Сущность волка - Александр Афанасьев

Вход им перегораживала бронедверь с двумя замочными скважинами – обе скважины были под ключи сейфового типа. Человек отомкнул обе, отодвинул дверь – она была на массивном доводчике, шагнул внутрь. Коваль последовал за ним. Внутри – коридор, непритязательно, но чистенько, едва заметные камеры под потолком. Еще одна дверь, тоже бронированная – тамбур. Дальше – коридор, в конце которого один на один сложены зеленые ящики. Коваль знал, что в каждом таком ящике хранится шесть автоматов типа АК.

Человек открыл одну из дверей – снаружи обшитая светлым, плохо обработанным деревом, она тоже оказалась стальной.

– Проходи.

Внутри – стол, стул, массивный сейф, чайник, кофейный аппарат. Ни флага, ни одной фотографии или документа в рамке на стенах, ничего. На столе – нет компьютера.

– Кофе?

– Не откажусь, сэр…

Человек в бейсболке нью-йорского пожарного включил кофейный аппарат, сел на свое место. Коваль ждал, что он закинет ноги на стол – но человек этого не сделал.

– Итак, тебя прислал Дюбуа – не вопросительным, а утверждающим тоном сказал он

– Верно, сэр.

– И если он послал тебя на такое дело – он тебе доверяет, верно? А он не слишком то доверяет людям.

– Мы служили вместе в одной дурной стране, сэр.

– И в какой же?

– Йемен, сэр.

– Вот как? Не бывал. А еще где?

– Пакистан, сэр.

– Пакистан дело другое. Тринадцатый год – ты был там?

– Да.

– И твоим шефом был Норман О.Нил.

– Не знаю такого, сэр.20

– А кто был твоим шефом?

– Не помню, сэр…

Человек в бейсболке нью-йорского пожарного улыбнулся

– Похоже, у нас немало общего. Что тебе здесь надо?

– Дюбуа сказал, что я могу рассчитывать на вашу помощь.

– Смотря в чем, парень. Смотря в чем.

– Мне надо узнать кое-что, сэр. Узнать про наркотики…

– Да? Сейчас узнаешь…

И прежде чем Коваль успел что-то предпринять – мужчина в каскетке с надписью NYFD выхватил Глок с глушителем и выстрелил Ковалю в голову.

09 июня 2016 года. Москва, Россия. Контора

Сергей Сергеевич с самого утра пребывал в раздраженном состоянии.

Утром у Папы состоялось совещание по развитию ВПК. Без камер. То, что там говорилось, не выдержали бы никакие камеры. Если кто-то думает, что Папа прикрывает и поддерживает свою команду – послушали бы. Такого не одни камеры не выдержат, он сам – выходил, рубашка – хоть выжимай. Хотя это не первый разнос на его памяти…

Человека, ответственного за создание единой системы управления полем боя – сняли прямо там, на совещании. После покушения Папа все чаще прибегал… не к кардинальным решениям, нет. К публичным решениям. К показательным поркам. Это было в разы опаснее – если решение по тебе «готовят» – есть возможность защититься. Занести одному, договориться с другим, создать какую-то коалицию, в общем. Все они – пусть даже в нормальной жизни отношения у них не очень, понимают: сегодня ты, а завтра – я. Против согласованного мнения Папа не пойдет, он зависит от них так же, как и они – от него. Но вот если решение принимается и озвучивается прямо на совещании, при двух десятках присутствующих – путей назад уже нет. Ни для кого.

Это наложилось на вчерашнее – в Москве есть несколько мест, не слишком то известных, но для понимающих – просто бесценных. Одно из таких известно как «У огня», там столуются те, кто «допущен», но не из высшего эшелона, а так – из среднего. Но знающих, куда ветер дует. Он, бывший КГБшник, пусть и не кадровый – держал такие места под контролем. А вчера – был разговор, что зреют непростые кадровые решения. Что скоро – полетит и он. Потому что в среде своих – он до сих пор считается «проамериканским». А проамериканским сейчас – быть невыгодно. Очень…

Только вот – хрен им!

В комнате отдыха он нашел бутылку коньяка. Армянские товарищи прислали, хороший, без этикетки – значит, не на продажу делают, для себя. Хлопнул стакашку с ходу, потом – налил еще, выпил уже без спешки, с чувством, с толком, с расстановкой. Немного отпустило… то дрянное чувство, как узел в животе. Он всегда ненавидел, когда кто-то, или что-то напоминало ему – он так же зависим, как и все остальные. Может полететь в любую минуту.

А он не для того так грызся на пути к вершине, чтобы полететь с нее в одну минуту.

План действий – складывался в голове как бы сам собой… он рано понял единственную заповедь человека служивого: быть нужным. Если ты нужен – тебя не выгонят, не выхерят, будут двигать вперед. А что надо сделать для того, чтобы быть нужным – дело уже второе…

Сергей Сергеевич был нужен и главное – незаменим – для Папы только в одном случае. Когда надо было испачкать руки.

Немного придя в себя, он сменил машину. Заказал другую. Надо было ехать в Контору – его детище. Один из тех незримых инструментов, которые позволяли Папе реально управлять государством.

И ему. Тоже позволяли.

Контора – так называлось частное охранное предприятие – ЧОП – одно из крупнейших в Москве и, в общем – по России. По странному стечению обстоятельств – самые опытные спецы из ФСБ, СВР, ГУО – устраивались именно сюда.

Основной офис – не представительский, для представительского купили триста квадратов в дорогом бизнес-центре – находился в квартале, который при Горбаче был окраиной Москвы. А теперь – «близко к метро», так это называлось. Девятиэтажная, сдури отгроханная махина, в свое время принадлежала какому-то НИИ, была построена на закате светлых, брежневских времен – то есть, по вполне современному проекту. НИИ гавкнулся в девяностые, когда выяснилось, что теперь за безделье не готовы платить даже сто двадцать в месяц, какие-то ушлые кавказцы – за бесценок приобретя здание – начали сдавать его под офисы, даже не сделав ремонта. Потом – гавкнулись уже кавказцы – приходили другие времена. Новые хозяева вежливо выжили арендаторов – кому то даже заплатили неустойку, сделали дорогостоящий ремонт, но только внутри, фасад не трогали, даже косметикой не подновляли. Еще большие – наверно, больше, чем стоимость здания на тот момент – деньги потратили на самые современные системы контроля периметра, доступа, прослушивания, на компьютерное оборудование и связь. Теперь здесь – был один из филиалов неизвестной и незаконной системы контроля страны. Арендаторы тут по-прежнему были – но все свои. Чужие здесь не ходили…

Конечно, для целей конспирации совсем нехорошо, когда в ворота задрипанного