Одна ночь соблазна - Гэлен Фоули

— Спасибо, — с облегчением проговорила Бекки.

— Посмотрим, что у нас тут. — Он вытряхнул рубин из маленького кожаного мешочка, зажал между пальцами и поднес к свету. — Говорят, у меня верный глаз на красивые вещи. — И он улыбнулся Бекки лукавой улыбкой.

— И кто тебе это сказал?

— Георг.

— Какой Георг?

— Его королевское высочество принц Уэльский. — В глазах Алека бегали смешинки. — Наш принц.

— Регент? — изумленно воскликнула Бекки, но тут же понизила голос, вспомнив, что она в церкви. Алек коротко хохотнул. — Ты знаком с регентом?

— Ну разумеется. Мы много раз играли в карты. Бекки продолжала удивляться такому открытию, но тут церковная дверь снова скрипнула. Девушка нервно оглянулась и увидела, что прихожан стало больше.

— Скоро нам придется уйти. Служба может начаться в любую минуту. Ну как? — подтолкнула она Алека, не в силах справиться с нетерпением. — Сколько, ты думаешь, он может стоить?

Алек не ответил, даже не шелохнулся. Стоя к ней в профиль у цветного витражного стекла, он продолжал рассматривать рубин в падающем из окна единственном световом столбе.

— О Господи, — чуть слышно пробормотал он. Бекки не понравился его тон.

— В чем дело?

Не говоря ни слова, Алек развернулся и вышел из придела на более освещенное место. Бекки с удивлением двинулась следом.

— Алек?

Молодой человек по-прежнему хранил молчание. Не обращая внимания на рассаживающихся по скамьям людей, он прошел к окну с обычным стеклом ненова долго рассматривал драгоценность. На его узком лице читалась крайняя сосредоточенность.

— Алек, в чем дело? — снова повторила Бекки.

Он медленно опустил камень и повернул к ней разочарованное лицо.

— Ох, Бекки, даже не знаю, как тебе сказать…

— Сказать что? — с тревогой воскликнула девушка. Алек вложил рубин ей в ладонь и бросил на Бекки виноватый взгляд.

— Он фальшивый.

— Этого не может быть!

— Тем не менее… — мрачно проговорил Алек, досадуя, что именно ему приходится сообщать ей об этом.

— Но «Роза Индры» столетиями хранилась в моей семье.

— Ш-ш-ш… — зашипела на них старая дама, когда все прихожане встали, чтобы запеть приветственный гимн.

Алек взял Бекки за руку и вывел ее из церкви.

— Обычная история, — заговорил он, открывая перед Бекки тяжелые двери. — Должно быть, один из твоих предков попал в переделку, продал оригинал за наличные, потом заменил его подделкой, надеясь, что семья никогда не узнает. Поверь, такие вещи случаются каждый день.

— Но это невозможно! — настаивала Бекки, пока они выходили на пестрый от солнечных пятен церковный двор. Сзади со скрипом захлопнулась тяжелая дверь храма, заглушив начальные аккорды знакомого гимна. — Я уверена, что ты ошибся.

— А я знаю, что прав. Поверь, Бскки, мне очень жаль, но я понимаю в драгоценностях и всяких таких штуках. Я всю жизнь прожил среди красивых вещей, а это, — с нажимом сказал он, — подделка. Это страз, особый вид стекла. Если ударить его обо что-нибудь твердое, он превратится в осколки.

— Что же, сейчас посмотрим. — Глаза девушки вспыхнули, она отвернулась, Алек не успел ее остановить.

— Бекки, не надо! Дзынь!

Она изо всех сил ударила рубин о каменную балюстраду и вскрикнула от разочарования, когда он рассыпался у нее в ладони на кусочки и пригоршню клубничного цвета пыли. Бекки в ужасе смотрела на свою руку.

— Ох, Бекки, — устало произнес Алек и уперся кулаками в бока. — Лучше бы ты этого не делала. «Она и в самом деле решительная особа, — подумал он, — как и я сам».

Когда песчинки фальшивой драгоценности просочились сквозь ее пальцы, Бекки подняла на Алека потрясенный, растерянный взгляд.

— Он все же имел некоторую цену, — грустно сообщил он. — Этот страз можно было продать фунтов за двадцать— тридцать.

— Тридцать фунтов? — побледнев, переспросила Бекки. — На это мой дом не выкупишь! Он стоит не меньше пяти тысяч фунтов!

— Конечно. Но этого бы хватило, чтобы попробовать сыграть в приличном месте.

— Сыграть в карты? — в ужасе вскричала Бекки. — Ты собирался играть на деньги?

Алек пожал плечами и ответил ей непонимающим взглядом.

— У тебя есть идея получше?

За окном кареты проплывали оживленные, нарядные улицы Лондона, но Бекки смотрела невидящим взглядом, еще не оправившись от потрясения при известии, что драгоценность, которую она защищала с риском для жизни, оказалась простым кусочком стекла.

— Бекки?

Пытаясь успокоить свою спутницу, Алек стиснул ее плечо. Девушка осознала, что все это время он внимательно наблюдал за ней.

— Как ты себя чувствуешь? Поговори со мной. Ты слишком тихо сидишь.

Бекки пожала плечами.

— Смешно, правда? Ты притворяешься богатым, хотя на самом деле беден. Я притворяюсь шлюхой, чтобы получить пищу и кров. А теперь вот «Роза Индры» тоже оказалась не тем, чем ее привыкли считать. — Девушка засмеялась натужным смехом и затрясла головой. — Стекло!

— Все будет хорошо, Бекки! Я тебя не подведу.

— Ах, Алек. Не хочу быть неблагодарной. Я и в самом деле очень тебе благодарна, но как может осуществиться такой план — выиграть в карты деньги на мой дом? По смерти моего деда недвижимость и триста акров земли были оценены в пять тысяч фунтов, а ты сам говорил, что тебе сейчас не везет.

— Есть способы. Стратегические игры, где умение важнее удачи.

— Например, какие?

— Вист, двадцать одно. Я попал в беду не из-за таких игр. — Алек колебался. — Играл в фараон. В кости. Там только риск и удача. А я… Я мог бы играть осторожно. Но не делал этого, — признался он через мгновение.

— О Господи, — вздохнула Бекки и недоверчиво отвела глаза.

— Попробуй мне верить, Бекки. Я знаю, ты боишься, но попробуй.

Бекки смотрела в окно кареты, но чувствовала на себе его серьезный взгляд.

— Похоже, у меня нет выбора.

Вскоре экипаж остановился. Алек выпрыгнул первым и помог выйти Бекки.

— Что это за место? — пробормотала она, прикрывая глаза ладонью от полуденного солнца. Они стояли перед особняком «Палладиум» на краю Грин-парка.

— Это дом Найтов — Найт-Хаус. — Карета у них за спиной тронулась и покатила в сторону Сент-Джеймс. — Тут живет мой старший брат, Роберт. Он — герцог Хоксклифф. Сейчас тут никого нет, — добавил Алек, чтобы успокоить Бекки, в фиалковых глазах которой билась тревога. — Все семейство удалилось на лето в Хоксклифф-Холл. Это на севере.