Черчилль - Пол Джонсон

Однако основным его занятием в послевоенные годы стало писательство. Именно поэтому Клементина считала поражение на выборах 1945 года скрытым благословением. Он всегда верил, что «слова – это единственная вещь, которая остается в вечности». С 1941-го по 1945-й он занимался великими делами. И теперь он должен был написать об этом, чтобы удостовериться: деяния его будут описаны корректно и именно в таком виде останутся в вечности. После политического провала 1945 года, он сосредоточился на создании своих мемуаров о войне. Это была серьезная и сложная работа, Черчилль прилагал всю свою энергию, стараясь справиться по возможности быстро. Несмотря на огромный объем, более 2 миллионов слов, большая часть книги была завершена до его возвращения во власть в 1951 году. Но трудно отделаться от мысли, что останься он в свое время на Даунинг-стрит и сосредоточь все свои усилия на политике – тем более в жестоких условиях послевоенного мира, книга эта так бы и не была написана. Мир лишился бы литературного шедевра, и наше представление о Черчилле было бы совершенно другим.

Книга стала плодом коллективного труда. Чартвелл превратился в своего рода писательскую фабрику, наполнившись призрачными соавторами, ассистентами-исследователями, консультантами-историками и военными экспертами, они то появлялись, то исчезали, зато секретари и машинистки записывали и перепечатывали текст днем и ночью. Черчилль придумал себе «формулу творчества»: «3D – documents, dictation, drafts» (документ, диктовка, черновики). Книга сочетала в себе документальную историю с мемуарами. С ранних лет Черчилль хранил все свои записи (так же поступал и Джордж Вашингтон), и Чартвелл был специально перестроен таким образом, чтобы часть дома превратилась в хорошо приспособленный архив. После издания «Мирового кризиса» он четко усвоил необходимость по возможности раньше других использовать официальные документы, держать их в пределах доступности – и физической, и юридической. С самого начала Второй мировой он прилежно следовал этому принципу. Не исключено, что многое из написанного им в годы войны: докладные записки, приказы, аналитика и стратегические директивы изначально предполагались для использования в книге. Именно поэтому он всегда отдавал свои бумаги переписчикам. Перед тем как покинуть Даунинг-стрит летом 1945 года, он заключил «отличную сделку» с секретарем Кабинета сэром Эдвардом Бриджесом. Черчилль отказался от почестей и какого бы то ни было финансового вознаграждения за военные заслуги. Но он попросил и получил разрешение на то, чтобы большая часть официальных военных документов была закреплена за ним как его собственность. Более того, ему было позволено перевезти этот архив в Чартвелл. Единственным условием была санкция действующего правительства на публикацию. Такое соглашение означало, что Черчилль мог воспользоваться своим приоритетом немедленно, и это изначально давало ему фору на старте. В течение семи лет – именно столько времени ему потребовалось на завершение и издание своего труда – у него не было соперников такого уровня. Гитлер, Муссолини и Рузвельт были мертвы (равно и Чемберлен, и Болдуин). Сталин мемуаров не писал, – глупец! – он полагал, что официальные советские историки под его чутким руководством сделают это вместо него. Черчилль опубликовал свой труд задолго до того, как многочисленные генералы, адмиралы, маршалы авиации и политики, принимавшие непосредственное участие в минувших событиях, смогли сказать хотя бы слово. Он смог извлечь выгоду из эксклюзива. Он один имел доступ к архивам, закрытым для всех, кроме нескольких историков-профессионалов, которые специализировались в своих узких областях. Уже в 1958 году доступ к архивам был законодательно урегулирован: вступил в силу «закон пятидесяти лет», согласно которому документы допускались к публикации лишь по истечении полувекового периода. В 1967-м этот срок был сокращен до тридцати лет, но к тому времени Черчилль уже умер, успев стать первым историком войны.

В действительности период переосмысления недавней истории начался лишь через десять лет после смерти Черчилля. К тому времени большинство пущенных им в оборот мнений и оценок, сделались достоянием истории, их изучали в школах и университетах, а героический эпос Черчилля, в большинстве созданный им самим, стал частью исторической памяти общества. Что же там достоверно? Огромное количество документов, особенно протоколы и телеграммы военного времени. Черчилль надиктовал большие куски текста, касавшиеся ключевых событий, того, что имело для него особое значение и что он помнил с особой ясностью. Кроме того, существуют подробнейшие черновики, отредактированные Черчиллем, но написанные «Синдикатом», командой ассистентов-исследователей Генри Пауноллом, Гордоном Аленом и Биллом Дикином, академиком и единственным профессиональным историком, руководившим всей командой. Эксперты – руководители соответствующих служб, промышленники и ученые привлекались для помощи в работе над специальными разделами. Все они призваны были корректировать память Черчилля и удерживать его от избыточной детализации. Память его в те годы была превосходной, в нем не было ни зависти, ни озлобленности. Результаты этой работы следует понимать как итог исследований большого научного коллектива профессиональных историков и архивистов, выполненных под руководством великого человека. Писал ли Черчилль эту книгу самостоятельно? Когда этот вопрос задали руководителю «Синдиката» Дэнису Келли, тот ответил: «Готовите ли вы блюда для банкета своими руками?» Тщательное изучение текста, сличение его частей дает представление о методе работы с материалом, о некоторых недомолвках и умолчаниях (так, в силу понятных причин, едва упоминалась «Энигма» и успешные операции по дешифровке, такие как «Ультра»). Но общее впечатление таково: Черчилль был историком-романтиком, ведомым страстью, зачастую им овладевало вдохновение поэта, и вместе с тем он был писателем сильным и энергичным, свидетелем жестким и безжалостным. Создавая свою версию великой войны и своей роли в описываемых событиях, он понимал, что претендует на особое место в истории – он намеревался стать одним из героев. Он знал, чего это стоит, это была его война, и он не брал пленных. Но в итоге он выиграл эту войну слов точно так же, как в свое время выиграл войну реальную.

Его военные мемуары пользовались чрезвычайным успехом, не в последнюю очередь потому, что многое там было внове, даже для тех, кто жил в описанную эпоху. Эта книга оказалась едва ли не самой популярной и титулованной из всех, что когда-либо выходили в свет. Первый тираж 5-томника в мае 1947 года принес Черчиллю 2,23 миллиона долларов, что на сегодня соответствует 50 миллионам. Кроме того, он получил крупные суммы от New York Times и Time Life за права на публикацию глав. В 1953 году Черчилль получил Нобелевскую премию по литературе, став вторым историком, удостоенным такой чести (первым был Теодор Моммзен, написавший историю Древнего Рима). На момент вручения премии лондонская Daily Telegraph, в нескольких выпусках публиковавшая главы из последнего тома, объявила, что полное собрание уже продано в Англии тиражом в шесть миллионов экземпляров, а главы из него печатаются в пятидесяти газетах сорока стран мира. Ни одна книга похожего размера, да и вообще мало какая книга обрела такую популярность за столь короткое время. Британские и американские издательства сделали на ней состояния, равно как и Эмери Ривз, литературный агент Черчилля. Семья Черчиллей заработала не только на гонорарах, но и на архивах, которые были переданы в Чартвелл и затем проданы лорду Камроузу из Daily Telegraph. Такая сделка была легальным уходом от штрафного налогообложения, в противном случае издание мемуаров стало бы убыточным.