Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Юлия Фирсанова

На заре мирозданья веленьем Творца

Наречен был Свободою путь гордеца.

С той поры нашим душам неведом покой,

Нас созвездье дороги ведет за собой.

Тихо шепчет прибой,

Манит в призрачный край.

Мне не нужен покой

И не нужен мне рай.

Я иду за Судьбой,

За упавшей звездой.

Наполняя Удачей свои паруса,

Мы останемся верными ей до конца.

Счастье – в ветре соленом, в смятении волн,

По которым несется бродячий наш челн.

Тихо шепчет прибой,

Манит в призрачный край.

Мне не нужен покой

И не нужен мне рай.

Я иду за Судьбой,

За упавшей звездой.

Миг за мигом летят, оставляя лишь тень,

Чья-то страсть, чья-то боль, чей-то год, чей-то день.

Вьются мысли, поступки, желанья и сны,

Для кого-то серьезны, кому-то смешны.

Тихо шепчет прибой,

Манит в призрачный край.

Мне не нужен покой

И не нужен мне рай.

Я иду за Судьбой,

За упавшей звездой.

Но порой по свинцу вечереющих вод

Отголосок тоски в сердце к нам заглянет,

Наши буйные души осветит луна,

Та, что вечно свободна, но вечно одна.

Тихо шепчет прибой,

Манит в призрачный край.

Мне не нужен покой

И не нужен мне рай.

Я иду за Судьбой,

За упавшей звездой[9].

Когда последний звук песни Элегора затих, никто не сказал ни слова, только русалка Сина стерла дорожки слез со щек и попросила бога:

– Спой еще!

Кэлер одобрительно кивнул, и это показалось герцогу лучшей наградой. Лоулендцы пели и пели, а русалки и плотогоны требовали новых и новых песен. Когда настало время обеда, боги наскоро перекусили и, промочив горло, снова занялись музицированием, честно отрабатывая проезд. Элегор невольно порадовался тому, что частенько развлекался, изображая из себя бродячего барда, не будь у него опыта такого рода, герцог уже давно осип бы окончательно. Так боги тешили публику почти до самого вечера, пока Трафа, сохранивший остатки благоразумия, не стал утихомиривать разохотившихся русалок:

– Полно тебе, Сина, дай парням передохнуть чуток. Им и сходить уже скоро.

– Скоро? – удивилась Сина. – Где же?

– В Бартиндаре, – хмыкнул Трафа. – Гор, вишь ли, на двадцать русалок поспорил, что переночует в поместье, а Кэлер брательника младшего одного не пущает.

Сина неожиданно остро и без налета легкомысленной веселости глянула на лоулендцев, и мужчинам показалось, что смазливая зеленоглазая русалочка, такая глупенькая и чувствительная с виду, не поверила ни единому слову Трафа, но спорить или тем более расспрашивать богов не стала.

Трафа правильно рассчитал время, не прошло и получаса, как вдалеке показалась небольшая заводь. Берега Куррасу обильно поросли ветлами, темной осокой и тростником, но изредка виднелись свободные от растительности участки с мягким нежно-золотистым песком. Вероятно, когда за берегом следили тщательнее, их было значительно больше, и диковатые нынче места считались прекрасным местом для прогулок. У заводи несколько больших плит светлого известняка образовывали площадку, к которой спускались выщербленные ступеньки длинной лестницы, не лишенной изысканности. Через каждые несколько ступеней перила лестницы подпирали симпатичные статуэтки русалок и тритонов.

Мое дело подарок подарить, а ты уж думай, что с этой хренью делать.

Мультсериал «Масяня»

– Как мне попасть в дом? – повторила Алиса громче.

– А стоит ли туда попадать? – сказал Лягушонок. – Вот в чем вопрос.

Л. Кэрролл. Алиса в Стране чудес

В мире много случайностей, но, помимо этого, есть еще и предопределенность

С. Лукьяненко. Ночной Дозор

– Вот, – махнул рукой плотогон, – вы и на месте. Подниметесь вверх, а там уже сад и до самого поместья Бартиндар недалече. А то, – Трафа замялся, – может, ну его, ваше пари. Оставайтесь! Я таких певцов вовек больше не сыщу! Никогда мы так быстро по Куррасу не шли.

– Рады бы, но никак, – пожал плечами Кэлер, пряча гитару в футляр и собирая пожитки в мешок. – Спасибо за помощь, за компанию, а только пришла пора расставаться.

– Подождите, – словно на что-то решившись, попросила Сина, которая прислушивалась к разговору мужчин. – Я сейчас!

Красавица соскользнула в воду, обдав людей фонтаном холодных брызг, с силой махнула серебристым чешуйчатым хвостом и исчезла в глубине реки. Появилась русалочка, когда плоты, опять-таки без всякой видимой причины, аккуратно замедлили свое движение, и плот Трафа уже причаливал к маленькой забытой пристани. Плотогон, явственно чувствуя неловкость, переминаясь с ноги на ногу и безжалостно теребя ленточки жилета, как раз говорил лоулендцам:

– Назад мы пойдем деньков через пять, если возвращаться надумаете с нами, выходите сюда же к берегу, я парнишку на вахте поставлю, не упустим.

Малютка Зубоскал, прижавшись к ногам хозяина, мелко подрагивал и смотрел на богов печальным влажным взглядом карих глаз, будто пророчил авантюристам, рискнувшим сунуться в гиблое место, скорую и жуткую смерть. Казалось, еще чуть-чуть, и песик завоет в голос, ему явно было очень неуютно рядом с Бартиндаром. Ежился не только песик, взрослые мужики старательно избегали глядеть на берег.

– Возьмите! – раздался звонкий голосок, и из реки показалась хорошенькая головка Сины. Унизанная браслетами ручка русалочки решительно протянула лоулендцам крупную, с ноготь большого пальца Кэлера, отливающую розовым перламутром жемчужину. – Я получила разрешение на подарок от найд Куррасу, им тоже пришлись по нраву песни! Это Жемчужина Желания. Пусть она будет наградой за вашу удивительную музыку! Спасибо! Жаль, что вы не остаетесь с Трафа, ясных дней и чистой воды вам, путники!

Элегор взял у русалки жемчужину и, поблагодарив речную красавицу за дар, сунул ее в карман, не задумываясь ни о ценности, ни о предназначении презента. Мужчины по традиции плотогонов поцеловали опечаленную Сину в мокрую щечку, а Трафа от всего сердца так облапил богов на прощанье, что заскрипели кости. Плотогоны и русалки засыпали музыкантов пожеланиями удачи и счастливого пути. Если бы совокупный вес пожеланий мог влиять на череду происходящих событий, то впереди богов ожидало бы лишь бесконечное, ничем не омраченное счастье.

Лоулендцы легко перемахнули на берег, мягко приземлились на растрескавшиеся плиты песчаника, и, помахав на прощанье вновь понесшимся по реке плотам и галдящим русалкам, направились к лестнице, круто забирающей вверх.