Профессионалы - Фридрих Незнанский

К нему даже прилетел из Красноярска Тюрин, но и его визит оставил Валентина Петровича равнодушным. Антон, как обычно, был говорлив, суетлив и энергичен, но Кольцова больше не занимали его грандиозные планы. Он чувствовал за собой ответственность завершить все дела и не хотел браться за новые.

— Ты, Антоша, подыщи себе кого-нибудь помоложе. Мне уже пора на пенсию.

— Ты что, Валик, да мы еще с тобой такие дела провернем!

— Где уж там…

— Точно говорю, тут новая тема наклюнулась в Питере.

— Нет, с меня достаточно. Готовь кого-нибудь на смену. Ты меня знаешь, дела я передам в идеальном порядке.

— Ты что?! — разозлился Тюрин. — Думаешь, так легко своего человека в управление делами президента ввести? Знаешь, чего мне стоило твое назначение тогда?

— Антоша, я знаю, у тебя все получится. Ты прекрасно умеешь проворачивать такие дела. На меня не рассчитывай больше. Сам видишь, я уже старая развалина.

Тюрин ушел из больницы страшно раздосадованный. Конечно, может, оно и к лучшему, что Валентин выбывает из игры. Он уже давно несколько тяготил Антона Григорьевича: иногда на важных переговорах, которые, естественно, обставлялись определенным образом — ресторан, баня, девочки, — сидел молчаливым укором, просто мать Тереза какая-то. Тоже мне чистоплюй! В России дела делаются именно так, а в офисах пускай заседают америкашки всякие. Кстати, сколько ему удалось в свое время с американцами выгодных схем провернуть! Сейчас, конечно, тяжелее, после многочисленных скандалов, связанных с «русской мафией». Дошло до того, что человек с русским акцентом в Штатах не может обычный счет в банке открыть, пока его не проверят досконально до двадцать пятого колена. Вопросы задают идиотские, мол, не был ли кто-то из ваших родственников сотрудником российских спецслужб? Можно подумать, что в России есть хоть один человек, у которого таких родственников нет. Какой-нибудь двоюродный дядя, служивший осведомителем в гэбухе обязательно найдется.

И все-таки жалко, что Валик больше не способен к нормальной работе. Тюрин гордился тем, как в свое время ему удалось втянуть в свои комбинации с первого взгляда достаточно ординарного, ничем не выдающегося инструктора ЦК. Он сразу понял, что у Кольцова присутствует редкая комбинация качеств — абсолютная надежность и относительная порядочность. Он был толковым, ответственным администратором, скрупулезно и тщательно прорабатывающим все порученные ему дела. При этом крыша у него никогда не съезжала, если в процессе своей работы он натыкался на какие-то нестыковки, несоответствия, недоработки, зачастую по советским законам грозившие уголовной ответственностью, он никогда не бросался трубить во все колокола, интриговать или вести свою игру. Он был предан команде, в которой работал, и свято соблюдал ее интересы. Даже сейчас, когда Валентин решил выйти из «большого спорта», Тюрина не слишком волновало, что он может поделиться информацией, разглашать которую было бы крайне нежелательно. Может, но не станет.

Помыкавшись на сравнительно мелкомасштабных проектах в кооперативную эпоху, Тюрин быстро смекнул, что времена скоро наступят судьбоносные и денег можно будет заработать вагон и маленькую тележку. В прошлой, советской жизни он был обыкновенным научным сотрудником, впрочем, довольно амбициозным и перспективным. Но, как только подули ветры перестройки, перспектива стать академиком на склоне лет перестала быть интересной. Смекнув, что сейчас империя рухнет, а хитрым и смелым людям может достаться немало из ее сокровищ, он начал действовать. Альянс с Кольцовым в начале девяностых ему был необходим, чтобы заручиться поддержкой номенклатуры. В «Межбанк» слили некоторое количество «золота партии», обеспечив солидный стартовый капитал. Кольцов занял место вице-президента банка, и многие его товарищи по ЦК размещали средства своих предприятий в «Межбанке» или, что стоило еще дороже, рекомендовали своим друзьям и приятелям обращаться именно к Тюрину для финансовых операций. Кольцов своей безупречной номенклатурной репутацией — не выскочка, но и себя в обиду не даст, — служил их банку респектабельной ширмой.

Антону был обеспечен крепкий тыл, и он с командой молодых энергичных сотрудников бросился наращивать капитал банка. Деньги просто пылились на дороге, не уставай поднимать. Никто их не считал и не проверял, кроме самого Тюрина, постоянно переправляющего часть средств в заграничные офшоры на личные счета. Мало ли что может случиться, Россия — страна малопредсказуемая.

Самостоятельные инициативы Тюрина заставляли его собой гордиться. Он, между прочим, придумал первую пирамиду. До сих пор ему обидно, что главным строителем пирамид в России считают Мавроди. Антон внедрил эту схему гораздо раньше. Хотя, надо признать, вряд ли ему по-настоящему хотелось повторить судьбу Мавроди, арестованного в однокомнатной московской квартирке, где он скрывался много лет. Сидел бы себе в Аргентине, что его понесло в Россию? Неужели без березок да русского мата во дворе нельзя прожить? Как эта схема здорово тогда работала! Запускаешь ролик на центральном телевидении, где на фоне нефтяных вышек диктор загробным голосом начитывает: «Ваши деньги будут работать! Ваши деньги будут работать! Купите наши акции!», и народ моментально ведется — люди выстраиваются в очереди, несут свои сбережения. Какие-то дурачки квартиры продали, кто-то вбухнул всю выручку от своего кооперативного кафе. Вместо процентов-дивидендов вкладчики получали акции, распечатанные на бумаге с водяными знаками — почему-то именно количество степеней защиты на бумажках, которые не имели никакой ценности, особенно убеждало людей в солидности и надежности предприятия. Ха-ха-ха! Многие, после того как подержат в руках акции, пощупают-потрогают, на просвет водные знаки разглядят, вынимали еще больше денег и вкладывали в несуществующие предприятия. Хотя нет, не совсем верно: существующие, но вовсе не приносящие прибыль. Ребята из команды Тюрина писали длиннющие отчеты о работе своего фонда, подробно объясняющие вкладчикам, где и как вложены их деньги — в новые производства, в чудо-самолеты, в космические технологии. На собраниях акционеров рассказывали сказки о том, что через несколько лет огромные дивиденды свалятся на головы частных инвесторов и те будут жить припеваючи.

Очень удачно они поработали с промышленными предприятиями. У Кольцова было много связей с «красными» директорами, которые ему доверяли. Уговорить их закачивать бюджет своего завода в «Межбанк» и держать там несколько месяцев было довольно легко, особенно когда на переговорах с одной стороны сидел Кольцов, внушавший совковым руководителям бесконечное доверие, а с другой —

Тюрин показывал пачки наличных денег. На взятки приходилось тратить до двадцати процентов прибыли, но оно того стоило. Конечно, время от времени у Валентина случались приступы угрызений совести — мол, люди без зарплат сидят годами, им детей не на что кормить, но Антону всегда удавалось его успокоить следующим аргументом:

— Они сами выбрали этот путь. Тебе кто важнее — своя дочь или чьи-то сопливые дети? Понимаешь, эти люди — отработанный материал. Как ты думаешь, нормальный человек будет на работе сидеть полгода, зная, что зарплаты нет и все равно не будет?