Мир жизни и смерти 3 - Павел Пуничев

Раздался громкий удар — Странник принял на щит спрыгнувшего на него монстра, швыряя его в поток, прямо под очередной ворочающийся булыжник.

— Рез, камни, давай!

Не очень внятное предложение, но, наверное, по моему безумному взгляду рога все понял. Недавний обвал обрушил десятки, если не сотни огромных булыжников, которые даже такой мощный поток не смог моментально поглотить, неся по своей поверхности, ворочая и колотя их друг о друга. Это шанс, пусть кошмарный, но единственный. Резак быстро перекрестился и просто распластавшись в воздухе перенесся на огромный булыжник в центре потока, застыл на нем, балансируя, заскочил на следующий и сразу прыгнул снова, рыбкой влетев в темнеющую расселину.

— Фло!

Никакой реакции.

— Флора, давай!

Широко раскрытые, ничего не видящие глаза уставились на меня, голова замоталась из стороны в сторону, как у сломанной куклы.

— Странник!

Я жестом указал на Фло и на показавшегося из провала Резака, призывно машущего рукой. Странник кивнул, схватил завизжавшую Фло, поднимая над головой и швыряя вперед. Нереальный бросок. Скукоженное тело по высокой дуге пролетело меж двух падающих монстров и приземлилось точно в объятия Резака, унося его с собой в темноту провала. Половины хитпоинтов у нее как не бывало, но жива.

Снегирь не стал дожидаться моих воплей, закинул лук за плечо и прыгнул вперед. Правильно, пошел основной вал камней, если не сейчас, то уже никогда. Я внутренне содрогнулся и прыгнул. Ботинки Гэндальфа задымились, на пару сантиметров проваливаясь внутрь камня, подтаявшего, как пломбир на жарком солнце, но выдержали, видимо, сказалась их устойчивость к падениям в огненные бездны. Впрочем, камень тоже выдержал. Тот лишь слегка покачнулся, неся меня к заветному провалу. Это просто замечательно, вот только если ничего не делать, то он с таким же успехом пронесет меня мимо. Прыжок, и новый камень по до мной начал разъезжаться, разваливаясь на части, а я стал заваливаться назад, падая в огненную пучину. Мощнейший толчок в спину, заставил меня захлопнуть открывшуюся в истошном вопле пасть, и зашвырнул вперед на следующий камень. На него я свалился на четвереньки, где и был схвачен за уши и затащен в спасительную темноту. Сзади навалилась невероятная тяжесть, вдавливая меня дальше и вопя:

— Ходу, ходу, ходу, ходу!

Я оглянулся назад туда, где десятки взбесившихся тварей прыгали вниз, мчались по раскаленным камням и по друг другу, чтобы только добраться до наших тел и рванул вслед за остальными, но метров через двадцать остановился, поворачиваясь назад. Друзья убежали достаточно далеко, пора остановить тварей раз и навсегда. Эликсир травницы, что гарантирует мне то, что я не откину копыта от своего же заклинания. Не знаю, поможет или нет, но вдруг... а вот теперь можно и начинать каст заклинания.

Обжигающий огонь разгорелся в груди, выжигая легкие, превращая их в пепел, прожигая кожу, пытаясь вырваться на волю. Боль была такая, что аж в глазах потемнело. Хотя нет, это не в глазах: ведущий к реке лавы коридор закрыли темные тела, перекрывая идущий оттуда свет. Темнота все приближалась и приближалась, пока не распалась на отдельные сгустки распахнувшей клыкастые клювы тьмы. Последний бросок тварей и они остановились, не дойдя да меня с десяток сантиметров. Моя кожа не выдержала, лопнула черными струпьями, выпуская пламя наружу, освещая оскаленные пасти, выжигая сочащиеся злобой глаза, превращая в ничто спрятанную под чешуёй плоть. А затем огонь пошёл вперед, будто пробку из бутылки выталкивая обгоревшую плоть и пепел в расщелину, удобряя ими текущую реку лавы. И так раскалённые скалы окружающие меня потекли, начали оплывать и проваливаться, обрушиваясь и полностью заваливая вход в расщелину.

Игроком Флора на вас наложено лечение — 480 хп.

Поздравляем! Получен золотой самородок — вес 38 грамм.

— В-с-с-с-с!

Игроком Флора на вас наложено лечение — 495 хп.

Поздравляем! Получен золотой самородок — вес 74 грамма.

— Твою мать!

Игроком Флора на вас наложено лечение — 475 хп.

Поздравляем! Получен золотой самородок — вес 22 грамм.

— А-шшшш! — я зашипел змеёй и дернулся, отстраняясь от Фло.

— Потерпи, немного осталось.

— Ай! Ты это уже полчаса назад говорила.

— Ну, так с тех пор, на целых полчаса меньше и осталось.

Она ножом подцепила въевшуюся мне в кожу каплю золота, одним рывком отдирая ее и кладя в мои трясущиеся от боли ладони.

— Зараза!

— Не скули, — это ты еще легко отделался после того, как приказал меня швырнуть через огненную реку...

Игроком Флора на вас наложено лечение — 495 хп.

Поздравляем! Получен золотой самородок — вес 15 грамм.

— Да чтоб тебя...

— Все, все, на руках только два осталось.

— Отлично!

— Правда на правом ухе и голове очень большой шмат, даже не знаю, как его снимать.

— Зашибись!

— Ну, как вы тут? Как наш любитель золотого дождя?

— Ха, ха, умник, небось весь час эту шутку придумывал? Да чтоб, тебя!

Поздравляем! Получен золотой самородок — вес 72 грамма.

— Ну что там, нашли чего?

Вернувшийся Снегирь только отрицательно покачал головой:

— Нет, ты там хорошенько поработал, просто так к золотой жиле не пробиться.

Хорошенько... я вздрогнул от недавних воспоминаний, действительно — хорошенько.

Стена бурлящего пламени испепелила преследователей, заодно расплавляя окружающие меня горные породы, а точнее гигантскую золотую жилу, внутри которой я оказался. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь увижу дождь из расплавленного металла, а уж тем более никогда не хотел оказаться под ним. Раскаленные капли падали и на голову, и на плечи, и на руки, и там, где находили неприкрытую кожу они буквально вгрызались, вплавлялись, вбуравливались внутрь нее. Сначала я бежал, потом шел под этим дождем, затем упал, пытаясь ползти, а затем свод трещины рухнул полностью, погребая под собой и невероятную золотую жилу и меня. Правда с последним пунктом мужики были не согласны, утверждая, что между моим падением и обрушением, вернулись и вытащили меня из-под нарождающегося обвала. То, что я остался в живых и находился сейчас вместе с командой, в некоторой мере подтверждало их слова. Был ли я рад этому... — это спорный факт. То, что мне пришлось пережить за последний час, я не пожелал бы и врагу: там, где раскаленные капли легли на ткань или волосы, было еще ничего, а вот где на голую кожу... Крошечной компенсацией можно было считать то, что снимали с меня чистое золото. Будь это какой-нибудь чугун или люминий — это было бы зверски обидно. Обидно было и то, что жилу завалило и завалило так основательно, что с одной моей старой киркой, мы до нее будем пару лет докапываться. Это подтвердили и Резак со Странником, также вернувшиеся с раскопок.