Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте - Сергей Кредов

– Скажите, пожалуйста, вы имеете приказ правительства, чтоб везти нас из Перми? – интересовался у Жужгова Михаил.

– А как же без приказа? У нас бумаги все в порядке.

– Это хорошо. Я состою в распоряжении правительства, и меня без приказа нельзя беспокоить.

– Да, мы знаем. У нас ведь строго: маленький промах – и к стенке.

– А то как же! Вы не можете назвать город, куда меня везут?

– Могилев.

– Это далеко отсюда на запад, а почему мы едем в обратную сторону?

– Мы хотим вас посадить в поезд не на людной станции, а на переезде. Да вы не беспокойтесь, мы все сделаем, как нужно.

– А вы знаете, что телеграфные приказы от Ленина и Свердлова запрещают меня считать контрреволюционером?

– Знаем все приказы.

В середине этого разговора Жужгов, проезжая мимо помещения милиции, остановил лошадей, чтобы захватить лопату и кирку.

В другой повозке Иванченко вез Джонсона. Секретарь великого князя, предчувствуя недоброе, в основном молчал. В глухом месте народные мстители предложили Михаилу и Джонсону выйти из повозок – и пристрелили их из пистолетов. Ганьке Жужгов привез забрызганную кровью одежду несчастного великого князя в доказательство того, что задуманное совершено. Сжигали.

Председатель губчека Малков еще поздно вечером 12-го догадался, что задумал Мясников, но счел за лучшее не встревать. Москва с Дзержинским далеко, а Мотовилиха с Ганькой рядом. Малков ждал в кабинете звонка из гостиницы – известия о «бегстве» Михаила Романова. Потом изображал поиски.

В Москве о том, что в действительности произошло в Перми, узнали только три недели спустя. Оповещать Михалыча пермяки не спешили. В начале июля все равно кому-то надо ехать в столицу на 5-й Съезд Советов. Отправился туда старый знакомый председателя ВЦИК Туркин. Он и рассказал Свердлову, а затем и Ленину, что не Михаил бежал, а его «бежали». Вожди, по свидетельству Туркина (в передаче Мясникова), выглядели удовлетворенными, что Романов не ушел к белым. Много времени на выяснение подробностей у них не было. 6–7 июля их самих едва не «бежали» левые эсеры. Завершился же съезд принятием первой Конституции РСФСР. Забот хватало, не до пермяков.

О судьбе великого князя Михаила не было широко известно и в 1919 году. Некоторые монархические движения продолжали на него рассчитывать.

Жизнь Ганьки и дальше выдалась многотрудной, авантюрной – с такой-то кашей в голове. В 1922-м его исключают из партии как лидера «рабочей оппозиции». После множества приключений он оказывается за границей, во Франции, где работает слесарем и пишет документальную повесть под названием «Философия убийства», в которой подробно рассказывает о расправе над Михаилом Романовым. Рукопись свою за границей «рабочий мыслитель» издать не смог. Он выслал ее Сталину; впоследствии к ней получили доступ исследователи. В январе 1945 года Мясников получает разрешение вернуться в СССР. По прибытии – немедленный арест, следствие. В показаниях своих пермский Ильич не выказывает робости, не кается, часто задирается. Пишет письмо наркому иностранных дел Молотову, требуя вернуть его во Францию с возмещением ущерба (из расчета две тысячи франков за каждый месяц ареста – ну не нахал?). Военная коллегия Верховного Суда приговорила Мясникова Гавриила Ильича к высшей мере наказания за измену Родине. 16 ноября 1945 года приговор был приведен в исполнение.

Если судить по внешним признакам, то весна и лето 1918 года – период поступательного развития советского государства.

3 марта в Брест-Литовске заключен хоть и тяжелейший по условиям, но все же мир с Германией и ее союзниками. В июле принимается первая советская конституция. Начато строительство регулярной Красной армии. Укрепляется и ВЧК: появляются чрезвычайные комиссии в губерниях и крупных уездах…

Но это на поверхности.

Начинка куда горше: почва уходит из-под ног большевиков. Москва в кольце постоянно вспыхивающих крестьянских восстаний, – записывает свои ощущения лета 1918-го историк Мельгунов. Немецкий дипломат фон Ботмер 13 июня заносит в дневник фразу, услышанную от Троцкого: «Мы уже фактически покойники, дело за гробовщиком». Даже мужественный и обычно бодрящийся в письмах к близким Дзержинский пишет жене, что он находится, может быть, в последнем бою.

Антипомещичьи и антибуржуазные настроения в низах по-прежнему сильны. Но кто теперь ими управляет? Проверка пройдет в начале июля, в дни мятежа левых эсеров. Для широких слоев населения это событие – разборка внутри революционного движения. Безоговорочно большевиков поддержит меньше тысячи человек, только их «преторианская гвардия» – латышские стрелки.

В начале 1918 года появляется барометр настроений, отличающийся достаточно высокой точностью. Это сводки местных органов НКВД и ВЧК. Они поступают в центр и после обработки в ограниченном количестве экземпляров (от 5 до 40) ложатся на столы руководителей Республики. (Известно, что одно время Ленин и Сталин получали одну сводку на двоих.) Эти документы изданы. Мы можем судить по ним, как менялось отношение прежде всего крестьянства к советской власти в интересующие нас периоды.

С января примерно по март реляции с мест для официальной Москвы – бальзам на душу. В села возвращаются фронтовики, благодарные большевикам за окончание войны. И решительно берутся за дело, не церемонятся. Впрочем, везде по-разному, страна большая…

Вологда. После того как в деревнях стали появляться солдаты с фронта, крестьяне заметно стали леветь.

Кубань. По всем станицам наблюдается брожение, связанное с прибытием казаков с фронта. Одна за другой станицы организуют Советы рабочих, солдатских, крестьянских и казацких депутатов. В степи еще бродят малочисленные остатки корниловских банд. Казаки поголовно на стороне советской власти. Контрреволюционеры расстреливаются. Ощущается нужда в агитаторах.

Новгород. В уездах и волостях земство упраздняется и создаются Советы. На купцов наложен налог в 300 тыс. руб. В городах и волостях духовенство и монахи ведут сильную агитацию против советской власти, в храмах устраивают митинги.

Белозерск. Имения взяты на учет земельным комитетом. Продовольственный вопрос обстоит остро. Торговля и промышленность всего уезда находятся под контролем советской власти.

Тула. Епифанский уездный съезд Советов крестьянских, солдатских и рабочих депутатов в своем заседании постановил упразднить уездное и волостное земство и передать полноту власти Советам. Выражено полное доверие Совету народных комиссаров и приветствие т. Ленину и Троцкому как стойким и неуклонным борцам за освобождение трудящихся.

Кострома. Ввиду того, что после перехода земли в руки народа по всей губернии участились случаи загадочных пожаров помещичьих усадеб, Костромской Совет рабочих и крестьянских депутатов постановил предложить страховым обществам выплату страховых премий помещикам сгоревших усадеб прекратить.