду у вас, — сказал Тим, явно почувствовав облегчение от перемены темы. — Когда я был утром в Кордове, я купил ей платье, более подходящее к ее возрасту.

Этого признания хватило, чтобы заставить женщину задержаться.

— Что это означает, Тимоти? Что вы купили нарядное детское платьице с розовыми оборками и ленточку в тон для волос?

— Согласитесь же признать за мной хоть каплю здравого смысла! Я видел, как она смотрит на сына Мелвиллов. Она уже вышла из детского возраста, как это ни печально.

— Рада слышать, что вы не совсем лишены наблюдательности! — съехидничала Лилиан и, с притворным равнодушием помахав рукой, поехала дальше.

На этот раз он не пытался остановить ее.

Обед имел ошеломляющий успех. Белужья икра и артишоки, перепела и запеченная семга со спаржей — все заслуживало восхищения, особенно когда в финале появились Джино и его помощники и при потушенных огнях, кроме тех, что горели на елке, разнесли по столам на серебряных подносах праздничные торты, увенчанные горящими свечами.

После обеда общество переместилось в гостиную, где играло трио, нанятое на ближайшие три вечера. Стоя у двери, Тимоти хозяйским взглядом окидывал комнату. Здесь все соответствовало тем же высоким стандартам, что и в столовой.

Огромные букеты в китайских вазах красовались на жардиньерках между высокими окнами. Экзотические ароматы гиацинтов, роз, гвоздик смешивались с запахом мандаринов и соснового дымка. Бокалы с шампанским искрились в свете бесчисленных свечей, расставленных повсюду — на каминной доске, столиках, пианино и любых других поверхностях, на которых мог уместиться подсвечник.

Маленький пятачок, отведенный для танцев, был уже переполнен. Он увидел свою дочь и сына Мелвиллов, энергично скачущих в каком-то подобии ритуальной пляски. Щеки Стеф пылали, глаза сияли. Как правило печально опущенные уголки ее рта были растянуты до ушей, и впервые за долгое время Тимоти видел ее по-настоящему веселой. Месяц назад этого хватило бы, чтобы сделать его счастливым.

Рили, в одной руке державший пивную кружку, помахал ему от бара. Тим присоединился к нему и тут же получил тычок локтем под ребра.

— Хороша как картинка, правда?

Это действительно было так, хотя Тимоти сомневался в своем выборе, пока Стеф не появилась к обеду. Она подошла, не поднимая глаз, словно боялась, что свалится с босоножек на высоких каблуках, и обвила руками его шею.

— Спасибо, папа, — прошептала Стеф, и Тимоти почувствовал, как у него странно стеснило дыхание. Он — отец этой прекрасной молодой незнакомки, которая пахнет цветами и кажется такой взрослой с заколотыми вверх волосами?!

— Да, — сказал он Рили, — бордовый цвет действительно ей к лицу.

— Я говорю не о Стеф, парень, и ты отлично понял меня. — Рили остановил взгляд на Лилиан, и Тимоти невольно последовал его примеру.

Она сидела с другими гостями на диване у камина, оттуда доносился ее теплый, веселый смех. Тим хотел запечатлеть в памяти черты этого лица для тех дней, когда она вернется в свой более изысканный мир и у него не останется ничего, кроме воспоминаний об этом Рождестве.

— Почему бы тебе не перестать мучить себя и не пригласить ее потанцевать, пока кто-нибудь другой не перебежал дорожку? — предложил Рил и.

— Потому что она, пожалуй, даст мне от ворот поворот, — ответил он, зачарованный игрой оттенков ее платья, переливающегося то голубым, то зеленым, то пурпурным, когда она поводила плечами или двигала головой, при этом к цветовому великолепию добавлялось сверкание драгоценных камней, покачивающихся в ушах. — Мы не в лучших отношениях.

— Рассказывай! И как долго ты продержишься, Тим?

Тот переминался с ноги на ногу.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Рили крякнул.

— Проклятье! Возможно, я и не семи пядей во лбу, но могу сказать, когда мужчина и женщина подходят друг другу, как две половинки одного яблока. И сейчас я вижу этих двоих, которых разделяют только тридцать футов пола.

— Ты ошибаешься, — проронил он. — Я не могу дать ей того, что она хочет.

Последовало мгновение удивленного молчания, а затем Рил и тихо спросил:

— Хочешь сказать, что уже выяснил это? Ах я старый дурак! Ничего удивительного, что ты чувствуешь себя подавленным.

Тим сжал руки в карманах пиджака и пробормотал:

— Я чувствую себя как подонок, если уж хочешь знать.

— Наверное, так и поступил, не сомневаюсь. Твоя проблема в том, что ты слишком долго был один. Пора начинать новую жизнь, сынок.

— Может быть, но только не с ней.

Тимоти мрачно кивнул на Лилиан, танцевавшую теперь с Виктором. Она затмевала всех в этой комнате своей элегантностью и стильностью. И если она не родилась принцессой, ей следовало бы быть ею.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Рил и. — Ты хоть раз пробовал предложить ей?

— Нет… Послушай, мы и знакомы-то всего неделю!

— Но это ведь не помешало тебе прыгнуть к ней под одеяло, не так ли? И не трудись отвечать, потому что по вселенской печали в твоем взоре, я могу догадаться об этом и без описания подробностей. Но вот что я тебе скажу: в мои дни мужчина чувствовал себя обязанным сделать женщине предложение, после того как его трусы оказывались в ее спальне отдельно от него.

— И чаще всего жалел об этом всю жизнь. — Тимоти раздраженно провел рукой по волосам. — Пошевели мозгами. Рили. Даже если я окажусь настолько глуп, что предложу ей поселиться здесь, неужели ты думаешь, что ее устроят здешние условия? Ты представляешь ее себе пашущей, как это приходилось Морин?

— Нет. И если именно это ты хочешь ей предложить, у тебя еще меньше между ушами, чем я думал, Тим. Потому что она не Морин, она — это она, и если тебе этого недостаточно, тогда действительно: ты подонок, и тебе необходимо объяснить ей свое поведение.

Рили прав больше, чем мог бы предположить, сокрушенно вздохнул Тимоти. Она заслуживает хотя бы того, чтобы узнать, почему он произнес имя Морин прошлой ночью, когда единственной, о ком он думал, была женщина, лежавшая с ним в постели.

Но улучить момент, когда Лилиан будет одна, оказалось не проще, чем поймать бабочку в летнем саду. Она порхала с места на место, танцуя и улыбаясь всем, кроме него. Как бы решительно он ни двигался ей навстречу, она каждый раз умудрялась ускользнуть от него в другой конец гостиной.

— Хорошо же, Лилиан, — пробормотал Тимоти себе под нос. — Будем играть по твоим правилам… Пока.