Алхимики - Рудольф Баумбах

заключение он обратился с традиционным вопросом к жениху:

Если ты к браку готов, — скажи в подтверждение: да!

— Да! — пробормотал жених. Тот же вопрос был предложен невесте. Ганс Шпис наклонил голову и на весь зал рыкнул свое «да». В публике послышался смех. Магистр в ярости заскрежетал зубами.

Затем первосвященник возложил руки на головы новобрачных.

— Побольше умиления, умиления! — зашипел магистр из своей засады. Лицеисты тотчас же начали всхлипывать.

Теперь растроганные зрительницы полезли в свои сумочки за платками. В зале послышались вздохи и сдержанные рыдания, которые заглушили даже на время слова юных лицедеев.

Магистр был на верху блаженства.

Быстрая смена противоположностей всегда имеет успех у зрителей, — эта истина была хорошо известна магистру. После трогательной сцены в храме, он выпустил на подмостки Люцифера и его воинство, предназначенное для увеселения публики.

Как раз сцена с дьяволом пришлась по вкусу юным исполнителям, — они блестяще провели ее на последней репетиции. Не ударили лицом в грязь и на спектакле.

В полу сцены было сделано отверстие. Теперь из него вылетали яркие языки пламени: этим фейерверком заведовал Фриц Гедерих. Ему усердно помогали два ученика младших классов.

Освещенный адским пламенем, поднялся Люцифер в сопровождении шести бесенят, зашитых, как и он сам, в телячьи шкуры. У всех чертей имелись, конечно, хвосты, рога и когти. Люцифер изрыгал страшные богохульства и поносил все святое семейство. Под конец он предложил своим бесенятам опорожнить жбаны с вином, чтобы досадить Господу.

С громким визгом и писком набросились чертенята на жбаны и выпили их содержимое. Публика рычала от восторга и аплодировала вовсю.

Не участвовавшие в этой сцене лицеисты стояли за кулисами и дрожали от злости при виде успеха, выпавшего на долю их товарищей. Ганс Шпис, игравший невесту, даже заплакал от досады. Он предугадал этот успех, и в свое время страстно добивался роли чертенка. Но неумолимый магистр заставил его играть невесту. Теперь мальчуган твердо решил, что сыграет шутку с ненавистным магистром, который в это время с чувством полного удовлетворения смотрел на беснующихся от восторга зрителей. С благодарностью вспомнил он бакалавра, которому пришла счастливая мысль заставить чертей выпить все вино.

Вдруг дело приняло дурной оборот: маленький принц, услышав яростные вопли чертей, начал плакать сперва тихо, а потом все громче и громче. К счастью, его быстро утешили леденцом, и у магистра отлегло от сердца. Однако, он очень обрадовался, когда сцена с чертями пришла к концу, ибо успел уловить свирепый взгляд ректора, брошенный в его сторону.

Последовал заключительный акт комедии: свадебный пир и превращение воды в вино. Фриц Гедерих, хорошо знакомый со всеми тайнами аптекарской кухни, блистательно совершил это чудо. Все сошло как нельзя лучше. Невеста, после всех волнений, пережитых во время аплодисментов, выпавших на долю чертей, казалась, как и подобает, чем-то опечаленной и не бросала больше задорных взглядов в толпу. А маленький Мюллер, игравший Деву Марию, не говорил больше басом.

Комедия приближалась к концу. Гости пили вино да похваливали. Затем убрали столы, и должны были начаться танцы. На сцену вышли музыканты, и виночерпий обратился к Спасителю со словами:

Добрый наш Пастырь, дозволь приступить нам

к старинным, священным

Пляскам. В тимпаны пускай ударят и лютней коснутся

Тонкие пальцы певцов, — задумчивых странников мира.

Слышишь, уже раздались беспечальные легкие звуки…

Гофмейстер и ректор обменялись недоуменными взглядами. Какая неслыханная дерзость со стороны магистра! Господин Крузиус хотел уже пойти за кулисы. Но вдруг дело приняло совсем другой оборот.

Иисус так ответил виночерпию:

Друг мой, ты должен был знать, что сегодня день

смерти княгини;

Нынче негоже плясать и играть гуслярам голосистым.

У гофмейстера и ректора вырвался вздох облегчения, а князь совсем расчувствовался: он несколько раз милостиво кивнул головой и затем провел рукавом по глазам. В угоду супругу и княгиня сделала опечаленное лицо. Тотчас же все кавалеры и дамы княжеской свиты приложили к глазам платки. Их примеру последовали сидевшие за ними финкенбургские бюргеры. Последние стихи комедии были заглушены рыданиями растроганных зрителей.

Магистр Ксиландер с умилением смотрел на публику. По его знаку лицедеи покинули сцену. Тогда на подмостки вышел он сам и начал читать эпилог.

Когда магистр кончил, князь махнул рукой: это означало, что можно аплодировать. Изящные кавалеры и в особенности почтенные бюргеры начали изо всех сил бить в ладоши, так что крысы задрожали от страха в своих норках.

Ректор Крузиус прошел за кулисы, пожал магистру руку и сообщил, что его светлость желает с ним говорить.

Скромно опустив глаза и с небесной улыбкой на устах, предстал магистр Ксиландер перед августейшими особами. Все зрители повскакали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее впереди.

Ректор представил магистра.

Князь милостиво протянул ему руку.

— Ваша комедия доставила мне много удовольствия, — сказал он, — вы сами сочинили ее?

— Точно так, ваша светлость, но основная мысль принадлежит моему другу Фрицу Гедериху, который играл Спасителя.

— Где же этот Гедерих? — осведомился князь. Фрица тотчас же подвели к нему. Он даже не успел еще снять голубое одеяние Спасителя.

Князь милостиво взглянул на него и сказал несколько ласковых слов. Маленькому принцу он велел протянуть бакалавру руку.

Затем его светлость выразил желание взглянуть на остальных комедиантов. Все они вышли гуськом. С каждым из них князь поговорил в отдельности. Ганс Шпис и Мюллер, отличавшиеся миловидностью, удостоились разговора с княгиней. Ганс Шпис бойко ответил на все вопросы. Но маленькому Мюллеру не посчастливилось. Когда он рявкнул баском: «Покорно благодарю, ваша светлость!» — дамы взглянули на него с неприятным изумлением. «Откуда только берется этакий зычный голос у этого мальчика, похожего на девочку?» — подумали они. Мюллер отошел от них совсем сконфуженный.

Затем подошел Люцифер со своими чертенятами. На этот раз маленький принц так осмелел, что каждому из них протянул свою ручку.

Князь кивнул ректору и что-то тихо сказал ему. Ганс Шпис, стоявший поблизости, навострил уши. Ему послышались слова: «сосисок и пива», о чем он тотчас же сообщил своим товарищам.

В заключение князь обратился к магистру и к стоявшему рядом с ним Фрицу Гедериху.

— В самом ближайшем будущем наш любезный магистр и его молодой друг получат от нас доказательство нашей особенной к ним милости.

В ушах магистра эти слова прозвучали, как райская музыка. Он отвесил низкий-пренизкий поклон. После этого высокие гости удалились, провожаемые шарканьем многих сотен подошв.

Магистр хотел было наказать некоторых юных лицедеев