Ведьмак: назад в СССР 4 - Игорь Подус

Деревня Артельная.

— Эй Шпала, чего заныкался? Выходи давай! — выкрикнул я и на всякий случай взял угол разваленной хибары на прицел.

Теневик практически сразу обнаружил явно второпях, спрятавшегося старателя, сжимающего в руках двустволку, так что шансов нас подловить у него никаких не имелось.

— Ага, я выйду, а вы меня завалите — ответил Шпала и мне почему-то очень захотелось дать ему подзатыльник.

— Ой дурак. Вымахал под два метра ростом, а ума как у моего пса Полкана — не выдержав, изрёк дед Щукарь. — Дурень, да если бы мы захотели, то тебя сразу вальнули и похоронили вместе с остальными твоими подельниками. Давай парень, не дури. Вешай ружьишко на плечо и выходь, иначе я и вправду разозлюсь.

Я через теневика видел, как Шпала задёргался в нерешительности и потёр большую ссадину, оставленную прикладом на подбородке. Затем он сделал как велел Щукарь и вышел из-за угла развалюхи на дорогу, при этом держа пустые ладони перед собой.

Подойдя ближе, я снял с его плеча знакомую курковую двустволку и патронташ, потом обыскал, и не найдя ничего опасного, подвёл парня к Щукарю.

— Ты чего придурок прятался? — тут же требовательно спросил тот.

— Так испугался я, что пристрелите меня не разобравшись.

— Да нахрена нам нужно на тебя туебня пулю тратить? — Щукарь покачал головой. — Давай ка быстро рассказывай, чего тут с ружьём тут делал?

— Ничего я тут не делал. Вернулся в деревню только час назад. А последнее что помню, это как мы у костра сидели, а потом я в лесу глаза увидел и услышал шёпот манящий.

— А потом чего?

— А потом очнулся на берегу Золотянки, совсем голый. Вокруг одежда разбросана, гильзы, стрелянные валяются, шерсть какая-то, а около старого хутора я ружьё нашёл — послушно отчитался Шпала.

— Значит очнулся, собрался и почему-то сюда потопал. А к Коле Косому почему не убежал? Или тебя кто-то сюда специально направил? — с подозрением спросил дед Щукарь и с профессиональным прищуром осмотрел стушевавшегося старателя.

— Да нет дедушка Щукарь, никто меня сюда не отправлял. Я сам такой выбор сделал. Ведь мне теперича в логово к Косому путь навсегда заказан. Если он меня рядом увидит, то разбираться не будет и сразу прирежет как шелудивого подсвинка.

Парень говорил сбивчиво, но я видел, что он не врёт. Выслушав его, Щукарь приказал идти впереди нас и направил коня прямиком к своему дому. Там мы втроём поели то чем хозяин угостил, после чего дед послал Шпалу во двор колоть дрова, и мы остались в просторной горнице вдвоём.

— Значится так лейтенант, дело нам завтра предстоит дюже опасное и я не уверен выберется ли мы живыми из обогатительного цеха, так что жалеть припас не будем — с ходу начал он и отперев один из сундуков, принялся выкладывать на стол целый арсенал оружия и боеприпасов. Кое-что из этого я лично собирал с тел старателей, остальное было того же качества.

Две дюжины охотничьих двустволок, десяток карабинов и винтовок меня не особо впечатлили, а вот обнаруженные патроны для Калашникова порадовали. Конечно всего я насобирал около пятидесяти штук семёрок, но это было в два раза больше, чем у меня осталось после встречи с бандой старателей и боя в логове твари.

Кроме этого я выбрал и отложил укороченную двустволку, итальянского производства, и заметивший это Щукарь похвалил за выбор и передал мне две дюжины латунных патронов двенадцатого калибра, помеченных парой клиновидных рун.

— На, лейтенант, бери боеприпас. Я патроны сам снаряжал, так что точно не подведут — сказал он.

— А чем они заряжены? — поинтересовался я, вспомнив дубовые травматические пули, которыми я палил по Маше, по воле таёжной твари, обернувшейся в большую чёрную пантеру.

— На этот раз точно не дерево, а вовсе даже наоборот. Как раз недавно приготовил заряды для похода в это распроклятое холодное место. Уж больно хорошо эта штука тамошних обмороженных тварей на куски рвёт.

— Павел Лукич, ну что с тобой делать? Опять что-то темнишь. Говори конкретно что там, пуля или дробь — спросил я, почувствовав подвох.

