Времена года. Золотое лето - Галина Гончарова

Но любовь?

Любит ли он Яну?

Тигр не знал ответа на этот вопрос. Соратников он уже предал. Во многом ради нее. Это есть.

Убьет он ради Яны? Да, безусловно. Хоть кого и хоть как.

Умрет он ради Яны? Тут пришлось задумываться дольше. Но ответ все равно получился положительным. Если встанет такой вопрос, его или ее жизнь, он выберет ее. Все равно… без нее жить можно. Но это как всю жизнь кушать еду без соли. Взвоешь волком.

Хм… а если встанет вопрос – Яна или Русина?

Но Яна и есть Русина! Здесь и сейчас именно она символ и знамя, право и кровь, слово и вера. Именно она… и отделить ее от Русины не получится.

А значит, и выбирать не надо.

Так это – любовь?

Ответа все равно не было, но жом Тигр постановил считать свои чувства любовью. Может, и не так уж врут поэты?

Кто их знает. Но так и быть – за вранье вешать не будем. Только за шею.

Анна, Россия

Как надо себя чувствовать в такой ситуации?

Анна не знала, вот и волноваться не собиралась. Ольга Сергеевна ждала их сегодня в ресторане, в час дня.

Вчера Анна отправила ей последнее письмо Сергея. Копию, конечно. И теперь собиралась поговорить.

Ольга Сергеевна не смирится и не успокоится. Это Анна отчетливо понимала. Но может быть, им удастся достигнуть какого-то соглашения? Не то чтобы Гошке были нужны деньги, тем более цветаевские, но деньги – это образование, это определенная защита, положение в обществе…

Это тоже важно.

И сама Ольга Сергеевна – хорошее приобретение для семьи. Если ее так рассматривать. Чтобы выживать и преуспевать в бизнесе, да еще за границей, надо быть не просто барракудой. Надо быть не иначе, как шестиголовой Сциллой. Вздумай она помогать, ей бы цены не было. Она бы любого врага сожрала и костей не выплюнула. А вместо этого она будет пытаться отобрать Гошку.

И то, что Боря может его усыновить, ничего не поменяет. Анне ли не знать, как можно разорить конкурента? Великой княжне такое вроде бы и ни к чему, но счета ее проверять учили. И воров искать, и разбираться худо-бедно… научили. Анна даже не сомневалась: Ольга Сергеевна будет интриговать против Бори. Замужеством Анна не защитит сына. Она подставит и мужа, и дочь…

Да, дочку…

Пусть Кира и не воспринимает ее как мать, но Аня-то любит ее всерьез. Как родную.

– Анечка, вы уверены, что стоит с ней вообще разговаривать?

Анна развела руками.

– Яков Александрович, а жить под ударом – проще? Сначала похороны, теперь попытка разговора… пока – разговора. А что потом? Похищение?

Юрист скромно промолчал. Но подозревал он то же самое.

Может быть и похищение. Цветаева – дама серьезная. А такие дела в нашей стране… да во многих странах они остаются висяками. Печально, но факт.

– Как хотите, Анечка. Я вас, конечно, подстрахую, и свидетелем побуду, но не думаю, что от разговора будет польза.

Анна вздохнула.

Польза?

Увы, Анна шла или договариваться – или убивать. Треть- его варианта у нее просто нет. Если бы она осталась в живых… Если бы было время…

Если бы…

Времени не было. И третьего варианта от Хеллы тоже. Анна могла убить, но не могла больше ничего сделать. Смерть – слишком радикальное решение проблемы?

Так ведь нет другого выхода. Просто – нет.

* * *

Госпожа Цветаева ждала их в ресторане. Выглядела она замечательно. Ухоженная, холеная, волосок уложен к волоску, бриллианты в ушах и на пальцах поблескивают ледяным блеском, светло-серый костюм с белейшей блузкой стоит больше, чем годовой бюджет какой-нибудь союзной республики, улыбка…

Вот улыбки и не было. Была гримаса ядовитой гадины.

– Добрый день, Ольга Сергеевна, – поздоровалась Анна, подходя к столику.

– Добрый, – царственно (получилось плохо, но старались хорошо) кивнула дама.

– Добрый, а то как же, – состроил милейшего дедушку Яков Александрович. – Конечно, добрый, если я вас вижу. Госпожа Цветаева, вы уж поговорите с девочкой, а я тут рядом, за столиком посижу. А то случаются… недоразумения.

– Не в нашем случае, – звякнул льдинкой голос дамы.

Яков Александрович не стал спорить. Не в вашем? Ну и ладненько. А он за соседним столиком посидит. Тем более что и ресторан почти пуст. Так, человека четыре обедают, но они не помешают. Это ресторан дорогой, пафосный, из тех, в которых клиентов не заставляют толкаться стульями. Расстояние между столиками не меньше двух метров. Можно спокойно поговорить, и никто тебя не услышит, если не повышать голос.

Анна решила начать первой.

– Вы хотели о чем-то поговорить с моим сыном.

– Я хотела поговорить со своим внуком, – поправила Цветаева.

– Вам не кажется, что стоило бы это согласовать со мной? – Анна взяла меню, пролистала его – и кивнула официанту: – Кофе, пожалуйста.

– Какой именно…

– По-турецки. Будьте так любезны.

– Хорошо. А вы…

– Я пока еще подумаю, – скривила губы Ольга Сергеевна. – Подайте мне сырную тарелку и хорошее белое вино.

Официант принялся перечислять сорта вин и год производства, Ольга Сергеевна со знанием дела отклонила три названия и остановилась на четвертом. Анна молча ждала.

Понятно же, ей пытаются указать на ее место.

Забавно… Анна изучала интерьер ресторана. Лепнину на потолке, пухлощеких амурчиков, которые нацелили луки в посетителей, тяжелые занавеси темно-синего бархата, подхваченные золотым шнуром, темное дерево мебели, белые сугробы скатертей…

Скромненько, но миленько.

Когда Ольга Сергеевна отдала меню и отпустила официанта, ей пришлось даже побарабанить ногтями по столу, привлекая внимание собеседницы. Анна была вся в своих мыслях.

– Ах да. Я вас слушаю, Ольга Сергеевна.

– Нет, милочка, это я вас слушаю, – процедила Цветаева. – Вы меня позвали для разговора, ну так не стоит тратить мое время.

– Хорошо. Вы видели запись с вашим сыном?

– Это монтаж и подлог.

– Неправда.

– Я заявлю это в суде, а персонал клиники подтвердит, – фыркнула Цветаева.

Пусть попробуют не подтвердить! Сколько она им денег заплатила!

– Вы решительно настроены отобрать у меня сына? – уточнила Анна.

– Это – мой единственный внук.

– Вы не сможете отобрать у меня сына через суд.

– Ты – мать-одиночка, с сомнительной работой и почти без жилья. А репутацию я тебе подпорчу, не сомневайся. Тебе таракана не доверят, не то что ребенка!