Практически невиновна - Наталия Левитина

Таким образом, всеобщее повальное оздоровление, вызванное подражанием молодому, спортивному президенту, не застало его врасплох. Другие чиновники – жирные и дряблые – только-только привыкали пить на ночь биокефир, отказываясь от телячьей отбивной с жареной картошечкой, а Боровиков уже добрую пятилетку уверенно хрустел диетическими хлебцами, между кофе и зеленым чаем выбирал, не дрогнув, зеленый чай, свободно разбирался в терминах дзюдо.

Вице-губернатор прихлебнул из чашки. Он вспомнил, какая оторопь, недоумение охватили его в женевском банке, когда он узнал, что его счет почти пуст. Он заехал в Швейцарию мимоходом, с промышленного форума. Заглянул в родной банк и получил кувалдой по голове! Какой сюрприз!

Когда в последний раз он испытывал подобное ошарашенное удивление? Он минут пять хватал воздух ртом! Такова была убойная сила слов, произнесенных банковским клерком.

Клерк, обслуживающий его персональный счет в рамках системы «прайвит бэнкинг», сам изумленно хлопал ресницами. Он не понимал возмущения русского господина. Он не нарушил ни единого нюанса в ритуале снятия денег. Деньги сняла Алиса Горностай, и сделала она это в прошлую пятницу.

По требованию клиента клерк описал девушку. Когда фрейлейн так выглядит и снимает со счета такую сумму, трудно ее не запомнить. Роскошная брюнетка в костюме из люминесцентно-малиновой лайковой кожи, в черных высоких сапожках. На девушку украдкой оглядывались. Богатые русские заполонили дорогие курорты Швейцарии, красота их женщин терзала глаза добропорядочных бюргеров, а нескончаемость денежных ресурсов вызывала раздражение. Роскошная брюнетка, повторил клерк. Очень красивая фрейлейн в малиновом костюме.

Боровиков помнил этот костюм. Он сам купил его в убийственно дорогом парижском бутике, зная горячее пристрастие Алисы к кожаным вещам.

Да как она посмела совершить подобное?! А ведь он сам ее спровоцировал. Зачем было открывать ей доступ к счету? Он поддался минутной слабости, сделал широкий жест. Полгода назад они отдыхали здесь, на Женевском озере, и Алиса была настолько мила, такие потрясающие фортели вытворяла в постели, что он расчувствовался. И вот, спустя полгода, поплатился за свой необдуманный поступок, продиктованный не мозгами, а другой частью тела.

– Надо что-то решать с Алисой, – сказал себе Боровиков. Он выпил зеленый чай, съел темно-коричневые печеньки. – Но не убивать же! Глупая девчонка! И зачем ей такие деньги? У нее ведь все было!

…Город, который Вика изъездила вдоль и поперек на общественном транспорте в образе нищей, теперь лежал скатертью-самобранкой у ног богатой синьориты.

– Гвардейцы кардинала – к бою! – громко сказала Виктория.

Логично было предположить, что если невидимый режиссер разыгрываемого спектакля доверил ей квартиру, машину, документы, гардероб, то и деньгами Алисы Вика имела право распоряжаться по своему усмотрению.

Банкноты всех мастей и достоинств в изобилии присутствовали в Алисиной сумочке, аппетитные долларовые котлетки лежали на полках шкафов и в ящиках комода. Вика на глаз определила итоговую сумму: около ста пятидесяти тысяч в пересчете на рубли. «Оу, йес! – задохнулась Виктория. Ее ноздри алчно трепетали. – Деньги, деньги, деньги! Как мне вас не хватало последние три года!»

– Если я поменяю доллары в обменном пункте, – рассуждала Виктория, – то предъявлю паспорт Алисы Горностай. Получается, доллары поменяет она? Если в бутике «Mango», куда я отправлюсь мародерствовать, встретится знакомый продавец, он будет уверен, что деньги тратит Алиса. Если ни один человек не сможет впоследствии доказать мою причастность к растрате ста пятидесяти тысяч рублей, то что меня останавливает? Что? Моральные соображения, – объяснила себе Вика. – Это не мои деньги.

И она преодолела горячее желание кинуться в «Детский мир» и скупить отдел игрушек, зацепив по дороге обувной отдел и отдел одежды для мальчиков. В цокольный этаж этого опасного для родителей магазина они с Данилой ходили регулярно – на экскурсию. Там, на нескольких гектарах пашни, раскинулось волшебное царство автомобилей, велосипедов, конструкторов и прочих недоступных радостей. Данила глазел, хватал руками, задыхался от восторга. Виктория смотрела на ценники и содрогалась…

Мысли о Даниле являлись постоянным фоном ее раздумий. Она скучала по сыну, но сейчас радовалась его отсутствию. Данила был в надежных руках Нины Григорьевны, достаточно далеко от города, чтобы мистическое приключение мамаши как-то коснулось и его.

– Итак, только самое необходимое, – твердо напомнила себе Вика. – Еда. Скромный треугольничек пиццы. Крохотная баночка пепси.

…Она стояла у огромного фешенебельного магазина, откуда только что вывалилась. Неделю назад Вика не рискнула бы зайти сюда. Она предвидела здоровый скептицизм продавцов в отношении ее обмундирования и предполагаемой покупательной способности. Кому нужны любопытствующие оборванцы?

Роскошные манекены, сверкающий мрамором пол, блеск зеркал – сегодня Виктория была, как никогда, уместна в подобном интерьере. Персонал магазина искрился радостью и гостеприимством. Ей почтительно предлагали кофе, пододвигали кресло, подносили для освидетельствования обувь, шарфы, аксессуары из свежей весенней коллекции. Затаив восторженную улыбку, милый юноша в униформе накинул ей на плечи невесомое пальто из жемчужно-белой норки…

Нет, конечно, Вика ничего у них не купила. «Приходите еще, Алиса Витальевна, – сказала ей девушка-продавец. – Через неделю будут новые поступления. Хотите, я вам позвоню?» Алису Горностай отлично знали в магазине, где Виктория побывала впервые.

«Все это уже было в моей жизни, – подумала Вика. – Почему изнанкой роскоши для меня всегда является страх?»

На самом деле, Виктория дрожала от страха, будучи женой обеспеченного бизнесмена Коробкина. Она поворачивала ключ в замке зажигания джипа и ждала взрыва. Она боялась за жизнь ребенка, она боялась стать ценой, которую Коробкин заплатит за свои грязные махинации.

И теперь Виктория тоже не могла наслаждаться своим великолепным внешним видом, не могла бездумно тратить вверенные ей деньги, не могла радостно развлекаться. Она боялась. Вика представляла себя маленькой канарейкой, бездумно усевшейся под ножом гильотины, готовым вот-вот сорваться вниз. Но что ей оставалось делать?..

Утолив зуд тщеславия влюбленностью продавцов, Виктория продолжила день в органном зале. Билет стоил всего двадцать рублей, и целых два часа Вика сидела ошарашенная водопадом звуков. Монументальность и бесконечность Баха, родственная бесконечности Вселенной, подавляла: Вика явственно ощутила свою ничтожность и незначительность.

Выпорхнув из полумрака органного зала на яркую весеннюю улицу, Виктория воспряла духом. Она не переставала напоминать себе, что до сих пор всегда справлялась с любой ситуацией. В мини-маркете она разжилась пиццей. Ею она собиралась сегодня вечером угостить гостя.

Денис. Вспоминая об утренней встрече, Вика улыбалась. А придет ли он вообще? Вид у парня, избавившего ее от приставаний бомжа, был довольно неприступный. Но ведь он обещал прийти!