📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыДебютная постановка. Том 1 - Александра Маринина

Дебютная постановка. Том 1 - Александра Маринина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 48
Перейти на страницу:
была, иначе не посмел бы Шолохов даже вякнуть на эту тему. Идея выжила и спустя пятьдесят лет еще шевелилась и дышала. Так где же гарантия, что она не прожила после этого еще пятьдесят лет? Невозможно даже представить, что принцип революционного правосознания дотянул до наших дней. Вернее, это казалось невозможным Пете Кравченко еще полчаса назад. А теперь он засомневался. Ощущение было странным. Словно пол под ногами качнулся, и Петр на короткое мгновение потерял опору.

С сайтов, где содержалась информация о Шолохове в 1966 году, ссылки вели на другие сайты, где нашлись весьма любопытные тексты, касающиеся культуры и искусства. Выяснилось, что в 1965 году Шолохов, узнав, что Шведская академия рассматривает возможность присудить ему Нобелевскую премию по литературе за роман «Тихий Дон», обратился в ЦК КПСС, лично к товарищу Брежневу, с вопросом: брать премию или не брать, если все-таки дадут? Швеция – капстрана, а все капстраны априори враги советской власти, и прилично ли советскому писателю получать премию, присужденную классовым врагом? В ЦК посовещались и ответили: ладно, бери, если дадут. Прямо гамлетовская дилемма, блин: быть или не быть, брать или не брать. Только Гамлет нашел ответ самостоятельно, ни с кем не советуясь, хотя цена вопроса у шекспировского героя была неизмеримо выше: собственная жизнь. А у Шолохова на кону стояли всего лишь почет и деньги. Причем почет вообще не пострадал бы, если бы он отказался от премии, наоборот, все газеты трубили бы о том, что даже загнивающий Запад по достоинству оценил литературное мастерство нашего советского писателя, который проявил партийную принципиальность и отказался принимать награду из рук идеологического врага. Что же касается денег, то их все равно самому Шолохову осталось бы с гулькин нос: стране нужна валюта, и львиную ее долю отнимали в те годы у всех, кто получал гонорар за рубежом.

Ладно, это все лирика. Что там еще можно найти про то время? А, вот, тоже интересное, даже смешное: секретная записка председателя КГБ СССР Семичастного «об антисоветской деятельности творческой интеллигенции», направленная в ЦК КПСС в конце 1965 года. Петр начал читать и принялся хохотать в голос. Из ванной выскочила перепуганная Карина, на ходу завязывая поясок короткого халатика:

– Ты чего?

– Ой, я не могу, я сейчас сдохну от смеха, – стонал Петр, вытирая выступившие на глазах слезы. – Ты только послушай: Смоктуновский не так, видите ли, сыграл роль Ленина, изобразил его не борцом, а усталым интеллигентом. А в фильме «Иду на грозу» герои – распущенные люди, стоящие на грани проституции.

– Что за ерунда? – удивилась Карина. – Фильм я не видела, но книгу помню, ее же Гранин написал, верно?

– Ну да. Любимый писатель нашего руководства.

– Так кто там может стоять на грани проституции? Там же все ученые, физики или что-то вроде этого, занимаются изучением электричества.

– Вот потому я и ржу. Там дальше еще круче, садись послушай.

Он поискал глазами нужное место на экране и принялся зачитывать.

– «Сейчас Ленина играют от кружка самодеятельности до ведущих артистов. Причем артисты, играющие роль Ленина, играют и другие роли. Сегодня они играют Ленина, завтра купца, послезавтра пьяницу». Уловила генеральную мысль?

– Да уж, – хмыкнула девушка. – А это вообще что? Что ты мне читаешь? Текст какой-то комедии?

Петр вздохнул и внезапно посерьезнел. Он не поверил Губанову, когда тот сказал, что нельзя было подвергать сомнению репутацию любимого певца генсека Брежнева, счел это язвительным преувеличением, ёрничеством. А теперь вот выяснилось, что нет, не шутил старый полковник, не издевался. Конечно, в этом смысле и сегодня мало что изменилось, у руководства страны есть свои любимчики и в театре, и на эстраде, и в литературе, и случись что – в обиду их не дадут. Но в документе речь не о репутации самого исполнителя, а о репутации образа, который он воплощает. Рядом с именем Ленина ни в каком виде не должны упоминаться слова, не связанные с его великой личностью и революционной деятельностью, даже если это всего лишь роль на сцене. Интересно, Семичастный действительно так думал или просто старался как можно лучше выглядеть в глазах руководителей страны, подлизаться к ним, чтобы сохранить должность и власть? Тот самый Семичастный, который вместе с Железным Шуриком Шелепиным и Брежневым свалил Хрущева. Тот самый Семичастный, который на заседаниях Политбюро поливал грязью Щелокова и старался добиться переназначения Тикунова.

