Омерта - Марио Пьюзо

Асторре улыбнулся.

— Силк — один из подозреваемых. Когда я получу всю информацию, мы сможем решить, что делать дальше.

Месяц спустя Вэл поделился полученной информацией, неожиданной и тревожной. Через своих приятелей в ЦРУ он смог многое выяснить о Инсио Тулиппе. Тот поддерживал тесные связи с преступным миром Сицилии (особенно с кланом Корлеоне), Турции, Индии, Пакистана, Колумбии и других латиноамериканских стран.

Именно Тулиппа финансировал некие лаборатории ядерных исследований, расположенные в Южной Америке, и пытался организовать в Соединенных Штатах мощнейший фонд для покупки оборудования и материалов. Очень ему хотелось заполучить атомную бомбу, чтобы использовать ее как последний аргумент, если его загонят в угол. По всему выходило, что Тиммона Портелла выполнял задания Тулиппы и служил ему ширмой. Новости эти только порадовали Асторре. Он предпочитал знать своих врагов в лицо.

— Тулиппа сумеет осуществить свои планы? — спросил Асторре.

— Он в этом не сомневается, — ответил Валерий. — И его покрывают правительственные чиновники тех стран, в которых находятся лаборатории.

— Спасибо, Вэл, — Асторре дружески похлопал кузена по плечу. — Я тебе очень признателен.

— Да ладно. Но это все, на что ты можешь рассчитывать.

Маркантонио потребовалось шесть недель, чтобы закончить подготовительную работу к съемкам документального сериала о ФБР вообще и Курте Силке в частности. Все материалы он передал Асторре. Тот вернул их через двадцать четыре часа.

Кто его волновал, так это Николь. Она прислала ему фэбээровское досье дона Априле, но в нем был вымаран целый раздел. На прямой вопрос Николь ответила: «Таким я его получила».

Асторре внимательно изучил досье. Вымаранный раздел относился к тому периоду времени, когда ему было два года. «Забудем об этом, — сказал он Николь. — Слишком далекий период времени, едва ли он имеет для нас какое-то значение».

Взятая Асторре пауза закончилась. Полученная информация позволяла ему начать боевые действия.

Марриано Рубио, его манера ухаживать восхищали Николь. Она так и не отошла от предательства Асторре, когда тот предпочел повиноваться ее отцу, а не остаться с ней. И хотя потом у нее были короткие романы с влиятельными мужчинами, она по-прежнему полагала, что все мужчины состоят в заговоре против женщин.

Но вот Рубио, похоже, являл собой исключение из общего правила. Он никогда не злился на нее, когда неожиданная деловая встреча нарушала намеченные планы. Он понимал, что карьера стоит у нее на первом месте. И он никогда не позволял себе устраивать сцены ревности, потому что в отличие от многих не считал, что это чувство — доказательство истинной любви.

Производила на Николь впечатление и его щедрость: таких подарков она ни от кого не получала. Она с удовольствием слушала, как он говорит о театре и литературе. Главный же плюс Рубио заключался в том, что и в постели он был настоящим экспертом. И времени отнимал у нее ровно столько, сколько она могла ему уделить.

Как— то вечером Рубио пригласил Николь на обед в ресторан «Le Cirque».[5]За столом собрались его друзья: знаменитый латиноамериканский писатель, очаровавший Николь остроумными замечаниями и историями о призраках; известный оперный певец, который каждое блюдо встречал радостными восклицаниями и ел с таким аппетитом, будто этим же вечером ему предстояло сесть на электрический стул; придерживающийся консервативных взглядов обозреватель, ведущий колонку в отделе международных дел «Нью-Йорк тайме», который гордился тем, что его ненавидели и либералы, и консерваторы.

После обеда Рубио повез Николь в свою роскошную квартиру. После страстных объятий в постели он подхватил ее на руки и закружил по комнате, шепча на ухо испанские стихи. Потом он усадил ее в кресло, разлил по бокалам шампанское и искренне, с сияющими глазами, воскликнул: «Я тебя люблю!» До чего же бесстыдные эти мужчины, подумала Николь. Она испытывала чувство глубокого удовлетворения от того, что предстоит сделать с Рубио. Ее отец сейчас гордился бы ею. Она вела себя как истинный мафиозо.

Возглавляя нью-йоркское отделение ФБР, Курт Силк вел дела и поважнее убийства дона Раймонде Априле. Он расследовал деятельность шести гигантских корпораций, которые вошли в сговор, экспортируя запрещенную к вывозу технику и технологию, в том числе и компьютеры, в коммунистический Китай. Занимался он и крупнейшими табачными компаниями, которые дали ложные показания на слушаниях в комиссии Конгресса.

А также эмиграцией не самых знаменитых, но достаточно известных ученых в Бразилию, Перу и Колумбию. Директор хотел узнать, в каком состоянии находятся эти дела.

— С табачными королями мы разобрались, — сказал Бокстон, когда они летели в Вашингтон. — Документальные доказательства поставок оборудования в Китай у нас в кармане: информаторы спасали свою шкуру. Осталось только разобраться с учеными. И я думаю, что после этого ты станешь заместителем директора. Никто не станет отрицать, что ты это заслужил.

— Решать директору, — ответил Силк. Он знал, почему ученые едут в Южную Америку, но не стал поправлять Бокстона.

По прибытии в Гувер-Билдинг Бокстона на совещание в кабинет директора не пригласили.

После убийства дона Раймонде Априле прошло одиннадцать месяцев. Силк хорошо подготовился к встрече с директором. Расследование убийства Априле зависло, но по более важным делам ему было что доложить. И он полагал, что на этот раз у него действительно есть шанс получить пост заместителя. Он многого добился и доказал свое право подняться еще на одну ступеньку служебной лестницы.

Директор — высокий, элегантный мужчина, предки которого прибыли в Америку на «Мэйфлауэре».[6]Огромное состояние обеспечивало ему политическую независимость, поэтому он мог ни на кого не оглядываться и в работе руководствовался самыми жесткими правилами. «Никакого обмана, — с самого начала заявил он своим сотрудникам. — Только закон. Никаких лазеек в Билле о правах „Билль о правах — первые десять поправок к Конституции США, принятые первой сессией Конгресса США 15 декабря 1791 г, и гарантирующие основные права граждан США.“. Агент ФБР всегда вежлив, всегда справедлив. И в частной жизни — пример для подражания. Любой скандал: избиение жены, пьянство, слишком тесные отношения с местной полицией, мелкие правонарушения, и вы получите пинка под задницу, даже если ваш дядя — сенатор». Последние десять лет Бюро жило по этим правилам. Не поощрялось и чрезмерное внимание прессы. А те, кого особенно хвалили газеты или телевидение, отправлялись считать иглу на Аляску.