Однако дед всё равно не стал отвечать напрямую, а вместо этого вытащил из другого сундука неприметный мешочек и высыпал на стол с десяток крупных картечин, с штампованными рунами на притягательно-блестящих боках.

— Вот даже как, золотые кругляши значит — проговорил я, примерно прикинув сколько весит одна картечина и сколько советских рублей стоит набить ими один патрон двенадцатого калибра. — Лукич, да это же целое состояние.

— Ну состояние так себе, но ежели все эти патроны разрядить да золотишко продать какому-нибудь ювелиру или дантисту, то в райцентре можно домишко неплохой прикупить и подержанную машину Жигули на сдачу взять — изрек дед Щукарь. — Ты лейтенант не смотри на меня так. Хотя я золотишка за свою долгую жизнь и много повидал, но к моим рукам его совсем немного прилипло, так что патроны золотом высшей пробы заряжать, это совсем не блажь, а точный расчёт.

— Павел Лукич, объясни? — попросил я.

— Да без проблем. Слушай лейтенант настоящую ведьмачью науку, как говорится из первых уст и запоминай, авось в дальнейшем ещё не раз пригодится — проговорил дед Щукарь и принялся извлекать из сундука мешочки, коробочки и бумажные кульки. — Надеюсь за свой недолгий путь, ты уже заметил, что и оружие по-разному себя ведёт во время боя, да и то чем оно заряжено, по-всякому на силу откликается.

— Есть такое дело — согласился я и вытащил палаш из ножен. — Особенно с холодным оружием очень заметно. Далеко не всё оно энергию в себя вбирает и может её в нужный момент правильно выплеснуть. Кроме этого палаша, мне в руки пара-тройка клинков попадала, впитывающих силу, но все они быстро из строя вышли.

— Вот видишь. Редкость — это всё, и обычный, новый клинок, даже очень хороший, ничего путного для нашего брата из себя не представляет. А тот клинок что хорош был изначально, повоевал долгое время и не раз людей разных резал и насквозь протыкал, он словно свою закалку получает и потом работает в умелых руках совсем по-другому.

— Как штык от твоей трёхлинейки.

— Это ты правильно подметил. Он хоть и выглядит неказисто, но большую разрушительную силу, на кончике клинка может концентрировать. Твой тесак тоже того же рода, это я сразу почуял. Так что молодой Ведьмак храни свой палаш, он тебе долго и верно служить будет. — Щукарь резко замолчал, затем помотал головой и принялся доставать из рюкзака склянки и баночки разного размера. — Эх времени у нас мало, а так бы я показал, как на клинке яды разные использовать и чистить его от всякой пакости. Кстати с огнестрельным оружием это всё тоже работает, но не так явно и далеко не всегда безопасно.

— Знаю. Я уже не раз, пули силой заряжал, и они совсем по-другому разных тварей и иных били — признался я и Щукарь удовлетворённо кивнул.

— Я тоже подобное пробовал и не раз, да только моя сила дюже опасна для пороха. Патрон, даже при коротком хранении взорваться может, вот и пришлось мне с разными металлами да другими материалами, долгое время экспериментировать.

— Павел Лукач, а ответь честно, чем именно золотая пуля лучше свинцовой? — недоверчиво спросил я, при этом всё ещё считая, что это какая-то блажь.

— А ты лейтенант сам попробуй — неожиданно предложил Щукарь.

Взяв пальцами один из золотых шариков, я положил его на ладонь и едва начал переливать в него энергию, как увидел, что вокруг него появилась серая оболочка с золотыми проблесками, похожими на призрачное отражение.

— Так быстро — удивился я и почувствовал, что тяжёлый шарик едва заметно нагрелся.

— Более того, я думаю, что ты лейтенант сможешь заряжать патроны двенадцатого калибра прямо во время перезарядки ружья — уверил дед Щукарь.

— А другие металлы и материалы как на силу реагируют? — заинтересовался я.

— Золото и платина силу впитывают лучше всего. Дальше серебро идёт, но с ним нужно аккуратно, не каждая сила на него правильно действует. Следом идут медь, латунь, бронза и алюминий, а уж только после них свинец и железо. С другими металлами я не работал, а вот некоторые иные материалы кое на что интересное способны. Деревянные пули, ежели они из верного дерева и правильной выделки, тоже силу вбирают немалую, способную против оборотней и призрачных тварей хорошо работать. А ещё есть зубы потусторонних тварей, сякие когти и некоторые