– Да если бы комедия, было бы не так страшно. Это реальный документ, секретная записка в ЦК, написанная в шестьдесят пятом году. Тут такой накат идет на разные фильмы и спектакли – мама не горюй! В спектакле Театра на Таганке «Павшие и живые» среди погибших во время войны поэтов Семичастный насчитал слишком много евреев, прикинь, а? Ну, мы с тобой судить не можем, это было давно, мы этого спектакля не видели, хотя антисемитизм омерзителен в любом своем проявлении. Важно не сколько еврейских поэтов в спектакле, а тот факт, что Семичастному пришло в голову их посчитать. Вот еще в «Ленкоме» шла пьеса Радзинского «Снимается кино», там они усмотрели намеки на отсутствие свободы творчества в СССР.

Он пробежал глазами еще несколько строк.

– А, вот, нашел то, о чем мы с тобой можем судить. «Голый король» Шварца в «Современнике» и «Трехгрошовая опера» Брехта в Театре Моссовета. Пусть мы не видели сами спектакли, но пьесы-то хорошо знаем.

– А там-то что за крамола? Ну насчет Шварца – все может быть, конечно, он жил в нашей стране при советской власти и вполне мог увлечься всякими аллюзиями, нам на филфаке об этом много рассказывали. Но Брехт? Да, он жил в одно время со Шварцем, оба умерли в конце пятидесятых, но Брехт не жил в Советском Союзе и ничего такого не мог иметь в виду, он вообще про другое писал.

– Семичастный считает, что режиссеры поставили перед собой цель в аллегорической форме высмеять советскую действительность.

– Семичастный? Это кто?

«Вот она, закономерность бытия, – подумал Петр. – Ты разрушаешь жизни творческой интеллигенции, запрещаешь спектакли, фильмы и книги, увольняешь режиссеров и актеров. Ты уничтожаешь возможность заниматься делом, которому человек посвятил всего себя, вложил душу и здоровье, много чем пожертвовал, и само дело тоже уничтожаешь. Ты сеешь слезы, порождаешь депрессии, убиваешь творцов. Но проходит всего пятьдесят лет – и твоего имени уже никто не знает и не вспоминает. Ты – ничто. А пьесы как шли – так и идут. И фильмы показывают по телевизору».

– Да был такой деятель, его все боялись, – небрежно ответил он. – Знаешь, о чем я подумал?

– Скажешь – узнаю.

– В те годы писались книги, которые мы до сих пор читаем, и фильмы снимали такие, которые и сегодня смотрим с удовольствием. Как ты думаешь, хоть что-нибудь из того, что сегодня написано или снято, будут читать и смотреть через пятьдесят лет?

Карина пожала плечами и усмехнулась:

– А фиг знает. Но подозреваю, что нет.

Она принесла себе еще чаю и уселась за ноутбук.

– Хочу добить этот роман сегодня, чтобы завтра передохнуть, освободить голову и послезавтра начать пересматривать свежим глазом: вдруг еще что-то найду.

– Супер! – обрадовался Петр. – Я на завтра договорился с Каменской, нужно кое-что обговорить с ней. Поедешь со мной? Познакомишься с Анастасией Павловной, она классная тетка. Хоть посмотришь своими глазами, кто меня по Сокольникову натаскивал, ты сама говорила, что книга получилась хорошая.

Девушка отрицательно мотнула головой:

– Не, я на кладбище. Ты же знаешь, как я отдыхаю.

Петр знал, конечно. И не переставал удивляться. Любимым видом отдыха для Карины были посещения кладбищ, на которых есть старинные захоронения. Она находила участок, на котором погребены несколько человек, внимательно изучала имена, отчества, фамилии, даты рождения и смерти, разглядывала форму надгробных плит, барельефы, скульптуры, фотографии и рисунки, если они были, оценивала ухоженность могил и придумывала историю, объединяющую всех этих людей. Почему они похоронены вместе? Кем приходились друг другу? Связь «отец – сын» сложностей не представляла, но вот все прочие требовали порой изрядного напряжения фантазии, особенно при разных фамилиях. Придумав историю, она находила следующий участок, и таким манером проводила на кладбище по 3–4 часа.

За время пребывания в Москве Карина облюбовала для себя Введенское кладбище, которое иногда называют Немецким. Петр из любопытства один раз пошел вместе с ней и убедился, что там действительно есть где разгуляться буйной фантазии.

– Вот закончатся ковидные дела, за границей перестанут требовать на въезде сертификаты о прививках – слетаем с тобой в Европу, там такие старинные захоронения – пальчики оближешь, – мечтала она.

Российскую вакцину в Европе не признавали, и, чтобы куда-то слетать, требовалось сначала обзавестись сертификатом о «правильной» вакцинации. Многие решали вопрос в странах Балтии или, к примеру, в Греции, куда можно было попасть без проблем, делали там прививку

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 48
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?